Йаати невольно подумал, что стало с феммой. Он понимал, что должен убираться отсюда, — его отделяло от поверхности несколько дверей, но ни одна из них не запиралась, — но не мог сдвинуться с места, словно загипнотизированный, пока картинка на экране не сменилась.

Наверное, камеры реагировали на движение, или экраны показывали изображение лишь с тех, перед которыми что-то двигалось. Йаати увидел то самое подземелье с «кувшинами», на сей раз — откуда-то высоко сверху. Теперь он понял, что фемма не врала: из-под крышек «кувшинов» выхлестывались вдруг пучки страшных, бледно светящихся щупалец, наверное, нематериальных. Они хватали, оплетая, ирреальных фиолетовых тварей, — и те вновь начинали мерцать, превращаясь уже во что-то невообразимое, одновременно сжимаясь в какой-то жуткий дергающийся шар — который вдруг мощно разрывало изнутри, рассыпая останки по всему залу. Картинка была совершенно беззвучной, и, казалось, не имела отношения к реальности, — но Йаати не мог оторваться от неё. Поток втекающих в зал фиолетовых тварей казался бесконечным, — но это напоминало не битву, а истребление колорадского жука, — или, скорее, казнь.

Но этот безумный, казалось бы, напор имел, однако, явные шансы на успех. С «кувшинами» начинало твориться что-то, явно неладное: едва они вцеплялись в очередную тварь, их начинало трясти, словно током, а потом они… начинали меняться. Их тоже раздувало изнутри, превращая в какие-то шипастые шары, цвет их менялся на какой-то невообразимый, — похоже, что камеры оказались не в силах его передать.

Йаати не знал, сколько смотрел бы на всё это, и что с ним стало бы в итоге, — но на экране вдруг мелькнуло что-то непонятное. Он вспыхнул ярко-белым и погас, — а всего миг спустя пол мощно толкнул Йаати снизу. Со всех сторон сразу накатился низкий гул, свет замигал, с потолка что-то посыпалось. Йаати испуганно замер… но тут же всё стихло.

Он ошалело помотал головой, словно очнувшись, и пытаясь понять, что же он видел. Были ли это падающие куски крыши — или же что-то другое, уже не представимое?.. Но оставаться здесь явно не стоило. В последний раз посмотрев на экраны, — половина их погасла, а остальные показывали лишь пустые полутемные дворы, — он вышел в вестибюль, из него — в коридор, в конце которого виднелась темная, тускло блестевшая стена, прорезанная единственным порталом. Вход в него преграждала выступающая тупым углом дверь из уже знакомого черно-сиреневого металла. Рядом с ней на стене горел алый глаз замка.

Йаати подошел к нему и дернул за тугой рычаг. Тот поддался и лязгнул, — но ничего больше не случилось. Он вздохнул и осмотрелся. Тут было ещё несколько дверей, как оказалось, незапертых, — но в комнатах за ними не нашлось совершенно ничего интересного, обычные спальни, как в общежитиях, и конторы. В другом конце коридора нашлась серая бронированная дверь, ведущая, очевидно, в оружейную комнату, — но на сей раз запертая. Йаати бездумно потыкал в кнопки кодового замка, потом ещё раз вздохнул и задумался, стараясь вспомнить карту. Наверное… да — нужный ему коридор был как раз за той, черно-сиреневой дверью. Чтобы попасть к башне, он должен как-то открыть её… но вот как?..

Он сел у стены, мрачно глядя на алый глаз замка. Мелькнула мысль вернуться назад, к фемме, и расспросить её как следует, — но подземелье с «кувшинами» взорвалось и обвалилось… в самом лучшем случае. В худшем же он угодит прямо в объятия спешащих сюда тварей. Нет, вернуться не выйдет, а значит…

Какая-то мысль царапнула краешек сознания, — и Йаати замер, даже опустил ресницы, стараясь не спугнуть её. Наверное… а, да!..

Он торопливо полез в сумку и вытащил маленький «фонарик». Алый цвет его объектива напоминал замок, — и Йаати надавил на большую клавишу, шершавую и как будто влажную на ощупь. «Фонарик» тут же вспыхнул тусклым, неравномерно, почти незаметно быстро мерцающим светом. Словно…

Сердце у него ёкнуло — это наверняка был кодовый сигнал!.. Вскочив, Йаати подбежал к двери и поднес «фонарик» к алому глазу замка.

