Важнейшим источником для истории книжного дела служат сами книги. Сводный каталог всех сохранившихся экземпляров первопечатных изданий составил в 1911 г. Сеймур де Риччи (1881 — после 1942). На его страницах дано подробное описание книг, изданных в 1445–1467 гг.[37]
Конец XIX — начало XX в. в гутенберговедении ознаменованы повышенным интересом к отдельным первопечатным изданиям, к кропотливому и углубленному их изучению. Особенно тщательно штудировались шрифты этих книг. Была разработана хорошо продуманная методика исследования шрифтов, причем в качестве конечной задачи ставились определение места и времени выхода в свет изданий, лишенных выходных данных. В первом варианте такую методику создал сотрудник Королевской библиотеки в Гааге Иоганн Виллем Холтроп и английский книговед Генри Бредшоу (1831–1886). Методика была применена к анализу голландских первопечатных изданий. В дальнейшем ее значительно усовершенствовали библиотекарь Британского музея Роберт Проктор (1868–1903) и прославленный немецкий книговед Конрад Хеблер (1857–1946).
Знакомясь с гутенберговедческими штудиями начала XX в., удивляешься тщательности, с которой они были выполнены. Казалось, ни одно, даже самое наименьшее изменение типографских знаков, незначительнейшие отличия штрихов не были пропущены.
По характеру набора научились определять «почерк» наборщика. По небольшим фрагментам устанавливали общий объем издания.
Большое значение имела активная деятельность группы исследователей, которые применили к первопечатным изданиям так называемый типологический метод, или метод Проктора-Хеблера, доведя его до совершенства. В этой связи следует назвать имена Карла Дзяцко, Пауля Швенке, Готфрида Цедлера, Отто Хуппа.
Карл Дзяцко (1842–1903), сотрудник ряда университетских библиотек и профессор библиотековедения в Геттингенском университете, оставил память в гутенберговедении превосходным сравнительным исследованием 36- и 42-строчной Библий, результатом которого стало утверждение о том, что первое из этих изданий печаталось после второго[38]. Дзяцко осуществил ряд важнейших источниковедческих штудий; ему принадлежит, в частности, вторичное «открытие» и тщательное изучение Хельмаспергеровского нотариального акта.
Ученик Дзяцко Пауль Швенке (1853–1921) начинал свою деятельность в университетских библиотеках, а впоследствии стал директором Королевской библиотеки в Берлине. Он — автор многочисленных исследований, посвященных отдельным первопечатным изданиям — учебникам латинской этимологии — Донатам, так называемому «Турецкому календарю» 1454 г., «Турецкой булле» папы Каликста III (1456 г.), 36-строчной Библии[39]. Особенно подробно им была изучена 42-строчная «Библия» Иоганна Гутенберга. В 1913 г. Швенке подготовил факсимильное издание этого замечательного памятника, которое было осуществлено лейпцигским издательством «Инзель»[40]. В 1923 г. был выпущен «завершающий том» издания, который содержал комплекс исследований Швенке, посвященных 42-строчной Библии.
Готфрид Цедлер (1860–1945) впервые описал ряд изданий, выполненных наиболее примитивным первопечатным шрифтом. Изучал он и голландские первопечатные издания. В 1921 г. он опубликовал в Лейпциге капитальную монографию «От Костера к Гутенбергу. Ранние голландские издания и изобретение книгопечатания»[41], на страницах которой оспаривал приоритет Гутенберга. В кругах немецких книговедов монография произвела впечатление разорвавшейся бомбы. История с Линде повторилась — теперь уже на немецкой почве. В обстановке националистического угара, охватившего Германию после первой мировой войны, Цедлера обвиняли чуть ли не в отсутствии патриотизма, хотя основной его тезис вроде бы не оспаривал немецкого вклада в великое изобретение. Цедлер считал, что еще до Гутенберга в Голландии разрабатывался примитивный способ печатания с наборной формы, причем форма эта изготовлялась из отдельных литер, отлитых не с помощью словолитного инструмента, а путем литья в земляную опоку. Что же касается немецкого изобретателя, то он значительно усовершенствовал голландский способ.
В становлении гутенберговедения как специальной отрасли историко-книжного знания большую роль сыграли созданный в 1900 г. в Майнце Гутенберговский музей и основанное при нем год спустя Гутенберговское общество[42]. В 1902–1934 гг. общество выпустило 23 тома «Публикаций»[43], на страницах которых увидели свет многие важнейшие труды по истории раннего этапа развития книгопечатания. Исследовательская деятельность Общества значительно активизировалась после того, как его возглавил (в 1920 г.) профессор Алоиз Руппель. По инициативе Руппеля в 1925 г. к 25-летию Общества было выпущено «праздничное издание» «Гутенберг-Фестшрифт», в котором помещено 76 статей авторов из 19 стран мира[44]. Среди них были и представители молодого советского книжного дела — А. А. Сидоров и Л. М. Лисицкий.
