— Ну, ты даешь, — сказал Юрка. Стоял он как-то криво, держась за пробитое бедро, но лицо у него было довольное. — Я уж думал, что этот гад живьем тебя зажарит, — а ты…

— Терри где? — спросил Димка. У него имелся счет и к вождю Буревестников, — но того нигде видно не было…

— За ворота смылся, гад, — ответил Борька. — Вместе со своими.

— Так, — Димка осмотрелся в поисках оружия и подхватил брошенный кем-то лук. Потом колчан. Лук был паршивый, — лишь чуть лучше его собственных школьных самоделок, — но ничего лучше вокруг не наблюдалось, а времени искать его не было. — Пошли.

Держась друг за друга, они выбрались за ворота. Терри с друзьями в этот миг уже отчаливал на плоту, на котором, очевидно, и приплыл. Взять лодку Воришек он то ли не осмелился, то ли просто не догадался, но, когда ребята вышли на берег, плот отплыл уже довольно далеко. Чувствуя себя в безопасности, Терри показал им средний палец.

Сердце Димки вскипело от такой наглости, — он вскинул лук, натянул тетиву и выстрелил, почти не целясь. Тем не менее, он, к своему удивлению, попал, — точно попал бы, долети его стрела до цели. Но лук у Воришек и впрямь оказался дрянной — стрела воткнулась в плот возле ноги Терри. Тот, однако, подскочил, как ужаленный. Хлипкий плот качнулся, Терри потерял равновесие, нелепо замахал руками, — и шумно плюхнулся в воду.

Димка сплюнул от досады, — но Терри вдруг забил руками и истошно заорал:

— Тону-у-у-у!.. Спаси-и-и-ите!..

Мальчишка ошалело распахнул глазами — он и представить не мог, что вождь рыбачьего, вроде бы, племени не умеет плавать! — но даже спутников Терри эта новость явно удивила. Они ошалело смотрели на вождя — и лишь когда тот в самом деле скрылся под водой, бросились за ним. Буквально через полминуты кашляющий, нахлебавшийся воды Терри снова оказался на плоту, — но теперь даже его дружки смотрели на него… презрительно.

Димка не знал, чем бы всё это кончилось, — но тут на берег выбрался экипаж «Смелого», и Буревестники бешено заработали веслами. Плот довольно быстро поплыл к выходу из бухты. Терри сидел в середине, икая от пережитого.

Димка подумал о погоне, — но Волки тоже едва держались на ногах. Лицо Игоря по-прежнему было страшно бледным, вокруг глаз возникли черные круги, как бывает после сильного удара по голове. Почти у каждого было по несколько ран — а вот проклятые Буревестники в свалке не пострадали. Ну, почти — несколько синяков они всё же заработали, а Терри тоже держался за голову, похоже, основательно отбитую горшком. Вероятно, брошенным какой-нибудь девчонкой.

Игорь вдруг сел на землю и засмеялся, а вслед за ним — и остальные Волки.

— Что это с вами? — испуганно спросил Димка. Он слышал, что от сильного удара по черепу человек мог сойти с ума.

— К-кто бы м-м-ог п-подумать, что Т-терри не умеет п… п… п-плавать! — наконец выдал Игорь, немного успокоившись.

— Они же рыбаки, — удивленно сказал Борька. — Как он рыбу-то острогой бьет, если даже плавать не умеет?

— А он и не бьет, — ответил Игорь, немного успокоившись. — Да и никто из них не бьет, разве что напоказ. Так-то они рыбу сетями с плотов ловят. А Терри и сетей в руки не берет, командует только. Остроги они так таскают, для важности. Ну, ещё и соседей пугать, которые послабее. И всё.

— Ничего себе… — сказал Юрка. — А Певцы говорили, что Буревестники — лучшие тут рыбаки.

— Лучшие, — спокойно согласился Игорь. — Хвастуны. Ну, и ещё секретный состав какой-то знают, чтобы рыбу приманивать. От него она дуреет, и сама в руки лезет. А так-то…

— Ничего себе… — Димка хмуро посмотрел вслед исчезающему за мысом плоту. — Жаль, что ушел, гад…

— Уж не знаю, что там у них будет, — но вождем Терри больше не быть, — ответил Игорь. — Вождь рыбаков, не умеющий плавать, — да над ним всё племя ржать будет! Он же говорил, что лучше всех плавает, — а что не плавает, так вождю не положено. Не царское, мол, это дело… Ну и зуб, ясное дело, на него там много у кого есть.

