— Лорд Синклер, какое счастливое стечение обстоятельств! — воскликнула Джулиана: она верила, что его появление помешает графине продолжить обмен любезностями. Не произнося ни слова, она одними глазами попросила его отойти.

Син перевел взгляд с Джулианы на леди Гределл, неотрывно следящую за ними с балкона.

— Я вам помешал?

— Ничего неотложного, — заверила его графиня, улыбаясь от уха до уха. — Я соскучилась, Синклер. Когда найдешь время, будь уж добр — навести старинную подругу.

И леди Гределл совершенно бессовестным образом подмигнула Сину!

«Все, довольно!» — мелькнуло в голове у Джулианы. Оттолкнув маркиза плечом, она ринулась к выходу.

— Леди Джулиана, погодите!..

Син догнал ее на середине лестницы.

— Что она тебе сказала?

Джулиана попыталась высвободиться, но маркиз ее не отпускал.

— Леди Гределл — твоя любовница?

— Что?! — опешил он. — Это она тебе сказала?

Она отвернулась, не желая смотреть в его злобно сверкнувшие глаза.

— Вполне резонный вопрос, Синклер. В конце концов, у тебя их столько!..

Джулиана вновь попробовала вырваться и вновь потерпела неудачу.

— Отпустите меня, милорд! — взмолилась она, глотая слезы бессилия. — На нас все смотрят.

— Да пусть все глаза себе высмотрят! — взревел Син и, заметив ее слезы, смачно выругался. — Леди Гределл не моя любовница. И никогда ею не будет.

Он приложил ладонь к ее щеке и бережно отер слезы.

— А теперь скажи, чем она тебя так огорчила.

Джулиана помотала головой. Син решил, что она плачет из-за леди Гределл. Но, поскольку она не собиралась делиться своими профессиональными планами ни с ним, ни с кем-либо еще, проще было сделать вид, будто во всем виновата графиня.

Возможно, леди Гределл и не была его любовницей. Тем не менее их близость была очевидна.

— Ничего страшного. — Она сделала глубокий вдох. — Главное — избегать ее общества до конца бала.

И, если повезет, до конца сезона, который ее семья планировала провести в Лондоне.

Тут Син вдруг легонько подтолкнул ее, вынуждая спуститься.

— Если позволишь, я с радостью помогу тебе в этом благородном начинании.

— Куда мы приехали?

Алексиус прыснул — столько подозрительности было в голосе Джулианы. Привозить ее сюда было рискованно, она не вполне ему доверяла — и не зря. У него были свои планы относительно ее роскошного тела. Если судьба окажется к нему благосклонна, сегодня вечером он познает каждый его дюйм.

— Я же обещал избавить вас от придирок леди Гределл. А куда мы приехали… Ну, этот дом принадлежит мне, — с нескрываемой гордостью сказал он.

Взяв Джулиану за руку, он поднял повыше фонарь, позаимствованный у кучера, чтобы осветить неуступчивой гостье путь. Они стояли у задних ворот, ведущих в сад.

— Синклер, это же непристойно! — сказала она, умышленно замедляя шаг, чтобы отсрочить волнительный момент. — Не нужно было вообще соглашаться уезжать с вами… Визит к вам, даже в сопровождении третьего лица, породит слухи, которые больно ударят по моей семье.

Он ждал ее возражений. Хотя Джулиану и влекло к нему, она никак не хотела отдаться страсти безоговорочно. Он никогда не понимал эту позицию: зачем добровольно отказываться от наслаждения? Чертов политес! Алексиус предпочитал подстраивать его правила под свои нужды.

— Это всего-навсего ворота, — сказал он, выпуская ее руку, чтобы отпереть замок. — Для девушки нет ничего предосудительного в том, чтобы войти в ворота.

С напускным безразличием он дождался, пока Джулиана наберется мужества сделать первый шаг; в том, что мужества ей хватит, он не сомневался.

— А почему я должна тебя слушаться? — язвительно поинтересовалась она.

— Потому что в противном случае я распластаю тебя на каменной ограде и буду ласкать до тех пор, пока у тебя не подкосятся колени, — пригрозил ей в ответ Алексиус. Господи, да он уже практически был готов получить отказ! — А потом отнесу тебя наверх, в спальню, и осуществлю свои самые заветные фантазии.

