— Здорово, просто здорово, Трейси Грей. — Он сунул ее карточку во внутренний карман пиджака, чтобы не потерять. — Я непременно дам вам о себе знать.

Их глаза встретились и задержались друг на друге на несколько долгих мгновений. Ее губы сложились в чувственную улыбку, от которой в крови Эдварда занялся пожар.

— Буду с нетерпением ждать, — произнесла Трейси низким грудным голосом.

— Эд, милый, куда ты запропастился?

При звуке пронзительного голоса с театральными нотками нетерпимости у Эдварда напряглись мышцы спины. Его пассия появилась совершенно не вовремя и прервала его короткую интерлюдию с прелестной Шоколадницей. Возвращение в реальность оказалось более чем грубым, и Эдвард нехотя обернулся. Салли плыла к нему, жеманно покачиваясь на высоких тонких каблуках. Приблизившись, она смерила Трейси неприязненным взглядом и, хищно вцепившись в руку Эдварда, демонстративно прижалась к нему тощим телом.

Эдвард заметил, как сползла с лица Трейси улыбка надежды, уступив место нескрываемому разочарованию, и его сердце болезненно сжалось. Он без труда понял, что Трейси приняла Салли за его подружку, а ростки их взаимного расположения — за вульгарный, ни к чему не обязывающий флирт. Вероятно, Трейси сочла его за бездушного хлыща и неисправимого бабника, хотя это не соответствовало действительности. Увы, в данный момент Эдвард не имел возможности объяснить Трейси ситуацию.

— Я ищу тебя повсюду уже минут пятнадцать, — посетовала Салли, капризно надувая губы.

Она отчитывала Эдварда на людях, как маленького мальчика, что вызывало у него раздражение, как, впрочем, и само ее присутствие.

— Пока ты пудрила носик, я подумал, что было бы неплохо побаловать себя сладким, — ответил Эдвард со спартанским спокойствием.

Салли наморщила нос и обвела глазами выставленное на столе изобилие кондитерских изделий, затем неожиданно для Эдварда запустила ему руку за пазуху и провела ладонью по его груди, демонстрируя близость их отношений.

— Дорогой, я единственное сладкое, которым ты можешь себя баловать, — заявила Салли безапелляционно.

Эдвард попытался высвободиться из душивших его объятий, но Салли впилась в него крепко, как пиявка, и выпускать свою добычу не собиралась.

— Фрукты с соусом — это что-то умопомрачительное. Рекомендую попробовать, — предложил он.

— Я воздержусь. — Салли оглядела Трейси с головы до ног оценивающим взглядом. — Я стараюсь поддерживать фигуру в форме, а это означает, что я должна тщательно следить за тем, что ем.

Только идиот не догадался бы, что свои слова Салли адресовала Трейси, которая в ее глазах была толстой коровой. По тому, как вспыхнула Трейси, Эдвард понял, что пущенная Салли ядовитая стрела угодила в цель.

— Кроме того, — продолжала Салли, оставив в покое свою жертву, — ты знаешь, Эд, милый, я не употребляю ничего, содержащего углеводы. Наверняка этот соус кишмя кишит углеводами.

Разумеется, ничего этого Эдвард не знал. Попытки Салли вести себя с ним фамильярно в присутствии понравившейся ему женщины его бесили. Вероятно, Салли видела, как он любезничал с Трейси, и теперь изо всех сил старалась показать потенциальной сопернице, что Эдвард безраздельно принадлежит ей.

Хотя не имеет на то никаких оснований! — подумал Эдвард с раздражением.

Трех свиданий с Салли, включая сегодняшний вечер, ему оказалось достаточно, чтобы сделать вывод, что пора с ней расстаться, пока она не вцепилась в него руками и ногами. С каждой встречей Салли делалась все более навязчивой и требовательной, а сейчас и вовсе утратила всякое понятие о чувстве меры. Ее вызывающее поведение свидетельствовало об одном: Салли, как и всеми ее предшественницами, владело одно и то же желание: обладать правом называться миссис Эдвард Беркли.

Этому не бывать. Салли и близко не соответствовала его идеалу жены. Придя к такому заключению, Эдвард взглянул на Трейси с новым интересом.

