Все молчали. Что дальше? Тайрин спрятала лицо в руках. Кровь. Запах густой крови ударился ей в нос. Она убрала руки и сквозь режущий глаза свет посмотрела на пакет. Она должна была узнать, кто там…

Тайрин никто не остановил. Она подползла к пакету, развязала узел и заглянула внутрь. Хиант… То, что от нее осталось. Неукротимая рвота скрутила тело и вырвалась из нее тут же, рядом с пакетом. Снова позыв. Она закашлялась, слезы потекли по щекам. Ей захотелось кричать. Кричать так, чтобы тот, кто это сделал, где бы он ни был, услышал ее. Но, кто это сделал? Она ничего не помнит. Напал на нее кто-то в переулке, или это она сама напала на кого-то?

Тайрин огляделась. Везде кровь: на полу, на ее одежде, на ее руках. Пакет, нож и бензопила. Все в крови. И стены. Крупные и мелкие брызги на стенах. Такие же, как и на шкафчиках ее кухни…

С Хиант сделали то же, что и с ее мамой. И она была рядом, она нашла оба тела… Так, кто же все это сделал? Неизвестный или она сама?

— Мама, — произнесла она в пустоту.

Почему все эти годы она погружалась в ванную, выпуская пузырьки воздуха и представляя, как тонет ее мать, как вода искажает лицо того, чьи руки погружают ее тело на дно их ванной в доме. Почему она не помнила, как нашла ее? Почему глаза и уши? Не потому ли, что именно эти части себя она всегда ненавидела больше всего?

Она знала, что такое шизофрения. Она общалась с этими людьми. В один момент они были абсолютно нормальными, а в другой превращались в совершенно иных созданий. Менялось все: поведение, пристрастия, привычки, почерк, даже, тембр голоса. И они творили непостижимые вещи… А потом ничего не помнили. Ничего, как будто это кто-то другой жил с ними в одном теле, лишь изредка выбираясь на волю.

Кто она? Тайрин или убийца — психопат? Или она и то, и другое одновременно?

Тяжело ли это, понять в один момент, что вся твоя жизнь и собственное представление о себе могут быть лишь плодом больного воображения? Что на самом деле Вы не те, кем видите себя, а окружающие не те, кем Вам кажутся? Как человеку принять эту болезнь? Это означает, что он не знает о себе ничего, что он не контролирует собственное тело и разум, что он может быть опасным для окружающих. Для Тайрин прийти к заключению, что она больна, было просто. Она видела и знала людей, с которыми это произошло.

Тайрин посмотрела на свои руки, обняла ими себя и начала двигаться, монотонно покачиваясь назад и вперед. Она не слышала, как с ней пытались говорить. Она не чувствовала, как ее тащат куда-то. Она сосредоточилась на своих мыслях, пытаясь в хитросплетениях собственных воспоминаний отыскать хотя бы одну зацепку, чтобы понять, кто она.

Тайрин очнулась в светлой комнате для допросов. Эштон хотел поговорить с ней. Но ей нечего было ему ответить. Вдруг, это не Эштон? Вдруг он — ее иллюзия? И где тогда она сама? В этой комнате или в другом месте?

Потом к ней пришел он. Она чувствовала его присутствие, слышала его голос. Кто он? Мьер? Человек? Реален он или это ее воображение подобным образом спасает ее от непроглядного одиночества жизни? Как определить, когда не можешь доверять себе?

Он говорил ей то, что она хотела слышать. Он верил в нее. Он обещал быть с ней до конца. Он клялся, что это не она, что он докажет это и им и ей самой. Он сказал, что любит ее. Она тоже любила его. Это важно. И пусть он — всего — лишь плод ее воображения, она все равно хотела, чтобы он знал о том, что она любит его. Она дала ему зацепку. Возможно, всего лишь 'возможно', что он сможет доказать, что она здорова.

— Он согласился ее защищать, — ответила Лой, возвращая в машине телефон брату.

— Что?

— Он возьмется за это дело.

— И как же тебе это удалось? — тихо спросил Мортон сестру.

— Райлих слишком честолюбив. Ему всего лишь нужно было бросить вызов.

— И ты сделала это? — не унимался Мортон.

— Да, — ответила Лой и отвернулась от брата. — Он встретиться с ней, как только ее переведут. Важно, чтобы она захотела говорить с ним.

