— Миледи, я имел в виду нечто иное.

Приподняв Джулиану за бедра, Алексиус усадил ее себе на руки. Теперь со всех сторон их окружало зеленое озерцо крепа. Он должен был действовать с предельной осторожностью: да, колдунья его хочет, но, чтобы добиться ее согласия, придется применить всю свою хитрость и все свои навыки.

— Поцелуй меня, Джулиана.

Она хихикнула в ответ на его просьбу.

— Как же глупо мы, должно быть, выглядим. Расселись тут… А если войдет Хембри?

Алексиус приложил правую руку к ее щеке и потер нижнюю губу большим пальцем.

— Хембри получает неплохие деньги за то, что не лезет не в свое дело. Уверен, он уже отошел ко сну.

Она попробовала было встать.

— Тогда и мне пора…

Алексиус снова усадил ее.

— Позволь не согласиться. Ты ведь еще даже не поцеловала меня.

— Ну, ладно, — сказала она, закатывая глаза и приближая свои губы к его губам, чтобы исполнить наконец просьбу этого наглеца.

Она рассчитывала просто соприкоснуться с ним губами, однако у Алексиуса были свои планы. Заглушив ее возмущенные возгласы поцелуем, он ловким движением опрокинул ее на спину.

— Синклер! — выдохнула она.

— Называй меня Син, — велел он, замыкая ее в клетке своих рук. — Ибо я намерен заняться с тобою кое-чем весьма греховным.

Не спросив разрешения, он одним рывком задрал подол ее платья, под которым обнаружилось несколько нижних юбок, белье и пара стройных ножек. Он поцеловал по очереди обе коленки, на что она ответила слабым писком.

— Зря ты прячешь такие красивые конечности под ярдами кисеи и атласа.

Леди Джулиана — нет, просто Джулиана, потому как Алексиус чувствовал, что пора отбросить формальности, — попыталась привстать и одернуть юбки, но он нежно надавил ей на плечи, и она вновь опустилась на пол.

— Клянусь, больно не будет, — поддразнил он ее. Девушка паниковала, так что вернуться к обольстительным ножкам ему придется чуть позже. Сейчас же он должен был заявить о своих правах. — Я попросил тебя о поцелуе. Позволь же мне ответить услугой на услугу.

И он без предупреждения развел ее коленки. Руки его, отбросив оставшиеся ярды ткани, устремились прямиком к вожделенному призу, скрытому меж ее бедер.

— Синклер!.. Син!

Алексиус учуял острый, пряный аромат возбуждения, хотя Джулиана боролась и с ним, и сама с собой. Большими пальцами он раздвинул мягкие складки у входа в сокровенную пещеру и поцеловал ее.

Джулиана изогнулась, беспомощно хватая воздух пальцами. Если она еще надеялась отвлечь его от достижения поставленной цели, то явно недооценила решимость молодого человека. Он распоряжался ее телом по своему усмотрению. Она лежала на спине, раздвинув ноги, и Алексиус не намерен был останавливаться, пока в нее не войдет.

Одним резким толчком он и правда мог удовлетворить и свои нужды, и пожелания сестры.

Джулиана, точно выброшенная на берег рыба, жадно хватала воздух ртом, пока Алексиус полизывал ее чувствительный бутон.

— Ты знаешь, я таки хочу десерт. — Он втянул в себя нежнейшую плоть, чувствуя, как бутон набухает от касаний его языка. У него самого в штанах происходило нечто подобное: член уже рвался на свободу, увеличиваясь с каждой секундой.

— Как же сладко! — приговаривал он, дразня ее женское естество пальцем, на котором уже блестели капли ее росы. Конечно же, он обязан был двигаться вглубь.

Джулиана, не прекращая стонать, выгнулась трепещущим мостиком.

К счастью, ей больше не хотелось вырывать волосы из его шевелюры. Покорно опустив сжатые кулачки, она молча наслаждалась его ласками.

Алексиус упивался густым запахом ее возбуждения. Она его хотела. Ее желание обволакивало ему язык, губы, пальцы. Член его рвался в бой — скорее бы измерить глубину ее горячего, влажного колодца! Не сомневаясь, что Джулиана его не отвергнет, он совершал вращательные движения во влагалище большим пальцем, попутно ублажая распухший бутон своим талантливым языком.

