Подальше от немецких окопов, но зато ближней к теперешнему нашему переднему краю избе, стояли не нары, а койки. Тут и почище, и воздух другой - вроде одеколоном попахивает. Здесь Костик решил поискать по-серьезному, потому что кроме жратвы, а может, и выпивки, которые для всех надо добыть, томила его надежда, а вдруг пистолетик какой обнаружит типа "браунинга", который можно бы в задний карман бридж положить и какой видел он у Яшки-японца - героя марьинорощинской шпаны, профессионального уголовника, то пропадающего на несколько лет, то появляющегося в проездах Марьиной рощи. Про Яшку ходили легенды, говорили, что милиция брала его всегда с перестрелкой, без боя "японец" не сдавался, ну, и многое другое болтали. Дружбу Костик с ним, конечно, не водил по причине своего малолетства, но видел несколько раз на одной фатере, где и хвалился Яшка вороненым изящным браунингом и даже давал ребятам подержать в руке, предупреждая шепелявым голосом: "Ошторожно, жаряженный". Помнил Костик, как замерло его сердце от восторга, когда ощутила рука сладостную тяжесть пистолета, рукоятка которого прямо-таки влилась в ладонь.

И теперь, роясь в чужих вещах и делая это совершенно законно, Костик вдруг ощутил какую-то тайную радость в возможности найти что-то необыкновенное. Понял он сейчас своих дружков и знакомых блатяг, которые и после больших сроков, отбарабанив в лагерях по пять-семь лет, возвратившись, шли "по новой". Есть в этом что-то, есть...

В офицерских тумбочках нашел он галеты, несколько банок консервов, те же пустые пачки от сигарет, ну и барахлишко разное, вроде металлического портсигара с картой Великой Германии - вот это, бля, пропаганда! Закуривает немец и поневоле на эту карту поглядит и гордостью за свою страну нальется. Ну, еще пара зажигалок, письма, открытки, фотографии, баночки какие-то неизвестно с чем и для чего... Портсигар и зажигалки он взял, а остальное кому надо?

Пошарил он в самодельном шкафу бывших хозяев. Там-то и обнаружилась темная бутылочка, наверняка со спиртным. Поколебался немного Костик и решил глотнуть. Вряд ли отравлено, немцы же отступать не собирались, выбили их нежданно-негаданно, чего там раздумывать. Крутанул бутылку, приложился к горлу. Закусил галетой, постоял - вроде все в порядке, крепость есть, в желудке потеплело, в голову чуть ударило - хорошо. Тут и мысль появилась, пошуровать бы по койкам, может, лежит что там. Одну, другую разворошил и под подушкой увидел... пистолет! Правда, не браунинг, а большой, с длинным стволом, непонятной конструкции. Повертел в руках, прочитал на затворе надпись - "Walther P-38". Сунул в карман, еле влез пистолет, не приспособлен для такого ношения, кобура нужна, но другого места нет. Пробуравит, конечно, карман ствол пистолета вскорости, но пока приятно оттягивает.

Сложив галеты, консервы и бутылку в вещмешок, вышел Костик из избы, чуть пошатываясь и глуповато ухмыляясь, - исполнилась "голубая мечта" его юности. Ему захотелось поделиться с кем-нибудь этой мальчишеской радостью, но с кем? С командирами нельзя - отберут, со стариками - не поймут, и зашагал он к Жене Комову.

- Ну-ка, мальчиша, подойди ко мне, шепну пару слов, - пригласил Костик, подойдя к группке бойцов, среди которых тот находился.

Женя тяжело поднялся, подходить ему, видно, не хотелось, но и Карцеву отказать не мог.

- Что покажу, - заговорщицки прошептал Костик. - Отойдем в сторонку.

Они зашли за угол дома, Карцев огляделся по сторонам и торжественно вытащил из кармана пистолет. - Гляди, какая штучка!

- Нашел? - с легким придыханием, восхищенным шепотом произнес Комов, потянувшись к пистолету, словно желая погладить.

- Осторожно, заряженный, сказал Костик тоном Яшки-японца. - Хорош? Только не пойму, на наш ТТ не похож, на браунинг тоже. Небось, тоже в детстве мечтал иметь такую штучку?

- Ага... В седьмом классе один приятель мне дамский браунинг показывал, так я вроде честный был мальчик - а долго лелеял планы, как бы спереть у него этот пистолетик. Даже ночи не спал.

