Со всей возможной поспешностью Мори заверил Тэнквилл, что уже слышал поэму. Он уже примирился с потерей целого вечера – Байглоу были экстравагантны, пока находились в объятиях дедушки Пиготи. На своей территории они сбросили маскировку, превратившись в обыкновенных скучных бедняков. Ужин, конечно, был отвратительный; Мори уже успел вкусить прелесть спартанского образа жизни, чтобы это оценить. Но он помнил об этикете и, нацепив маску завзятого консерватора, добросовестно пробовал все блюда подряд. И под бесконечную череду вин и ликеров ужин закончился вполне мирно; во всяком случае, Мори не почувствовал, что его желудку что-то не понравилось.

После ужина приятная компания собралась в разукрашенном кабинете Байглоу. Тэнквилл, посовещавшись с детьми и проверив их потребительские книжки, заявила, что сейчас состоится концерт: двое роботов-танцоров выступят под аккомпанемент струнного квартета роботов-музыкантов. Мори напрягся, приготовившись к жуткому зрелищу, но потом вдруг обнаружил, что ему нравится. Это тоже был урок: когда за роботами не нужно следить, они, оказывается, могут доставлять удовольствие.

– Спокойной ночи, дети, – сказала Тэнквилл Байглоу, когда представление закончилось. После недолгих протестов мальчики ушли спать, но не прошло и пяти минут, как один из них вернулся и пухлой рукой потянул Мори за рукав.

Мори посмотрел на него и спросил смущенно:

– Что случилось, Тони?

Он совсем не умел общаться с детьми.

– Я не Тони, – сказал мальчик. – Я – Дик. Дайте мне автограф. – Он протянул блокнотик и вульгарный, украшенный драгоценными камнями карандаш.

Не переставая удивляться, Мори расписался на открытом листе, и ребенок убежал. Тэнквилл Байглоу с улыбкой сказала:

– Он видел ваше имя в колонке новостей Порфиро. Дик обожает Порфиро, читает его каждый день. Он вообще умный мальчик. Если я не заставлю его играть или смотреть три-ди, сразу норовит сунуть нос в книжку.

– Да, вполне приличная хвалебная статейка, – откомментировал Уолтер Байглоу. «А ведь он мне завидует», – подумал Мори. – Держу пари, вы будете Потребителем года. Хотел бы я, – вздохнул Уолтер, – чтобы и мы хоть ненамного опередили квоту. Но, кажется, это нереально. Мы едим, играем и потребляем, как сумасшедшие, кое-как сводим концы с концами, а Министерство шлет нам предупреждение и награждает штрафными пунктами. И в результате мы в еще худшем положении, чем раньше. Представляете?

– Вам никогда не понять, – сказала Тэнквилл. – Потребление – это еще не все, это еще не вся жизнь. У нас есть наша работа.

Уолтер согласно кивнул и предложил выпить, но – это было не совсем то, чего хотел Мори. Он сидел с пылающими щеками, чувствуя не столько опьянение, сколько приятное возбуждение.

– Послушайте, – сказал он внезапно.

Байглоу поднял глаза от стакана.

– А?

– Если я расскажу вам кое-что по секрету, вы сможете держать язык за зубами?

– Зачем, Мори? Я и так догадываюсь…

Но жена резко оборвала его:

– Разумеется, Мори, конечно, мы никому не скажем. А в чем дело? – В ее глазах Мори заметил какое-то мерцание. Он насторожился, но потом решил не обращать на это внимания.

– По поводу той статьи, – сказал он, – ну, вы знаете, не такой уж я пылкий потребитель на самом деле. На самом деле… – Все глаза обратились к нему, и на мгновение Мори сам себе удивился: зачем он это делает? Секрет, который известен двоим, скомпрометирован, а секрет, который знают трое, вообще не секрет.

– Так вот, – твердо произнес Мори, – вы помните, о чем мы говорили той ночью у «Дяди Пиготи»? Помните? Так вот, когда я добрался до дома, то сразу отправился к своим роботам…

И он рассказал им всю историю.

– Я знала! – торжественно произнесла Тэнквилл Байглоу.

Уолтер бросил на жену мягкий упрекающий взгляд и спокойно сказал:

– Вы сделали большое дело, Мори. Великое дело. Не знаю, догадываетесь вы или нет, но вы вынесли смертный приговор всему нашему обществу. Будущие поколения будут чтить имя Мори Фрая!

