Но при всем этом он не видел здесь никакой еды, фляжек с водой и других вещей, необходимых в походе. Похоже, что диверсанты пришли с какой-то близкой базы, и эта мысль очень ему не понравилась: там могли оставаться другие. С другой стороны, эти тела лежали тут уже, минимум, пару дней, судя по запаху. Очевидно, никто, кроме этих диверсантов, не мог всё же заходить в поле, — а других таких же уже не нашлось. При этой мысли Йаати немного успокоился, и с сомнением посмотрел на трофеи. Утащить всё за раз он не смог бы, а возвращаться сюда не хотелось.
Подумав, он запихнул в сумку все три непонятных прибора, потом поднял автомат. Вовсе не такой легкий, каким он казался из-за пластмассового корпуса. К тому же, снова без ремня, а это означало, что проклятую штуковину придется всё время таскать в руках. Там не менее, она оказалась неожиданно удобной, словно сделанной специально под него, и Йаати подумал о патронах. На боках у солдат были карманы с запасными магазинами, — по семь штук с каждой стороны, они висели друг под другом, в два ряда, — а под ними висели по две небольших белых гранаты. Их он решил на всякий случай не трогать, — ему вовсе не хотелось взорваться из-за какого-то незнакомого пустяка.
Немного повозившись с застежками, — сердце замирало, казалось, что труп вот-вот недовольно зашевелится, — он вытащил четыре магазина со странными патронами, — темно-серая гильза с синим пояском и белая пуля, тоже с узким синим пояском у острия. Калибр был совсем небольшой, — но Йаати вспомнил столь же небольшие пульки тех, других солдат, — и страшные глубокие дыры, пробитые ими в стенах. Вряд ли это оружие слабее…
С трудом запихнув их в сумку, — и так уже переполненную сверх всякой меры, — он вздохнул и направился к двери… но на полпути остановился, вдруг ощутив спиной некий смутный зуд, — словно на неё кто-то смотрел.
Медленно, как во сне, он повернулся и посмотрел в окно. За ним, однако, не было ничего, кроме леса. И смотрели на него явно не оттуда, а…
Уже понимая, что делает что-то не то, он подошел к окну, и выглянул наружу. И почти не удивился, увидев добрый десяток «руканогов», — они стояли на дороге, всего метрах в пятидесяти, словно ожидая его. Йаати вскинул автомат, — но оружие даже не щелкнуло. А вот у «руканогов» были плазменные пушки, — и они сразу открыли огонь.
Он не успел ничего сделать, — но заряды вновь взорвались перед ним созвездием ослепительных солнц. Взрыв оглушил его и отбросил от окна, швырнув спиной на пол, — но ничего больше с ним не случилось. Расстояние вновь оказалось слишком большим… или, как он теперь подумал, защитное поле влияло не только на тварей, но и на их оружие.
Оглушенный до дикого звона в ушах, он не сразу понял, что трофейный автомат как-то вылетел из рук. К счастью, стрельба снаружи прекратилась, и он поднялся на колени, посмотрев на окно. За ним, однако, он не видел сейчас ничего, кроме неба, и взгляд его упал на оружие.
На глаза ему попался маленький, словно на швейной машинке, переключатель. Его клюв указывал на непонятную надпись из четырех красных значков. Выше над ней стояла одинокая черная черточка, а ещё выше — сразу три. Он вспомнил, что у автоматов есть предохранитель, а также переводчик между одиночным и автоматическим огнем, и почувствовал себя последним идиотом. И ещё, ему вдруг стало страшно. Вне защиты стен и поля один этот миг глупой забывчивости стоил бы ему жизни.
Подобрав автомат, он поднялся на ноги, всё ещё глядя на окно. Очень хотелось выглянуть туда и вогнать в тварей очередь, — но в ушах ещё звенело от взрывов, перед ослепленными глазами плавали радужные круги, и осторожность в этот раз победила.
Держа автомат наготове, Йаати спустился в вестибюль и замер перед дверью, прислушиваясь, — но ничего, кроме звона в ушах, не услышал. Это очень ему не понравилось, но стоять здесь было глупо, так что он открыл дверь и выглянул наружу. Там тоже никого не оказалось, — но вот в воротах возникла масса обожженных дырок, — до них плазма тварей вполне добивала. Йаати осторожно попятился, не отводя от них взгляда, потом всё же развернулся, и быстро пошел прочь.
