В библиотеке Николая Кузанского были труды по всем отраслям знания. Будучи по образованию юристом, а по «профессии» теологом, он интересовался математикой, медициной, географией, астрономией. Обаяние его личности не угасло и 100 лет спустя. «Кто в те времена мог сравниться с Альбертом Великим? — спрашивал Джордано Бруно (1548–1600). — Кто был равен Кузанцу — тем менее доступному, чем более великому? Если бы священническое одеяние не скрывало иногда его гения, я признал бы, что он не только равен Пифагору, но выше его…»^[75]

В XV в. книга входила в быт, становилась обыденной и привычной, доступной более широким кругам обеспеченного населения. Больше того, она перестала считаться дорогостоящей редкостью. Небольшие частные библиотеки появились в домах профессоров, ученых, писателей. Увеличение спроса на книгу повысило требования к ее качеству. Едва ли не на первое место выдвигается проблема унификации и идентификации текстов. Переписка книг от руки была первоосновой и первопричиной искажения текстов, их субъективного толкования. Бороться с этим могло только книгопечатание. Текст, размноженный в сотнях и тысячах совершенно идентичных экземпляров, становился нормой.

Надо, наконец, сказать и о материально-технических предпосылках для возникновения книгопечатания, которые зародились в недрах процветавшего в городах ремесленного производства. Развитие ремесла подготовило почву для типографского станка. А он, в свою очередь, способствовал совершенствованию производства. «Подъему ремесла, — утверждал Фридрих Энгельс, — значительно способствовал ряд более или менее важных изобретений, в истории которых наиболее блестящую страницу составили изобретение пороха и книгопечатания» ^[76].

Материальная культура средневековья изучена еще очень плохо. Поступательное движение человечества по дороге технического прогресса с падением Римской империи конечно же замедлилось, но не остановилось, а тем более не было повернуто вспять. Основу могущества феодала создавало сельское хозяйство. Повышать его производительность и продуктивность одним лишь усилением и интенсификацией эксплуатации крестьянского труда можно было только до определенных пределов. Чтобы выжить в борьбе с феодальными соперниками, требовалось расширение сельскохозяйственного производства, совершенствование орудий земледелия. Путь к этому был один — замена деревянных орудий металлическими.

Ландграфы и бароны больше всего думали о золоте. Хитроумные алхимики, нашедшие приют в их замках, пытались отыскать философский камень, который бы без большого труда превращал железо в золото. Но реальную власть феодалу давало именно железо. Оно, по словам основоположников марксизма, «сделало возможным полеводство на более крупных площадях, расчистку под пашню широких лесных пространств; оно дало ремесленнику орудия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ни один камень, ни один из известных тогда металлов» ^[77].

С каждым годом железа требовалось все больше и больше. Это привело к развитию горного дела и металлургии. Сыродутные горны с середины XIV в. постепенно уступили место доменным печам. Появились кричные горны, в которых получали сталь.

Цветные металлы использовали главным образом в быту и в литургической практике. Всевозможные сосуды, ступки, ведра, светильники в XIV–XV вв. отливали из олова. Этот легкоплавкий металл пригодился и при создании первых типографских шрифтов. Недостатка в олове не было. Один лишь оловянный рудник в Альтенберге давал начиная с 1458 г. от 5 до 6 тыс. ц. чистого олова в год ^[78].

«Немецкие рудокопы являлись в XV веке самыми искусными в мире», — утверждал Ф. Энгельс^[79]. То же можно сказать о ювелирном мастерстве, которое подготовило почву для возникновения гравюры — первого в Европе полиграфического способа репродуцирования. Подробный разговор об этом пойдет ниже. Пока же отметим, что особенно прославлен в этой области был Майнц. В 1475 г. здесь трудились 29 ювелиров, а в значительно большем и влиятельном Нюрнберге — всего 16. С ювелирным делом тесно связана чеканка монеты, технологический процесс которой во многом аналогичен процессу изготовления типографских шрифтов.

Печатный станок — детище прикладной механики. Среди механических производств, которые, по словам Энгельса, «доставили не только огромный материал для наблюдений, но также и совершенно иные, чем раньше, средства для экспериментирования и позволили сконструировать новые инструменты», названы ткачество, часовое дело и мельницы^[80]. Майнц был знаком с этими производствами. Взять, например, часовое дело. У Гутенберга еще не было карманных часов — они появились в конце XV в., по он мог справляться о времени по городским часам Майнца. При магистрате этого города была должность часовщика, который получал еженедельно 10 шиллингов. На одной из башен старого Страсбургского собора еще в 1352 г. установили удивительные часы с астрономическими, фигурами. Они продолжали поражать приезжих и во времена Гутенберга.

Важной материально-технической предпосылкой для возникновения книгопечатания стал дешевый материал, первоначально предназначенный для письма. Речь идет о бумаге, которую знали в Китае уже в самом начале новой эры. Из Китая новый материал проник в соседние страны — Корею и Японию. В VII в. началось великое и длительное путешествие бумаги на запад. Пленные китайские мастера, попавшие в Самарканд в VIII в., познакомили с бумагоделанием народы Средней Азии. Отсюда бумага попала на Ближний Восток, затем в Сицилию и через Испанию в другие страны Европы. В XIII в. первые бумажные мельницы были сооружены в северной Италии, примерно столетие спустя — во Франции. Германия в XIV в. использовала преимущественно итальянскую бумагу, лишь в 1390 г. нюрнбергский патриций Ульман Штромер впервые начал изготовлять бумагу на немецкой земле. Было это еще до рождения Иоганна Гутенберга.

Появление дешевого писчего материала в Германии непосредственно предшествует изобретению типографского станка. К середине XV в., т. е. к моменту создания первой типографии, на немецких землях работало не менее 10 бумажных мельниц. Ученые считают, что каждая мельница ежегодно давала не менее 1000 рисов бумаги. Рис равен 480 листам. Легко подсчитать, что к середине XV в. в Германии производилось порядка 10 тыс. рисов, или 480 тыс. листов, бумаги в год ^[81].

По тем временам это было немало. Городская канцелярия Нюрнберга в 1440 г. приобрела всего 4 риса бумаги. Другие магистраты расходовали еще меньше. Можно поэтому утверждать, что молодое типографское дело с первых же своих шагов не испытывало недостатка в бумаге.

Таковы вкратце социально-экономические и материально-технические предпосылки изобретения книгопечатания. Рассказ о жизни и деятельности Иоганна Гутенберга будет значительно длиннее.