— Прошу вас, господин префект, — взмолился дон Луис, — какой интерес это может представлять?

— Я, в свою очередь, прошу пощадить скромность моего бывшего боевого товарища, кстати, каждый из присутствующих может непосредственно ознакомиться с рапортом полка. Я же и не читая подписываюсь под всеми похвалами, которые там заключаются, так как за всю мою военную карьеру не встречал солдата, которого можно было сравнить с легионером Перенна. Он на моих глазах совершал подвиги, о которых я не решился бы рассказывать, настолько они мало правдоподобны. Однажды в…

— Странный, однако, способ щадить мою скромность, — воскликнул дон Луис, — еще одно слово, полковник, и я исчезаю!

— Не будем больше останавливаться на ваших подвигах, месье, согласен, — сказал префект. — Остается лишь упомянуть, что в 1915 году вы попали в руки берберов, устроивших засаду, и лишь месяц тому назад вернулись в легион. В момент составления завещания уже четыре года, как все считали вас без вести пропавшим. Чем же объясняется, что Космо Морнингтон сделал вас своим наследником?

— Мы переписывались с ним. Он был предупрежден, что я собираюсь бежать и вернуться в Париж.

— Но каким образом? Как вы могли?

Дон Луис улыбнулся.

Наступило молчание. Префект вглядывался в необыкновенного человека, потом, словно повинуясь какому-то ему самому неясному импульсу, спросил:

— Еще одно слово, почему товарищи выбрали для вас прозвище Арсена Люпена?

— Потому отчасти, что мне удалось раскрыть одну кражу, совершенную при странных обстоятельствах. Имя же Арсена Люпена было тогда у всех на устах из-за его трагической гибели. Пострадавшим при краже был именно Космо Морнингтон, который после этого случая уверовал в мои таланты, часто повторял: «Если я умру насильственной смертью (у него была эта мысль), поклянись, Перенна, что ты обнаружишь убийцу».

— Предчувствия его не оправдались. Он умер ненасильственной смертью.

— Вы ошибаетесь, господин префект, — заявил дон Луис.

Господин Демальон вздрогнул.

— Что вы хотите сказать? Какие у вас есть данные?

— Только то, что я слышал сейчас от вас, господин префект. — Вы сами только что утверждали, что Космо Морнингтон изучал медицину, практиковал и знал свое дело. Все это совершенно верно. Может ли такой человек сделать себе впрыскивание без соблюдения правил асептики? Метр Лемертюм, — обратился он к нотариусу, — вы ничего не заметили особенного, когда явились к Морнингтону, спешно вызванный?

— Нет… он был без сознания уже… впрочем позвольте… я обратил внимание, что на лице у него выступили темные пятна, которых не было, когда я видел его в последний раз.

— Темные пятна! Но это подтверждает мои предположения: Космо Морнингтон был отравлен.

— Но каким образом? — воскликнул префект.

— Яд был введен в одну из ампул или в шприц.

— Но врач…

— Метр Лемертюм, вы обратили внимание врача на темные пятна?

— Да, но он не придал им значения.

— Это был врач, постоянно лечивший больного?

— Нет, доктор Пюмоль сам был болен в то время.

— Вот имя и адрес врача, — сказал префект, разыскав в деле копию свидетельства о смерти. — Доктор Вальлавуан, улица д'Астор, 14.

Затем Демальон перелистал справочник и немного погодя объявил:

— Нет доктора Вальлавуана, и в № 14 по улице д'Астор вообще не значится никакого врача.

Наступило продолжительное молчание.

— Несомненно, обстоятельства внушают подозрения, — снова заговорил префект. — Вы полагаете, что существует связь между возможным преступлением и завещанием господина Морнингтона? — обратился он снова к дону Луису.

— Не стану утверждать, для этого надо было бы прежде всего, чтобы содержание завещания было кому-нибудь известно. Считаете ли вы это возможным, метр Лемертюм?

— Не думаю. Господин Морнингтон, видимо, держал все в тайне.

— А у вас, в вашей конторе? Никто не мог ознакомиться с ним?

— Оно лежало в несгораемом шкафу, куда я каждый день прячу все важные бумаги.