Контраст между двумя женщинами был разительный. Салли, чья фигура благодаря жесточайшей диете напоминала мощи, тем не менее, была красива и даже могла претендовать на некоторую изысканность, но ее внешности не хватало теплоты и искренности. Иное дело Трейси. И дело даже не в том, что в отличие от Салли она не будет лет через десять напоминать маленькую больную собачку. Трейси была живой, настоящей. С недавних пор эти качества в женщине стали для Эдварда наиболее значимыми. Он чувствовал в себе силы и желание начать новую жизнь. С подходящей женщиной.

К столу подошла молодая пара. Трейси, бросив на Эдварда грустный взгляд, принялась их обслуживать.

Эдварду вдруг стало неловко. За себя, за Салли.

Он хотел отозвать Трейси в сторонку и попросить прощения за выходку своей подруги. Ему хотелось сказать ей, что он испытывает к ней неподдельный интерес. Но пока подобный разговор представлялся преждевременным… во всяком случае, до тех пор, пока он не порвет с Салли.

Этого момента Эдвард ждал с нетерпением.

— Итак, как прошел прием?

— Неплохо. — Зажав трубку телефона между ухом и плечом, Трейси устраивалась на подушках. После утомительного вечера она была рада услышать бодрый голос сестры. — Лучше, чем я предполагала.

Если не считать, какой дурой она предстала в глазах восхитительного, сексапильного Эдварда Беркли. Неприятные воспоминания заставили Трейси поморщиться. Она все еще отказывалась верить, что могла до такой степени неверно истолковать значение оказываемых им знаков внимания. Она думала, надеялась, что влечение было взаимным, что интерес, светившийся в его потрясающих зеленых глазах, был искренним.

Скорее всего, она приняла желаемое за действительное. Ей слишком сильно хотелось завладеть вниманием привлекательного мужчины, который разглядел бы в ней то, что скрывалось за внешней — увы, не самой совершенной! — оболочкой.

Но правда состояла в том, что она не относилась и никогда не будет относиться к кругу умопомрачительных, утонченных красавиц, слепленных по голливудскому стандарту. Она другая. Трейси хорошо усвоила это из опыта своих предыдущих романов.

Последним ее героем был Чак. С этим симпатичным парнем она познакомилась после того, как, наконец, сбросила десять килограммов, которые, казалось, намертво приросли к ее бедрам и ногам. Они встречались около года. Трейси даже начала думать, что он «тот самый», пока снова не стала прибавлять в весе. Тогда она столкнулась с незнакомой стороной мужчины, которого, как она полагала, хорошо знает. Трейси выслушала от него столько нелестных отзывов в адрес своей далекой от совершенства фигуры, сколько не выслушала за всю жизнь. В конце концов, Чак предъявил ей ультиматум — либо худеешь, либо остаешься одна.

Трейси предпочла разорвать отношения с Чаком и дала себе слово больше ничего не делать в угоду мужчинам. Ей понадобились долгие месяцы, чтобы свыкнуться с мыслью, что она никогда не станет тонкой и стройной, как Маргарет, чтобы принять и полюбить себя такой, какая есть. Больше на этот счет Трейси не задумывалась, если только кто-нибудь не затрагивал эту болезненную тему в ее присутствии.

Подруга Эдварда Беркли с женской жестокостью сумела разбередить старую рану.

— Ты покорила бизнесменов города своими потрясающими сластями? — отвлек ее от неприятных воспоминаний вопрос Маргарет.

— Никто не жаловался. А кое-кто попросил у меня визитную карточку на случай будущих приемов и фуршетов. Так что я с пользой провела время.

Впрочем, особых надежд на обещания связаться с ней Трейси не возлагала. Время покажет. Придется набраться терпения и подождать. Уж чего-чего, а терпения ей было не занимать.

— А теперь главный вопрос. Познакомилась ли ты на вечеринке с каким-нибудь богатым красавцем? — полюбопытствовала Маргарет.

В памяти Трейси возник образ мужчины, уже занявшего в ее жизни едва ли не главное место, и у нее запылали щеки. Она даже закрыла глаза, чтобы получше его представить. Это оказалось совсем не трудно. Она со всей отчетливостью увидела его обольстительные зеленые глаза, заставлявшие учащенно биться ее истомившееся по любви сердце, темно-русые, чуть вьющиеся волосы, большие сильные руки с! длинными тонкими пальцами, способными довести женщину до экстаза…