В первый миг ничего не случилось, и он успел подумать, что возвращаться всё-таки придется… но тут выступающие тупым углом броневые панели с глухим гулом и лязгом выдвинулись вперед и разъехались в стороны, открывая сумрачный, высокий коридор с глухими металлическими стенами.

Йаати осторожно вошел внутрь… и едва не подскочил до потолка, когда дверь с лязгом закрылась за ним. С потолка тут свисали какие-то штуковины, похожие на пулеметы, или, скорее, на небольшие пушки, — с толстыми стволами. Они сами по себе двигались вправо и влево, словно высматривая добычу, и Йаати невольно попятился. Он не сразу понял, что эти штуковины давно могли выстрелить в него.

С трудом переведя дыхание, он осмотрелся. Зеленоватый, словно бы глубоководный свет и мертвая тишина физически ощутимо давили на нервы. Справа коридор упирался в такую же броневую дверь, слева — в массивную раму, перекрытую мерцающим силовым полем, и Йаати, тревожно осматриваясь, пошел туда. Шорох сандалий по полу бил здесь по ушам, и он разулся, прицепив их к ремню.

Стальной пол оказался совершенно ледяным, и Йаати передернуло, — он даже представления не имел, как холодно может быть босиком. Но даже это оказалось лучше того шороха… так неприятно напоминавшего тот, другой шорох — шорох безумия.

Как мог быстро, Йаати пошел вперед, к полю. Здесь оно оказалось плотнее обычного, и он никак не мог толком разглядеть, что за ним. Какое-то большое, явно пустое помещение… но это и всё. Он вздохнул и, зажмурившись, шагнул вперед. Казалось, он вошел в невероятно густую паутину. Тело под одеждой закололи тысячи крошечных разрядов… и всё кончилось. Он осторожно приоткрыл глаза.

За полем был сумрачный, высокий зал с четверкой врезанных в стены громадных, сложной формы штуковин со странными, словно бы затянутым смутной мглой, «глазами» в центре. В дальней стене темнел портал, почему-то перекрытый частоколом массивных металлических балок.

Здесь слышалось слабое, на грани слуха, гудение, исходившее от этих странных штуковин… и такое же слабое шипение воздуха, который засасывало там куда-то внутрь. Мгла «глаз» невольно притягивала взгляд. Йаати никак не мог понять, что же он видит: казалось, что дыры в самой Реальности. По всему его телу резкой волной прошел озноб, все волоски на нем, казалось, не только поднялись дыбом, но и вибрировали с невероятной быстротой. Смерть, смерть, — всё здесь было пронизано ею.

Невольно передернув плечами, он торопливо подошел к порталу. Возле него тоже горел алый глаз замка, так что он направил на него ключ-фонарик и нажал кнопку.

Несколько секунд ничего не происходило… потом наверху что-то загудело, и балки начали одна за другой подниматься, открывая проем. В него хлынул бледный бело-зеленый свет. Невольно задержав дыхание, Йаати шагнул в него… и удивленно замер.

Он стоял на узком металлическом перроне, глядя внутрь узкого, бронированного, очевидно, вагона, — с глухими, наклоненными внутрь стальными стенами, пустого, — он видел лишь рифленый металлический пол. Вправо и влево, насколько хватал глаз, тянулся бесконечный туннель с такими же темными стенами, наклоненными внутрь. Массивные вертикальные ребра и балки превращали его в сумрачную анфиладу. Свет бесконечной цепи бело-зеленых ламп словно впитывался темным металлом и темным щебнем на дне. Здесь царила совершенно мертвая, звенящая тишина. Холодный, влажный воздух был, казалось, совершенно неподвижен. Слабо пахло сырым железом. И всё.

Испуганно осмотревшись, — тишина и пустота действовали ему на нервы, — Йаати осторожно вошел в вагон. В самом деле, пустой, даже без сидений. Лишь впереди был небольшой пульт.

Йаати подошел к нему. Он весьма смутно представлял, как управлять поездами, но гадать долго не пришлось, — справа торчала массивная рукоятка, и, едва он нажал на неё, наклонная панель двери с жужжанием перекрыла выход. Потом под ним что-то лязгнуло. Вагон тронулся так резко, что Йаати чуть не упал на пол, едва успев схватиться за пульт. Тут был небольшой экранчик, на котором виднелся плывущий навстречу туннель. Какое-то время он смотрел на него, потом сел на пол, привалившись к стене. Равномерный стук колес и равномерные содрогания пола успокаивали. Он, наконец, ехал к своей цели, а весь безумный, страшный мир остался, наконец, позади.