И он с чувством пожал Мори руку.

– Что? – ошеломленно проговорил Мори.

Уолтер кивнул. Это было как напутствие.

– Придется созвать чрезвычайное собрание, – сказал он жене.

– Конечно, Уолтер, – преданно ответила Тэнквилл.

– И Мори будет на нем присутствовать. Обязательно, Мори, не отказывайтесь. Вы должны познакомиться с Братством. Правильно, Хауленд?

Хауленд неуверенно кашлянул, кивнул уклончиво и налил себе еще выпить.

– О чем вы говорите? – отчаянно потребовал Мори. – Хауленд, ответь мне!

Хауленд спрятался на своим стаканом.

– Ладно, – сказал он наконец. – Тэн и так почти все рассказала тебе той ночью. Просто несколько человек, кое-что понимающих в политике, образовали небольшую группу…

– Небольшую группу! – презрительно повторила Тэнквилл Байглоу. Хауленд, я иногда просто поражаюсь, глядя на вас! Да только здесь, в Старом городе, нас восемнадцать человек! А во всем мире гораздо больше. Ах, Мори! Да ведь я с самого начала знала, чем все это кончится. На следующее утро после того, как мы с вами познакомились, я сказала Уолтеру: «Запомни мои слова, Уолтер, этот человек, Мори, к чему-нибудь придет. Обязательно». Но, надо признать, – добавила она почтительным тоном, – я и вообразить не могла, что вы приметесь за дело с таким размахом. Вы только представьте: целый мир потребителей восстает, как один человек, и, скандируя имя Мори Фрая, побеждает проклятое Министерство потребления его же собственным оружием – роботами! Как это поэтично и справедливо!

Байглоу кивнул с энтузиазмом.

– Позвони в «Дядюшку Пиготи», дорогая, – сказал он твердым голосом. Спроси, есть ли возможность собрать кворум прямо сейчас. А мы с Мори пока сходим в подвал. Пошли, Мори, пошли! Мы откроем новый мир!

Мори с лязгом закрыл рот.

– Байглоу, – прошептал он, – вы хотите сказать, что собираетесь распространить мой метод в вашей подрывной организации?

– Подрывной? – жестко переспросил Байглоу. – Дорогой мой человек, всякая творческая мысль является подрывной, и не имеет значения, является ли ее носителем чудак-одиночка или группа чудаков под названием Братство Свободных. Мне чертовски нравится…

– Неважно, что вам нравится, – настаивал Мори. – Вы хотите созвать собрание этого вашего Братства и предлагаете мне рассказать на нем то, что я только что рассказал вам? Правильно?

– Ну да.

Мори встал.

– Хочу вам сказать, что, может, это и замечательно, но участвовать в этом я не буду. Спокойной ночи!

И он выскочил из дома прежде, чем они успели его остановить.

На другой стороне улицы решимость оставила его. Окликнув робота-такси, он приказал водителю везти его домой через парк. Это был кружной путь, но за время езды Мори рассчитывал успокоиться и обдумать все как следует.

То обстоятельство, что он ушел, не удержит Байглоу от соблазна рассказать все членам пресловутого Братства. Мори вспоминал фрагменты разговора с Уолтером и Тэнквилл – и проклинал себя последними словами. Он просто обязан был проявить осторожность! Только полный идиот не понял бы их намеков! И он-таки их не понял. Виной всему эта чепуха насчет Двойственности, подумал Мори. Она отвлекла его от того, что на самом деле было яснее ясного: он столкнулся с действительно подрывной организацией.

Мори взглянул на часы. Поздно, но не очень; Шерри, должно быть, еще у родителей.

Он наклонился вперед и дал водителю новый адрес.

Это было как первый укол из назначенной врачом сотни. Вы знаете, что уколы вас вылечат, но все равно это больно.

– Вот так, сэр, – мужественно сказал Мори. – Я знаю, что оказался дураком. И я готов нести ответственность.

Старый Элон задумчиво потер подбородок.

– Гм, – проговорил он.

Шерри и ее мать почти с самого начала Мориного рассказа напрочь потеряли дар речи. Потрясенные, они сидели бок о бок на кушетке поперек комнаты, и с лиц их не сходило напряженно-недоверчивое выражение.