— А почему ж его тогда не скинули? — спросил Димка.

— А потому, что он всех, кто против него, подставляет. Возьмет чью-то вещь и подбросит, а когда её хватятся, «найдет», да так, чтобы все видели. И поди, докажи, что не вор. Или лежалую рыбу на обмен подсунет, чтоб испортилась, — а менявший виноват. Или просто кому скажет, что тот про него плохое говорил, и тот того побьет. Там все про это знают, но никто не хочет неприятностей. Трусы они, а вдобавок и жулики. До того, как сюда вот попасть, они жили в Аматоре, а там капитализм был, ещё похуже, чем в Атлантиде…

Димка вздохнул. Он уже слышал, что в странном мире Союза Народных Республик Атлантида была не затонувшим мифическим материком, а большой страной за океаном, вроде Америки, где пышно загнивали прежние, буржуазные порядки. Они так глубоко въелись в плоть аматорцев, что даже здесь они остались верны им, — обманывали и воровали, хорошо хоть, не угнетали никого… С этим тут справлялись и без них. Морские Воришки, например, попали сюда из какого-то рабовладельческого государства, вроде земного Карфагена. Хоруны, по слухам, и вовсе происходили из какого-то совершенно жуткого места — вроде земной Ассирии. А немцы — так и вовсе фашисты недобитые, хотя ничего плохого про них вроде бы не говорили, и давным-давно даже не видели их…

— Так, — Игорь прислушался к доносившемуся из селения шуму, и вытащил из-за пояса два кремневых ножа. — Пока они там власть делят, давайте резать лодки. Хватит, попиратствовали…

— Резать что? — спросил Димка. Получив столько ударов по башке, соображал он явно не очень хорошо.

— Лодки, — повторил Игорь. Он бросил ему второй нож — Димка едва поймал его — а своим начал пилить скрученный из волокон канат, который стягивал тростниковые связки.

— А, — Димка присоединился к нему. Нож оказался неудобный, — но зазубренный клинок резал неожиданно хорошо. Канат тут же лопнул и он сел к следующему. Лодка на глазах разваливалась, превращаясь в груду тростника. — А как они жить потом будут? Без лодок?

— А тут наши скоро будут, — Игорь замер, очевидно, пережидая приступ тошноты. — Разберемся. Да и рыбы они мало ловят. Тут, на островах, штука такая растет, вроде дикой картошки — они, в основном, её и жрут. Ну и дань с соседей берут, не без этого. Ты лучше режь давай…

Димка взялся за очередной канат. Работа оказалась несложная — ломать не строить — и через несколько минут от всей пиратской флотилии осталась только груда тростника. Остальные с тревогой посматривали на селение, — но его обитателям пока было не до них…

— Ну, вот, — сказал Игорь, поднимаясь. — Ещё весла бы сжечь, — но это потом. Давайте за вещами пойдем…

Возвращаться в селение не хотелось, — но оставлять свои вещи ворам Димке не хотелось и подавно. Подобрав лук, он пошел вслед за Игорем, за ними потянулись остальные. Ворота никто не охранял, — а внутри им предстала дивная картина. Крых с дружками был привязан к столбам, предназначенным для пленников. Все они выглядели, как клоуны, — было видно, что в них бросали гнилыми фруктами, протухшей рыбой и вообще всем, что удалось найти в помойной яме. Возле дома вождя громоздилась целая гора вынесенных вещей, в ней рылись, видимо, их бывшие владельцы. Самого Крыха несколько бывших рабов деловито обкладывали связками тростника, словно монахи на картинке сожжения Джордано Бруно. Пусть он их и угнетал, представления о справедливости у них явно оказались жутковатые. Не то, чтобы Димка был против, — обожженный бок дико болел, — но ему стало гадко и противно. Во всех читанных им книжках восставшие так не поступали.

— А ну, прекратите! — крикнул он, поморщившись от боли, — голова болела всё же жутко. Он даже пощупал её, чтобы убедиться, что она не проломлена.

— Так он же не тебя… — мальчишка уставился на его обожженный бок и замолчал.

— И меня, — хмуро сказал Димка. — Ребята, нельзя так.

— А как? — хмуро спросил бывший раб. — В ножки ему пасть?

— Его будут судить, — сказал Игорь. — И других.