— Заговорит, — ответил Дамьен и завел двигатель. — Поехали, у нас много дел.

— Начнем сначала, — ответил Райлих, присаживаясь напротив Дамьена в своем рабочем кабинете. — Вызовем психиатра. Ей требуется экспертиза. Затем, осмотрим ферму, где ее нашли. Возможно, ребята Эштона и Стражи что-нибудь упустили. Дай задание поверенному найти все сведения о ее прошлой жизни в Польше. Лучше, чтобы кто-то туда полетел. Ты сказал, что она дала зацепку? Пусть раскопают все материалы по тому убийству, включая фотографии с места преступления и результаты медицинской экспертизы. Так же мне нужны сведения на всех, с кем она общалась там. Коллеги, знакомые и тому подобное. Копия истории ее болезни из психиатрической больницы должна лежать у меня на столе уже сегодня. Я пытался поговорить с ней, но она продолжает молчать. Заставь ее начать общаться со мной. Она должна доверять мне, иначе, мы провалим это дело.

— Я поговорю с ней, если меня пустят.

— Пустят, — утвердительно ответил Райлих.

— И еще одно. Ты должен быть готов принять любую правду, включая ту, что это — она.

— Я понимаю тебя, — ответил Дамьен и отвернулся.

— Хорошо.

Лой без стука вошла в кабинет Райлиха. В руках она несла папки с документами и тома Уголовного Кодекса Мьеров. Вывалив все это прямо на рабочий стол Принца, девушка присела возле брата.

Райлих от удивления приподнял брови.

— Спасибо, но я знаком с Уголовным Кодексом.

— Это не тебе, — ответила Лой и открыла первую папку, где оказались фотографии с места преступления и протокол осмотра Стражей.

— Это — бесполезно, — усмехнулся Райлих. — Мне помощники, особенно те, кто в юриспруденции ничего не понимают, не нужны.

— Тебе диплом показать? — ответила Лой и продолжила изучать материалы дела.

— Это что, шутка?

— Она с отличием закончила юридический в прошлом году, — пояснил Дамьен. — Правда, работала с Кари в сфере хозяйственного права, но это, судя по всему, ее не остановит.

— Уголовное право и хозяйственное — разные вещи, — серьезно произнес Райлих.

— Ты поможешь мне вникнуть в суть дела, — ответила Лой и перевернула страницу. — Кроме того, не думаешь же ты, что мы — Норамы — целиком и полностью доверимся тебе? — она подняла на него свои зеленые глаза и прищурилась.

— Все ясно. Хорошо, как скажешь, 'помощник', - ответил Райлих и отвернулся.

Даже в линзах ее глаза были слишком красивыми, а смотреть в них постоянно он не мог — это отвлекало от работы.

— Я договорюсь, чтобы тебя пустили к ней, — продолжил Райлих, обращаясь к Дамьену. — Объясни ей, что если она не начнет общаться со мной, я ничем не смогу ей помочь, — с этими словами он поднялся с места и вышел из кабинета.

— Интересно, как Фийери отреагировал на новость о том, что Тайрин будет защищать его сын?

— Что-то мне не хочется этого знать, — пробурчала Лой и продолжила вчитываться в материалы дела Тайрин.

А Король на эту новость отреагировал весьма красноречиво. Он выливал на Райлиха помои до тех пор, пока не замахнулся. Тогда, наконец, терпение Принца иссякло и он, перехватив руку отца на лету, выкрутил ее, поднявшись с места.

— Это — мое дело, кого защищать. И не смей поднимать руку на меня, — ты знаешь, что я могу и ответить.

— Отпусти, немедленно! — прокричал Фийери.

Райлих демонстративно разжал свои пальцы и вернулся на место.

— Мне вот что не понятно, — монотонно произнес Принц. — Зачем ты взялся за это дело? Можно было поручить это кому угодно. Но Норамы, судя по всему, тебе слишком мешают, и ты нашел, наконец, способ повлиять на них?

— Что же они пообещали тебе такого, что заставило тебя выступить против меня? — спросил Король и присел напротив Райлиха.

— Мне просто интересно это дело, вот и все, — ответил Принц и снова погрузился в чтение.

— Не думай, что я не помню предсказание Эльзы для тебя.