- Ты тоже спи, - сказала она Антону. Тот уже лежал в кровати, но продолжал с энтузиазмом тыкать по кнопкам мобильного телефона. – Отдай мне.

- Ну, мам, подожди, подожди!

- Тош, мы с тобой договаривались.

- Но это не честно, отправлять меня спать в одно время с Элькой!

- Конечно, не честно. Но ты сам её распустил в своё время, и она теперь раньше десяти не засыпает. Выключай телефон, одиннадцатый час уже. Ты обещал слушаться меня.

Антон вздохнул совершенно несчастно, на постели вытянулся.

- Я, правда, сейчас лягу, через десять минут.

Марина только головой качнула, но настаивать больше не стала. Так же, как и дочь, сына поцеловала и даже сделала попытку ему одеяло поправить.

- Мама! – прикрикнул он на неё, и Марина отступила к двери.

В спальне Димки не оказалось. Марина заглянула в тёмную комнату, а затем спустилась вниз.

- Уложила?

- Еле-еле.

Гранович сидел на диване в гостиной, раскинув руки на спинке, и смотрел на новогоднюю ёлку. С большим интересом её разглядывал, а когда Марина его за шею обняла, подбородок на его макушку пристроила, улыбнулся.

- Так о чём ты, говоришь, ночами думаешь?

- Вот почему ты так любишь к словам цепляться?

- Я не цепляюсь, просто я наблюдательный человек. Я всё подмечаю, даже мелочи. – Он за руку её взял, и Марине пришлось диван обойти, чтобы рядом с ним сесть. Правда, долго ей сидеть не пришлось, уже минут через пять они непонятным образом оказались на полу. Дима кофту на ней задрал, и Марина рассмеялась, когда ворсинки ковра спину защекотали.

- Обо мне думай, больше ни о ком, - зашептал Гранович ей на ухо, губами потёрся, и перекатился на бок. Целовались, Марина ногу на его бедро закинула, но прежде чем успела оказаться на Димке, вдруг почувствовала чей-то взгляд. Замерла, глаза открыла, но не успела до конца понять, что происходит, совсем рядом раздался голос дочери.

- Что вы делаете?

Диму словно током ударило. Он от Марины шарахнулся, и глаза поднял, увидел Эльку, стоящую на лестнице. Что именно они делали, она вряд ли видеть могла, ей обзор диван закрывал, но копошащихся на полу мать и дядю Диму рассмотрела. Марина тем временем руки его от себя оттолкнула и резко выпрямилась, пригладила волосы. А ладонью тело Грановича к полу пригвоздила.

- Ты почему не спишь? – поинтересовалась она у дочери, и попыталась взглянуть строго, прогоняя из глаз растерянность и пустоту.

Эля ручкой на перила облокотилась, разглядывая мать.

- Я не могу уснуть без Сёмы. Мама, ты его видела?

- Нет, - Марина отчаянно замотала головой.

- Нужно его найти. Вдруг он потерялся?

- Эля, он уже спит где-нибудь.

- Где?

Спокойно, глубокий вдох.

- Где-нибудь, где ему тепло и удобно. Возвращайся в постель немедленно.

Элька ногой по краю ступеньки поводила.

- Дядя Дима заболел?

Марина кинула на притихшего Грановича испуганный взгляд.

- Нет.

- А чего он на полу лежит? Он упал? Ты его толкнула?

Димкина грудь под её ладонью затряслась от беззвучного смеха.

- Нет, малыш, мы опять уронили ёлку, собираем игрушки.

- Да? – Эля ещё на ступеньку спустилась. – Я вам помогу!

- Эля, возвращайся в постель, не серди меня!

Девочка насупилась.

- Ну, мама!

- Немедленно.

- Я просто хотела помочь.

Марина решила, что перегибать не стоит и сделала попытку улыбнуться.

- Я знаю, родная, но мы уже всё собрали и идём спать. Я к тебе зайду через пять минут, поцелую перед сном.

Элька ещё пооглядывалась, выискивая взглядом котёнка, а после с топотом унеслась наверх. Марина выдохнула и без сил опустилась рядом с Димкой на ковёр. Лицо к его груди склонила.

- Это кошмар какой-то.

Гранович засмеялся уже в полный голос.