Успех «праздничного издания» побудил Общество начать выпуск «Гутенберговского ежегодника», ставшего вскоре одним из наиболее авторитетных продолжающихся изданий по вопросам книжного дела[45]. Бессменным редактором ежегодника в 1926–1969 гг. был А. Руппель. Под его руководством в 1926 г. было начато издание серии «Маленькие издания Гутенберговского общества» [46]. В ее рамках в 1926–1976 гг. было выпущено 99 небольших монографий и научно-популярных работ, посвященных преимущественно проблематике раннего книгопечатания.
Личный вклад А. Руппеля на алтарь гутенберговедения включает 45 книг и около 300 статей. Наибольшую известность получила монография «Иоганн Гутенберг. Его жизнь и его дело», выпущенная впервые в 1939 г., переизданная в дополненном и переработанном виде в 1947 г. и репродуцированная в 1967 г.[47] Монография как бы подводила итоги достижения гутенберговедения в первой половине XX в. Ее значительный недостаток — почти полное отсутствие научного аппарата. На соответствующие упреки критиков А. Руппель в предисловии ко 2-му изданию монографии ответил лишь раздраженной фразой: «Куда это приведет, если я захочу документировать всю чушь, которая написана о Гутенберге!»
Привело же это к тому, что при великом обилии всевозможных публикаций в нашем распоряжении по сей день нет подлинно научной монографии о жизни и деятельности Иоганна Гутенберга, в которой бы возникновение книгопечатания в Европе было рассмотрено во всем обилии связей и аспектов.
В 40-60-е годы XX в. в гутенберговедение пришло новое поколение историков. Его представляли хорошо уже известные исследователи: Рудольф Блюм, Карл Вемер, Ганс Видман, Фердинанд Гельднер, Теодор Герарди, Адольф Дреслер, Альберт Капр, Северин Корстен, Ганс Люльфинг, Гельмут Прессер, Гельмут Розенфельд, Аллан Стивенсон, Фридрих Адольф Шмидт-Кюнземюллер, Отто В. Фурман, Рудольф Юххоф[48].
Нельзя не сказать и об успехах молодого советского гутенберговедения, первые шаги которого восходят еще к довоенному времени. В советских книгохранилищах нашлись фрагменты первопечатных изданий. Еще в 1926 г. А. И. Малеин (1869–1931) описал отдельные листы из учебников латинской этимологии, так называемых Донатов, найденные в библиотеке Академии наук в Ленинграде [49]. В 1937 г. Б. И. Зданевич (1886–1966) отыскал в Киеве, казалось бы, совсем немыслимое — неизвестное до той поры издание Иоганна Гутенберга «Провинциале Романум» [50]. Десять лет спустя, в апреле 1947 г., В. С. Люблинский (1903–1968) обнаружил в Государственной публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина фрагмент редчайшей 36-строчной Библии[51]. Трудно переоценить значение капитальной публикации Н. П. Киселева (1884–1965), который ввел в оборот науки сведения о древнейших памятниках печати Германии и Голландии[52].
В 1940 г. в нашей стране был торжественно отмечен 500-летний юбилей книгопечатания[53], а в 1968 г. — 500-летие со дня кончины Иоганна Гутенберга [54]. Памятником последнего юбилея остался коллективный труд «Пятьсот лет после Гутенберга» (М.: Наука, 1968), в создании которого принимали участие Н. В. Варбанец, Э. В. Зилинг, В. С. Люблинский, Е. С. Лихтенштейн, А. И. Маркушевич, А. А. Сидоров и другие известные советские книговеды.
Подступом к монографической разработке вопроса явились научно-популярный труд В. С. Люблинского «На заре книгопечатания» (Л.: Учпедгиз, 1959), а также диссертации Н. В. Варбанец (1916–1987) и Э. В. Зилинг[55].
Значительным достижением советского книговедения нужно признать труд Н. В. Варбанец «Йоханн Гутенберг и начало книгопечатания в Европе: Опыт нового прочтения материала» (М.: Книга, 1980). Советская исследовательница уделила много внимания социально-экономическим предпосылкам возникновения типографского станка. Ее своеобразный взгляд, так сказать, «со стороны», на существо проблемы, независимость от западноевропейских стереотипов мышления позволяют считать этот труд новым словом в гутенберговедении. Несколько портит впечатление определенный субъективизм, а также тот факт, что книга Н. В. Варбанец не документирована: в ней нет библиографических отсылок. Но сочный и образный язык делает труд доступным для массового читателя.
Зарубежные книговеды в последние годы вроде бы отказались от большинства с таким трудом завоеванных позиций. Это прежде всего относится к атрибуции первопечатных изданий. В XIX в. были найдены многочисленные фрагменты учебников — Донатов, всевозможных календарей, индульгенций, которые считали первыми опытами Гутенберга, восходящими к 40-м годам XV в. Ныне утверждают, что все эти издания более позднего происхождения и что напечатал их работавший одновременно с Гутенбергом неизвестный нам по имени мастер. В трудах последних лет Иоганн Гутенберг представлен автором чуть ли не единственного шедевра — 42-строчной Библии [56]. Парадоксальность этих построений заставила многих историков говорить о глубоком кризисе современного гутенберговедения.