— Вы были у Космо Морнингтона утром? Куда вы положили завещание до вечера? Куда вы прячете все? В несгораемый шкаф?

— В ящик письменного стола.

— И на этот ящик никто не покушался?

Метр Лемертюм молчал огорошенный.

— Да… припоминаю… что-то было… в тот самый день… вернувшись после завтрака, я увидел, что ящик не заперт, хотя я был твердо уверен, что закрыл его на ключ. Тогда я не придал этому значения.

Так подтверждались одна за другой все гипотезы дона Луиса, делая честь его удивительной интуиции и догадливости.

— Мы сейчас будем иметь возможность проверить ваши утверждения, несколько рискованные, признаюсь, — сказал префект, — показаниями одного из моих агентов. Позвольте… Припоминаю… Он только что говорил моему секретарю о каком-то преступлении ровно месяц тому назад. Это был день смерти господина Космо Морнингтона.

Резким движением господин Демальон нажал кнопку звонка. Вошел секретарь.

— Агент Веро?

— Не приходил.

— Пусть разыщут! Пусть приведут во что бы то ни стало!

Он повернулся к дону Луису.

— Час тому назад агент Веро приходил сюда больной, взволнованный. Говорил, что ему необходимо сделать мне важное сообщение о том, что в эту ночь совершится двойное убийство, которое он связывал со смертью Космо Морнингтона. Из осторожности он оставил мне письменное донесение, но в конверте оказался лишь лист белой бумаги. Вот он. Кроме того, он оставил вот эту коробочку, в которой лежит плитка шоколада со следами зубов.

Дон Луис внимательно осмотрел коробочку и конверт и сказал:

— Надпись на коробочке сделана размашистым почерком. Почерк на конверте менее уверенный, подделанный.

— И это означает?

— Что конверт с донесением вашего агента подменили, отвлекли чем-нибудь его внимание и подложили конверт с листом чистой бумаги. А отсюда следует, что агент ваш тревожился не напрасно, за ним следили и проведенное им расследование могло помешать осуществлению чьих-то преступных замыслов и сам он подвергался серьезной опасности.

— Ого!

— Надо спешить ему на помощь, господин префект!

— Его появление сейчас разрушит все ваши предположения.

— Он не придет.

— Но почему?

— Потому, что он уже здесь. Курьер видел, как он возвращался. А, да вот вам еще доказательство: этот блокнот, тут что-то написано неразборчиво… Он не писал при вашем секретаре… Тут две буквы — как будто слог ФО… Необходимо немедленно спросить курьера.

Как только вошел курьер, дон Луис Перенна сам обратился к нему:

— Вы уверены, что агент вторично возвращался сюда?

— Совершенно уверен.

— И что он не выходил отсюда?

— Совершенно уверен.

— Вы никуда не отлучались? Ни на одну минуту?

— Никуда.

— Но ведь если бы агент Веро был здесь, мы бы знали это, — воскликнул префект. — Что же он прячется по-вашему?

— Не прячется, но в обмороке, больной, мертвый, может быть.

— Да, но где же, черт возьми?

— За этими ширмами.

— Там только дверь в мою туалетную.

— Так вот, господин префект, агент Веро в полусознательном состоянии мог ошибиться дверью, попасть туда, а не в кабинет вашего секретаря и вероятно лежит там.

Господин Демальон бросился к двери, о которой шла речь, распахнул ее. Он не сделал ни одного движения, не вскрикнул, только прошептал:

— О! Возможно ли это?

Сквозь матовые стекла окна в комнату слабо пробивался свет, но и, этого было достаточно, чтобы заметить распростертого на полу человека.

— Агент… агент Веро… — бормотал подбежавший курьер.

При помощи секретаря он поднял тело и перенес на диван в кабинет.

Дон Луис прошептал:

— Взгляните, господин префект… темные пятна…

Ужас охватил присутствующих — они бросились к дверям и стали звонить и звать на помощь.

— Доктора! — приказал Демальон.

Глава 2

Обреченный

Все это разыгралось с такой быстротой, что присутствующие опомниться не могли.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: