Димка с наслаждением потянулся, потом натянул кеды и треники — расхаживать в трусах, на манер местных, ему как-то не хотелось, — потом, подумав, надел ещё кофту от спортивного костюма и повязал поверх неё галстук, о котором во время похода как-то забыл. Непонятно почему, это показалось ему сейчас очень важным. Он ещё раз придирчиво осмотрел себя, потом выбрался наружу.

В первый миг ему показалось, что он где-то на съемочной площадке — вигвамы были совершенно, как в фильмах, — но иллюзия тут же рассеялась. В загонах лениво бродили какие-то, явно неземные горбатые бычки, похожие на измельчавших бизонов — на них, очевидно, Виксены и пахали. Между шатрами сновало несколько забавных зверушек, похожих на гибрид белки и зайца, с размерами последнего, явно домашних — одна из них подбежала к Димке и села на задние лапы, явно выпрашивая подачки, но мальчишка отпихнул её ногой, — ему надо было узнать, куда все делись.

Понять это, впрочем, труда не составило, — хорошо поставленный голос Аглаи был слышен издалека. Ребята — и земные и местные — собрались на площади, рассевшись прямо на земле, а Аглая, стоя, держала речь, и Димка остановился послушать.

— …в нашей стране все живут в настоящих каменных домах! В каждом нашем доме есть электричество и горячая вода!.. В каждом нашем доме…

Димка хихикнул про себя. Сама Аглая как раз жила в деревянной развалюхе, назначенной на скорый снос, — ей приходилось топить печь и посещать удобства во дворе, но это ничуть её не смущало, это ведь временные трудности и скоро всё обязательно будет, как надо!..

Мальчишка собирался, было присесть к Машке — интересно же послушать, всё равно, больше тут делать нечего, — но тут его цепко схватили за локоть. Димка повернулся, готовясь врезать нахалу между глаз — и облегченно вздохнул, заметив Сергея. Тот тоже, почему-то, был полностью одетый и в галстуке.

— Пошли, — коротко сказал он, не отпуская локтя друга.

— К-куда? — выдавил Димка, немного ошалев от такого напора.

— К Ивану.

— К какому Ивану?

— К вождю здешнему. Его зовут Иван Корыто.

Димка хихикнул.

— Ничего себе фамилия. Или это прозвище такое?

Сергей улыбнулся. Губами. Глаза у него остались серьёзными.

— Других фамилий тогда не было. Иван родился ещё во времена царя Петра. Первого.

Димка удивленно приоткрыл рот.

— А…

— Б! Нечего тянуть, пошли!

Идти было совсем недалеко. Сделав всего несколько шагов, ребята нырнули в один из вигвамов, ничем не отличавшийся от остальных. Внутри, к разочарованию Димки, оказалось почти совсем темно, — свет проникал сюда только сверху, через дырку в шкурах. В центре горел небольшой костерок, — но света он тоже давал, прямо скажем, немного.

Когда глаза приспособились, Димка с удивлением обнаружил, что тут же сидят Макс и Антон — «Банда Четырех» собралась в полном составе. Тут же сидел и Иван. Вчера он показался Димке почти взрослым, — но сейчас стало ясно, что мальчишке всего лет четырнадцать. Трудно было поверить, что на самом деле он самый, что ни на есть настоящий свидетель «времен Очакова и покоренья Крыма»…

Обстановка шатра отнюдь не поражала роскошью. Большая постель из травы и шкур, несколько стоявших у стены мешков, очевидно, с зерном, прислоненное к опорной жерди короткое копье… Вот, собственно, и всё. Личного имущества чуть больше, чем у рыбы. Димка не знал, как там обстоят дела у остальных Виксенов, но их вождь явно не был заражен вещизмом.

Несколько минут все молчали, посматривая друг на друга. Димка начал волноваться. Он уже понял, что представление на площади — это и есть представление. Для публики. А настоящие дела будут обсуждаться здесь.

Они представились — Иван пожал каждому руку — потом попросил рассказать о России.

— Так что, выходит, — за эти триста лет тут никого из наших не было? — простодушно удивился Димка.

Иван как-то странно посмотрел на него. Вроде бы и не зло, а так… непонятно.

— Да почему, были… Только последнего я лет сто назад видел, не меньше, — «сто лет» прозвучало, как шутка, но это была самая, что ни на есть реальность этого мира, и от осознания её Димку начало потряхивать.

— А куда они потом делись? — спросил Сашка.

Иван пожал массивными плечами.

— Да кто знает… Затерялись… Кто к восточному морю ушел, кто так — давно это было… У нас там теперь как?..

Сергей начал рассказывать. Говорил он совсем не как Аглая — без призывов и лозунгов, коротко и веско. Рассказ, правда, получился длинноват — слишком уж много всего произошло в мире за эти три столетия, — но Иван не задал ни одного вопроса. Димке это показалось странным, — на его месте он бы взорвался вопросами, — но Иван просто долго молчал.

— Вот оно как, выходит, — наконец сказал он. — Нету больше царей… — и снова замолчал. Что хотел сказать — непонятно…

— А как ты тут оказался? — быстро спросил Димка. Он, почему-то, боялся разговора, который мог бы начаться.

— Как… — Иван снова помолчал. — Отец послал дяде мешок пшеницы отнести — вот и донес… сюда. Сначала подумал — к чертям в ад попал, кругом дикари голые пляшут… Чуть умом не решился. Да вот попривык как-то… Бродил по лесам, на этих вот наткнулся — они тогда только что тут появились, не знали, что делать, тыкались туда-сюда, как слепые котята… Я сразу понял — пропадут. А они всё же люди — парни молодые, девчонки… Вот и взялся я их вести… — Иван снова замолчал.

— И что? — наконец спросил Димка.

— И всё. Веду. Вот уже сотни две лет как. Хлеб вот приучил сеять. Дома хотел поставить как положено — не хотят, им в шалашах проще… Они же сначала совсем дикие были, почти как звери… Руками ничего делать не умели, всё ждали, что кто-то их спасет… Всему их приходилось учить. А теперь и не помнят уже, что ничего не знали, носы перед соседями дерут…

— А наших ребят искать не пробовал? — это спросил уже Антон.

Иван махнул рукой.

— Как искать, когда я два, почитай, века тут сижу? И они вон сидят… привыкли. Один Льяти — путешественник, да и тот без царя в голове — по горам своим всё гоняет, не счесть уже раз, сколько голову он там сложил… Ему что ни накажи, — всё забудет, по-своему сделает.

— А самому пойти? — спросил Димка.

Иван усмехнулся.

— Вы же их видели. Дети. Всех мыслей, что играть и веселиться. Без меня они б уже на десять раз пропали. Соседи у нас — не дай Боже, только чуть оплошай, — все поля разорят, вытопчут… Сколько раз я с ними договориться хотел, да только толку… — Иван махнул рукой.

— А Хозяева как? Их победить не пробовал? — Сергей прямо посмотрел на него.

Иван ответил ему таким же прямым взглядом. Нехорошим таким взглядом. Тяжелым.

— У нас тут целое племя было. Наше, русское. Многие ещё Смуту помнили, каково это — под инородцами жить… Да только тщетно всё… Железа тут не выплавить — а без доброго клинка как с нечистью сражаться? Народцев тут побывала тьма-тьмущая — да только каждый на особицу, каждый на соседа зуб точит, каждому соседское добро нутро жжет вперед любых Хозяев. Про веру Христову и слышать не хотят, — плюются, аки бесы, а без веры — как народ поднять? Сами-то мы то туда бросались, то сюда… Вот и добросались. Хозяева-то поначалу пугали — раз пугнули, второй, третий… А потом разъярились, городище наше по щепкам разнесли, народ по лесам разогнали — да так, что потом мы уже и не собрались. Кто к чужакам прибился, а кто и совсем сгинул, царствие ему небесное…

Димка промолчал. Хотя он и привык думать о религии, как об опиуме для народа и глупости, смеяться как-то не хотелось. Совсем. Пусть и опиум, — а опираться душой на что-то же надо. Без опоры в здешнем мире вполне можно свихнуться — это мальчишка уже понимал. Ну, может, и не свихнуться — а… смириться со всем этим, что ли? А смиряться Димке совсем не хотелось. После рассказа Ивана откуда-то из глубины души начала подниматься темная, тяжелая злость.

— А ещё кто-нибудь пробовал? — спросил, между тем, Антон.