Джулиана внезапно издала пронзительный вопль и приподняла бедра, будто умоляя его взять от нее больше. Алексиус с радостью повиновался. Окунув в ее сладкую дырочку палец, он мечтательно ловил ритмический пульс ее внутренних мышц; наконец она упала, обессилев от блаженства.

Став на колени, он вытер рукавом влагу с подбородка и окинул сладострастным взглядом Джулиану, пока та переводила дух.

Алексиус выскользнул из смокинга и отбросил его на диван. Нарочито неторопливо он развязал шейный платок и расстегнул пуговицы рубашки у горла. Запах ее тела щекотал ему ноздри, пробуждая неутолимый плотский голод.

Затем он расстегнул штаны, обнажив свой вздыбленный пенис, и немного опустил их, открывая ее взору мускулистые ягодицы. Их первое соитие будет молниеносным, лихорадочным, ибо он ждал этого момента слишком долго. А потом он, уже не торопясь, разденет ее и исследует все те волнующие изгибы, что скрывало платье.

Алексиус лег на нее и занял удобную позу меж ее ног.

Джулиана улыбнулась ему, все еще сияя той страстью, которую он в ней пробудил.

— Ты такой греховодник!

Он усмехнулся ее хриплому голоску.

— А ты, моя знойная колдунья, слишком соблазнительна, чтобы я мог тебе воспротивиться. Я должен тобою овладеть.

Алексиус развел ее потайные губы головкой члена. Закрыв глаза и исторгнув жалобный стон, он позволил ее влажной плоти объять его твердый, ненасытный орган.

— Господи!

Тугое, но гостеприимное нутро Джулианы стало бы его погибелью, если б он не совладал с собой. Ему не терпелось заполнить ее целиком; он глубоко в нее вонзался, налегая на нее всей массой своего тела и всеми силами своей похоти приближая член к самой сердцевине.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Джулиана.

Прижавшись лицом к ее плечу и дрожа всем телом, он принимал ее слабые удары. Голова у него еще кружилась от потрясающего открытия — он получил физическое подтверждение тому факту, о котором в глубине души знал с момента их первой встречи. Страстная женщина, лежавшая под ним, была девственницей. Лорд Кид не был ее любовником.

«Белль просила, чтобы я лишил Джулиану невинности», — сурово напомнил себе Алексиус.

Но сестра одновременно заставила его в этой невинности и усомниться, что, по сути, стало ее главным козырем. Ведь поначалу он отказывался исполнить просьбу.

Алексиус с большим опозданием понял, чего боялась Белль: девственность была единственным подарком, который его сестра не могла преподнести лорду Киду. Поэтому она считала невинность Джулианы угрозой, нуждавшейся в устранении.

Алексиус поцеловал Джулиану в плечо. Да, он сорвал ее цветок — но, черт побери, он сорвал его не для сестры!

— Син… — прошептала Джулиана, упираясь руками в его плечи.

Внутренние мышцы ее пещерки напряглись, стискивая его член. Он старался не шевелиться.

— Тихо. Перестань сопротивляться, Джулиана. Твое тело примет меня, когда меня примет твой разум.

— Мне больно.

В его глазах мелькнуло раскаяние. Увидев боль в ее светло-зеленых глазах, он готов был уже смилостивиться, но отступать было поздно. Теперь он должен был доказать ей, что этим единением может насладиться и она.

— Я знаю. — Он поцеловал ее заплаканные щеки. — Я был слишком груб. Прости мне мою невоздержанность.

Скрытая страсть, которую он всегда угадывал в Джулиане, еще просто не успела проявиться. Он вспомнил их недавнюю игру с жемчужным ожерельем, вспомнил, как она извивалась, когда он ублажал ее жадным ртом. Мошонка его твердела от одной мысли, что он вкусил ее плод первым.

Джулиана принадлежала ему.

Она сделала глубокий вдох, когда Алексиус осторожно отступил, правда, лишь затем, чтобы вторгнуться со всей мощью.

— Давай лучше остановимся.

— Может, так и впрямь было бы лучше, но это жестоко — бросать меня в таком незавидном положении! — Он плавно повел бедрами. Невзирая на боль, внутри она была мокрой и радушно принимала вторжение.

— Жестоко? Это я, значит, жестокая?