Вернувшись в крепость, он сбросил тяжеленную сумку с барахлом, и с наслаждением растянулся на нарах, чувствуя глубокое удовлетворение. Оно, однако, быстро испарилось, едва он приступил к разбору трофеев. В нижней части «рации» был легко снимавшийся аккумулятор, — но к ключу он не подходил совершенно. Он взялся за непонятную штуку с цилиндром, — но она, похоже, не имела аккумулятора вовсе. Зато, отстегнув застежки, он смог отцепить от неё этот тяжелый цилиндр. В торце его было небольшое отверстие, — и всё, никаких кнопок или выключателей. Но на самом корпусе штуковины, у основания провода, кнопка всё-таки была — и, едва Йаати нажал на неё, из отверстия вырвался дрожащий красный луч.
Мерцание луча показалось знакомым, — точно так же мерцал ключ! Сердце Йаати ёкнуло, — похоже, что ему досталось устройство для взлома замков, и значит…
Но тут же его охватили сомнения. Один раз диверсанты с их странной супертехникой уже облажались, — причем, облажались фатально, — и ему вовсе не хотелось лечь рядом с ними за компанию. Однако, был лишь один способ это проверить, и Йаати посмотрел на дверь в конце казармы. Непохоже, что она может обрушить на него что-то смертельное, — по крайней мере, турелей тут он не видел, а сработавшая сигнализация его не пугала ничуть.
Вздохнув, он поднялся и подошел к ней. Вновь нахлынули сомнения, — но Йаати понимал, что, стоя столбом, он вообще ничего не добьется. Он включил лазер, — и, невольно поёжившись, направил его на замок. Ничего, однако, не случилось, разве что по экранчику штуковины быстро запрыгали, сменяясь, строчки непонятного текста. Не завыла сирена, не выдвинулись из потайных люков готовые к огню турели. Дверь тоже не спешила открыться.
Йаати подержал лазер примерно минуту, — пока не понял, что эффекта нет, и не будет. Зашипев от злости, он бросил его на ближайшие нары, — и сам сел рядом с ним. Сейчас его буквально распирала злость: после всего, им пережитого, проклятый прибор должен был открыть дверь! По крайней мере, во всех прочитанных им книгах такие вот усилия героев приводили к результату. Вот только теперь он начал, наконец, понимать, что он — не в книге, и даже не в фильме с заранее расписанным сюжетом, и все его усилия ещё отнюдь не гарантируют хоть немного счастливый финал. Вокруг была реальность, в которой ничего не решено заранее.
Несколько минут Йаати сидел неподвижно, изо всех сил стараясь успокоиться, — однако, совершенно напрасно. Злость буквально распирала его, и в конце концов он понял, что пришло время крайних мер.
Выбравшись из крепости, он решительно пошел к контрольно-пропускному пункту. После того, как его там заметили, это, наверняка, было рискованно, — но сейчас ему было на это наплевать. В руках у него был автомат, — и он без рассуждений нашпиговал бы свинцом любую встреченную им тварь.
Навстречу ему, однако, никого не попалось, и он замер, внимательно глядя на здание. Всё было точно таким же, как в прошлый раз. Тихо и пусто.
Йаати захотелось подойти к одной из дыр в воротах и выглянуть наружу, — но осторожность всё же одержала верх. Он вздохнул, и вошел в здание.
Не слишком церемонясь, он снял с трупов все гранаты, — набралось целых двадцать штук. Не удержавшись, он добавил к ним ещё и десяток запасных магазинов, потом пошел назад. Вокруг висела мертвая тишина, пустое белесое небо, казалось, давило на голову, — но сейчас Йаати было на это наплевать. Отчасти он привык, отчасти слишком разозлился, чтобы воспринимать это всерьёз.
Вернувшись в крепость, он задумался. Вначале он хотел взорвать дверь в казарме, — но, увидев её, сообразил, что против двухдюймовых бронеплит никакие гранаты не помогут. К тому же, за первой дверью, — если она вела в шахту подъемника, а не опять в какой-то склад, — наверняка были другие. Да и если он пробьется к поезду, — он не сможет взрывать каждую дверь на пути, попав в башню. Ему по-прежнему нужны были батарейки, — и, в конце концов, он решил взорвать дверь оружейной комнаты в караулке. Она не казалась столь массивной, к тому же, за ней могло найтись какое-то снаряжение, к которому нужны эти самые батарейки. Было бы очень логично хранить их как раз там.