- Только, молчок, мальчиша... Пойдем к ребятам, обмоем мою находку, Костик засунул пистолет в карман. - Никому. Понял? - повторил Костик.

Женя понимающе кивнул и заковылял - на марше ноги он, конечно, стер. Сержант Сысоев и пожилой боец сидели, покуривали.

- Ну что, братцы, мандраж еще не прошел? - весело спросил Костик.

- У меня никакого мандража нет и быть не может, - быстро ответил сержант и вытянул руки - они не дрожали. - Это у некоторых...

- Бьет еще колотун, бьет... Такой бой осилили, - пробурчал пожилой.

- Тогда держи, папаша. Только глоток. - предупредил Костик, передавая бутылку.

- Раз угощаешь, нечего норму устанавливать, - принял "папаша" бутылку.

- Отставить! - скомандовал Сысоев, поднимаясь. - Вы чего, Карцев, тут распоряжаетесь. Где достали?

- Ротный меня послал съестного добыть, ну и трофей. Не бойтесь, сержант, неотравленная, пробовал. Так что прошу, угощайтесь. Я не жадный.

Пожилой успел сделать хороший глоток и теперь протягивал бутылку сержанту. Тот не взял и сказал строго:

- Учтите, Карцев, я теперь командир вашего взвода.

- А я у ротного в связных, сержант.

- Вот и идите к ротному. Нечего тут людей разлагать всякой немецкой гадостью. А бутылку - разбить!

- Ну, сержант... - протянул Костик, - неужто самому неохота после всей этой катавасии нервы успокоить.

- А у меня нервов нет. Поняли? Они в бою бойцу не нужны.

- Даешь, сержант... А ведь физика-то белая у тебя была в наступлении.

- Это я от злости бледнею.

Пожилой внимательно поглядел на сержанта и покачал головой.

- Форсишь, сержант. Не верю, чтоб страху у тебя никакого не было.

- Отставить разговорчики. А вы идите, Карцев, идите.

Костик повернулся и выругался по себя. Ну и долдон же сержант, хотя, что говорить, в наступлении вел себя толково и смело, сколько раз маячил на поле в рост, чтоб поднять кого-то из залежавшихся при перебежках... Да и вообще, подумал Костик, вся рота, хоть и не очень верила в успех - в наступление шла безропотно, послушно, несмотря на ожидавший их всех "наркомзем" или "наркомздрав", как называли они смерть или ранение...

Ротного он нашел не сразу... Сидел тот на завалинке возле аккуратно (видать, немцами) сложенной поленницы. Сидел бледный, со сосредоточенным, усталым лицом и глянул на Костика равнодушно.

- Товарищ старший лейтенант, - начал Костик бодро, - насчет жратвы трофеи слабые, но бутылочка шнапса нашлась. Давайте по глотку за нашу победу, - и вытащил бутылку.

Ротный взял бутылку, крутить ее не стал. Видать, навыка пить из горла не имел. Сделав несколько небольших глотков, молча отдал бутылку.

- Сержанта Сысоева вы на взвод поставили?

- А что?

- Задираться уже начал.

Ротный ничего не ответил, цигарку стал завертывать. Видел Костик - худо ротному, прошел вспыл, с которым они в наступление шли, небось мысли всякие навалились. И чтоб поддержать его, он сказал.

- Поздравить нас следует всех с победой-то...

- Какие к черту поздравления! Хреново наше положение, Карцев. Разве это оборона? - показал он рукой на край деревни. - Начнут немцы нас выбивать, вряд ли удержимся.

- Надо удержаться, командир. Ежели он нас обратно по этому нолю погонит, побьет всех начисто.

- Понимаешь это?

- Чего тут не понимать. Это все понимают.

- Это хорошо, если все, - вздохнул ротный и задумался.

Костик потоптался еще немного и, поняв, что ротному не до разговоров, спросил:

- Если я вам не нужен сейчас, то разрешите еще по избам пошукать насчет съестного?

- Валяй, - кивнул ротный.

Карцев пошел... Для компании решил взять с собой Женю Комова. Тот лежал, закрыв глаза, подложив вещмешок под голову.

- Мальчиша, подъем! - негромко позвал Костик. - Пошли, облазим эту фрицевскую деревню. Может, еще пистолетик найдем.

Комов вздрогнул, открыл глаза и ничего не ответил.