- Нам ещё повезло, что это был не Антон. Что-то мне подсказывает, что он сходу бы разобрался, чем мы с тобой тут занимались.

Марина голову подняла и невинно посмотрела.

- Не понимаю, о чём ты говоришь. На ковре, в гостиной, перед ёлкой… Я просто делала тебе искусственное дыхание.

- Ну да, ну да, - посмеиваясь, проговорил он, наблюдая, как Марина поднимается. Она к лестнице направилась, а Дима поинтересовался: - А меня придёшь перед сном поцеловать?

Марина оглянулась через плечо.

- Обязательно. При условии, что ты уже будешь в постели.

- Через пять минут, - пообещал он.

- Какая невероятная тишина, - проговорил Гранович, прислушиваясь. – Никогда не думал, что тишина может быть такой приятной.

Марина понимающе улыбнулась.

- Да, когда дети уезжают, мне тоже не по себе становится. Так непривычно тихо.

Дима зашевелился, всколыхнув воду в ванне, руки на бортики положил, а голову у Марины на груди устроил. Улыбнулся, когда рука Марины по его груди прошлась. Она сидела позади него, ногами за талию обнимала, и то и дело прикасалась к нему, гладила, дотрагивалась, разглядывая в нём что-то, находясь в более выгодном положении, чем он. Грановичу же оставалось лишь лежать и удовольствие получать. Правда, заговорить вот решил.

Марина островок пены от его плеча отогнала, после чего запустила мокрые пальцы в волосы Дмитрия.

- А с чего это вдруг он решил детей среди недели забрать?

Марина плечами пожала.

- Может, соскучился?

Гранович сдержал скептическую усмешку.

- Или внял твоим уговорам. Ты ведь уговаривала?

- Нет, - слегка возмутилась Марина.

- Уговаривала.

- Дим, он их отец!

- Знаю. И ты хочешь, чтобы они общались, как можно больше.

- Не как можно больше, а просто общались. Это ведь нормально.

- Наверное.

- Наверное? – удивилась она. – Ты когда маленьким был, папу любил?

Дима руку из воды поднял и пригладил взъерошенные Мариной волосы.

- Смотря, что ты подразумеваешь под этим словом. Мой отец – военный человек, до мозга костей военный. Он дома нас с матерью строил так же, как своих солдат в части. И я любил его, боготворил прямо, пока не достиг переходного возраста.

- Начал ему противостоять?

- Скорее революцию устроил. И стал самым большим отцовским разочарованием. Два года в военном училище, после чего я ясно дал ему понять, что военным не буду.

Марина не на шутку заинтересовалась.

- Как?

А Дима плечом дёрнул.

- Перестал учиться, и из училища меня, в итоге, вышибли. Отец был в ярости. А уж когда я на экономический факультет без всяких проблем поступил и в армию не пошёл, отец со мной разговаривать перестал.

- А сейчас?

- Да уж сколько лет прошло. После смерти мамы помирились. Это тринадцать лет назад было. Сейчас отец уже генерал, в Москве живёт, у него новая семья. Девчонкам-близнецам по десять лет.

Марина попыталась в лицо ему заглянуть.

- Правда? А ты с ними общаешься?

- Ну, бывает заезжаю на праздники… раз или два в год.

- Вы же в одном городе живёте!

- И что? Марина, у него жена, можно сказать, моя ровесница. У них своя семья, зачем им я? Чтобы смущать? Нет уж, я никогда и никому не навязываюсь.

Марина усмехнулась, за шею его обняла и в щёку поцеловала.

- Одинокий волк!

- Марин, он до сих пор мне простить не может, что я по его стопам не пошёл. А какой из меня военный? Я для этого слишком люблю комфорт.

- И деньги, - подсказала Марина.

Гранович фыркнул.

- А что в этом плохого? Вот если бы я их любил, но не умел зарабатывать – это одно, а так… Они мне взаимностью отвечают, и я этому очень рад.

Марина скрутила из его влажных волос на макушке небольшие рожки. И голову повернула, когда краем глаза заметила, что дверь чуть приоткрылась. Семён в ванную зашёл, на коврик присел и теперь таращил на них глаза, а когда Марина на него внимание обратила, жалобно мяукнул. Дима тоже глянул в его сторону, и решил возмутиться: