Вот тогда и пришла спасительная пустота. Я цеплялась за нее, но понимала, что долго так нельзя – просто сойду с ума.

Постепенно тьма отступала, и накатили эмоции. Ярость, гнев, отчаяние, казалось, что голова лопнет, не сумев вместить их все. Но сильнее всего была ненависть.

Я ненавидела эльфа за то, что он делал со мной. Но еще больше я ненавидела себя. Свое предательское тело. Свою никчемность и неумелость – что не могла противостоять ему. Мои магические способности были ничтожны – я не могла защититься. Эта ненависть окрасила все в красный цвет.

А может быть, у меня просто лопнули все сосуды в глазах.

Собрав все силы – жалкие крохи, я откинула ненависть в самый дальний угол души. Снова сделалась пустой. Нарочито пустой. Пусть думает, что сломал меня.

В очередной раз врываясь в меня, он попытался читать эмоции – почувствовала его присутствие в голове. И пусть я не столь умелый в заклинаниях маг, кое-что тоже могу. Могу отгородиться ментально. Не хрупкой стеной, нет. Пустотой. Ее не сломить грубой силой. В ней можно только раствориться. Без следа.

Эльф был разочарован. Ему явно хотелось почувствовать мою боль. Словно она могла искупить вину Мастера перед ним. И хоть я не знала, за что эльф ненавидит Алекса, чувствовала, что ему хотелось ударить как можно сильнее. Унизить. Растоптать.

Не увидев в сознание эмоций и боли, эльф разозлился.

Он больше не насиловал. Он бил.

Сначала руками, после пошли в ход заклинания. Бил яростно, с удовольствием. После пятого удара я прошептала заклинание немоты. Не буду кричать. Ни звука.

Потом я перестала считать удары – отвлеклась. Пришлось плеваться кровью. Когда он поломал мне ребра, я отключилась.

Я парила в невесомости какое-то время и наблюдала за довольно странной картиной.

На полу, раскинув руки в стороны, лежала обнаженная девушка. Ее лицо было разбито – поломан нос, от зубов остались жалкие крошки. Пшеничные с позолотой волосы превратились в коричневые сосульки. Глаза остекленели и упрямо смотрели в каменный потолок. Тело было покрыто синяками и кровоподтеками. И весь вид убитой внушал жалость, вот только я не испытала ее. Не было во мне ничего кроме любопытства.

Рядом с мертвой девушкой сидел эльф. Его руки и одежда были запачканы кровью. Он раскачивался из стороны в сторону и что-то тихо, но злобно шептал. Спустя время его взгляд переместился на лицо девушки, прошелся по телу, и эльф грязно выругался, а следом зашипел:

- Слабачка!

После он сидел неподвижно и не моргая смотрел на свои грязные руки. Долго смотрел, но мне не наскучило – очень уж вид у него был забавный. Наконец, он вытер руки о штаны, потом развернулся к девушке, коснулся пульса, замер.

Даже со своего места мне было видно, что жилка не бьется. Но эльф словно не верил - снова и снова пытался нащупать пульс. Губы его побледнели, лоб покрылся испариной. Он отнял пальцы от ее шеи и вдруг закричал. Яростно, зло.

- Вот и сочлись, сука! Вот и сочлись!

Эльф поднялся рывком, зашагал по пещере, а потом принялся шевелить в воздухе пальцами. Когда в воздухе замерцало марево портала, он поднял девушку на руки и не задумываясь, кинул туда ее тело.

Я не успела подумать над увиденной картиной. Показалось только, что эльф был разочарован и безмерно зол. Но продолжить наблюдение не получилось – меня потянуло вслед за девушкой и я не сопротивляясь чужой воле, шагнула в портал.

Часть вторая.

Заточение.

Глава двенадцатая.

Мастер.

- Мастер! Мастер! – Дикий до невозможности визг вывел меня из транса.

Я уже второй день искал Наами, но пока безуспешно. Она словно растворилась в воздухе.

Едва вернулся из восточного леса, как понял, что Наама догадалась про щенка. У нее не было другого повода сбегать.

Поначалу я не волновался, но когда прошло более пяти часов, а ее все не было – начал злиться. Вздорная девчонка – решила проучить меня.

Спустя сутки я уже не мог скрыть волнения. Что-то было не так. Не могла она злиться из-за щенка так долго.

На второй день я отчаялся. Прочесал лес, ближайшие поселения, нашел только Азура – тот бил копытами и не давался в руки. Колдовал без перерыва, но все равно не смог напасть на след, а это значило, что ей встретился маг высокого уровня. И только боги знали – поможет он Наами или навредит.

Безусловно, я сломаю защиту, найду след, но для этого понадобится время. И кто знает, есть ли оно у меня. Есть ли оно у Наами.

- Мастер! – Теперь голосов было больше. Намного больше. В них было такое отчаяние, что сердце вдруг замерло. Да что же там?

Переместится на звук и оцепенел.

В центре каминного зала, в самом сердце замка, на бежевом ворсистом ковре, среди толпящихся, мечущихся в ужасе слуг, бесформенным кулем лежало тело.

На полу лежала окровавленная, обезображенная Наами. Моя нежная девочка.

Отовсюду раздавались крики, поварихи, несколько конюхов и всегда бесстрастный дворецкий – все они стояли полукругом возле Наами. На коленях.

А я вдруг завыл. Так безнадежно и отчаянно, что люди схватились за головы, а в оконных рамах потрескались стекла.

Я не слышал пульса. Наами была мертва.

- Это последняя сделка, маг, - свистящий, едва различимый голос взметнул волосы холодным ветром. – Тебе больше нечего предложить мне. По доброй воле идешь на сделку?

Я стоял на краю обрыва и смотрел в свирепую водную даль. Волны бушевали, бились об скалы. Все вокруг противилось этому действию.

Говоривший не принимал облик смертного. При заключении сделок он всегда витал бесплотным духом и ветер приносил его голос.

Сейчас, в краю вечного лета, ветер, вместе с голосом принес маленькие холодные льдинки. Они оседали на волосах и земле, но не таяли. Стихии бунтовали против моего бесплотного собеседника. Пожирателя душ.

- Иду на сделку по доброй воле. Осознанно отдаю оставшийся кусок своей бессмертной души тебе – Пожиратель, - голос мой сух.

Я хочу поскорее покончить с этим.

- Чего ты попросишь взамен? – Именно этого вопроса я ждал, именно ради него все это затеял.

- Прошу тебя вернуть к жизни мою приемную дочь – Наами. Пусть она навсегда останется такой какой была до смерти – молодой, прекрасной. Пусть не сотрутся ее воспоминания и навыки, пусть раны ее заживают, а старость и смерть не приблизятся ни на шаг. Пусть разум ее навсегда останется крепким и ясным. Об этом прошу тебя я – Мастер, отдающий последний кусок своей бессмертной души.

Эти слова я знал наизусть. Именно их я произнес близко тысячелетия назад. Именно с этими словами на устах распрощался с первой частью души. Такова была плата за Вечность.

- Да будет так, Мастер, принимаю твою просьбу, - бесстрастно, шелестя в ушах ветром, ответил Пожиратель.

Вихрем поднялся буран вокруг меня – закружились снежинки в быстром водовороте. Я не сопротивлялся. Пожиратель забирал то единственное, что имело для него ценность.

И пусть. Лишь бы Наами жила.

Наами

Это было страшно. Портал перенес меня в знакомое место – уютный зал, где потрескивали дрова в камине. Тело девушки валялось без движения посреди комнаты, а я парила над потолком. Мысли текли неторопливо, вяло. Я замирала, теряла связность сознания.

Кричали люди, падали на колени, и столько в их голосах было отчаяния, столько боли, что меня тянуло к телу – хотелось влиться в него, раствориться, но я не могла.

Крики раздражали. Мешали сосредоточиться. Было что-то важное, что мне нужно было сделать. Но я позабыла обо всем, когда услышала этот вой.

Звериный, отчаянный. Сколько ярости было в нем, сколько неверия, боли, страха. Меня – невесомую, прозрачную, бесстрастную, пронзило воспоминание – этот зверь был моим любимым. Моим всем.