Джулиана с трудом сглотнула комок, стоявший в горле.

— А какой еще есть вариант?

— Довериться мне. Тогда мы сможем найти компромисс.

Алексиус задержал дыхание. Если леди Джулиана вернется к дилижансу, он, согласно нормам этикета, не должен будет ей мешать. Правила приличия никогда его не занимали: этот импульсивный, взрывной, себялюбивый мужчина с детства привык получать все, что заблагорассудится. Ему сложно было бороться с мятежным духом, отличавшим весь род Синклеров.

— Хорошо.

И она вошла в сад с высоко поднятой головой. Заперев ворота, Алексиус обнял ее за талию и прижал к себе.

— Вы сводите меня с ума, миледи. — Прежде чем отпустить ее, он успел сорвать с ее губ мимолетный поцелуй. — Своей непредсказуемостью.

И они зашагали к дому по усыпанной мелким гравием дорожке. Верные слуги уже все подготовили к их приезду; мягкий свет развешанных в стратегических местах фонарей освещал им путь к террасе.

Алексиус расплылся в довольной усмешке, когда леди Джулиана с изумлением уставилась на его дворецкого Хембри, застывшего у небольшого круглого столика: этот столик красного дерева специально вынесли из гостиной по такому случаю. На идеально выглаженной скатерти сверкало фамильное серебро. Огоньки свечей уютно мерцали, покачиваясь от ночного бриза.

— Синклер, что это такое?

— Компромисс, — шепнул он ей на ухо. — Отужинай со мной.

Хембри вежливо им поклонился.

— Добрый вечер, милорд, добрый вечер, миледи. Все готово, как вы и просили, милорд. Велеть подавать первое блюдо?

— Леди Джулиана, что скажете? — Взгляд его карих с прозеленью глаз умолял принять приглашение. Он протянул ей руку. — Разделите со мной скромную трапезу. А «третьими лицами» будут Хембри и звезды у нас над головами. Вы согласны?

Она кивнула, но по лицу ее было видно, что она отнюдь не уверена в правильности принятого решения. Алексиус же ничуть не сомневался, что вечер более чем удастся.

Алексиус Брэвертон, маркиз Синклерский, был человеком своенравным, хотя и находчивым и не лишенным обаяния. Он также пребывал в уверенности, что давно уже постиг прихотливую женскую логику. Синклер догадался, что она откажется войти в дом даже под невинным предлогом отужинать, и велел подать ужин на террасе. Все это выглядело чрезвычайно романтично, и она нехотя признала, что тронута этим жестом.

Он завоевывал ее сердце. И, Господь свидетель, делал на этом поприще успехи.

— Как куропатка?

Взяв вилкой кусочек, Джулиана принялась жевать сочное мясо. Проглотив, она сказала:

— Судя по тому, что ее изжарили и положили на блюдо, дела у этой куропатки не ахти.

Синклер едва не подавился вином. Искренне расхохотавшись, он незаметно стер капельку мадеры с подбородка. Он произнес тост в ее честь, а потом добавил:

— Отличная шутка, миледи. Вы острите с непринужденностью эстрадного комика.

Она благодушно приняла комплимент.

— Я живу с двумя старшими сестрами, милорд. Развлекательные номера составляют неотъемлемую часть нашего нескучного быта.

Или, по крайней мере, составляли. Погрузившись в раздумья, она сделала глоток вина. После смерти отца многое изменилось.

— Ты всем довольна?

— Да. Очень, — сказала она и не соврала.

Несмотря на непривычную для Джулианы обстановку, лорд Синклер умело раздразнил ее аппетит. В течение часа Хембри успел подать несколько блюд, включая жареных устриц, лососину, куропатку с беконом и жерухой и шпинат с маслом.

Когда Хембри убрал со стола и вернулся со свежими фруктами и абрикосовым десертом, Джулиана не выдержала и застонала.

— Будьте же милосердны к своей гостье, милорд. Я больше не съем ни крошки!

— Да. — Синклер деловито схватил виноградину, забросил ее в рот и тщательно разжевал. — Тогда отложим на время десерт.

Он встал и жестом предложил ей последовать его примеру. Джулиана взяла его за руку, дрожа от нетерпения. Сомнений не оставалось: она потеряла голову. И все же не могла оставить свою игру в ложную скромность.