- Нет, конечно. Просто завтра первый день, вот она и задерживается. А потом всё войдёт в свою колею, и столько времени уже не потребуется. Так всегда бывает. Да и мама попривыкнет.

- Мы сегодня только суп ели, - пожаловалась Эля.

Дмитрий усмехнулся.

- Ничего, вот мама вернётся и всё будет, как всегда.

- У папы были котлеты, но Антон даже попробовать мне не дал.

- Почему это? Сам всё съел? – Дима кинул на мальчика насмешливый взгляд, а тот вдруг вскочил и чайник на газ грохнул.

- Будешь чай? Эля, ты будешь? – спросил Антон. – Я знаю, где мама конфеты про запас держит.

Гранович на предложение о чае кивнул, но сам насторожился.

- А что ещё было у папы? – поинтересовался он у Эли.

- Антон с ним ругался, - тут же рассказала девочка.

- Ругался?

- Да не ругался я!

- Ругался, ругался! Папа на тебя разозлился! Как раньше.

- Что было не так? – Дмитрий к мальчику повернулся.

Антон замешкался, его подбородок выдвинулся вперёд и он с едва заметным возмущением принялся оправдываться, указав рукой на сестру:

- Он не повёл её в сад! Я прихожу, а Эльки нет, и воспиталка говорит, что не было. А если бы мама пришла или позвонила? Она бы с ума сошла!

- Предположим, - согласился Гранович. – И ты из-за этого поругался с отцом?

- Я не ругался, - тише, но серьёзнее сказал мальчик. – Но почему я должен вести себя хорошо? Там эта его… Смотрит на меня, как на малявку. Мы с Элькой ей всегда мешаем, а тут прямо семейный обед… Не хочу я с ней общаться!

Эля внимательно брата слушала и грызла карандаш. А когда он замолчал, с интересом переспросила:

- С кем?

- С Дашей! Или она тебе нравится?

Дима из-за стола поднялся, чтобы чайник выключить, и легко шлёпнул Антона по спине.

- Тон сбавь. И думай.

Мальчик шумно вздохнул, и голову рукой подпёр.

- А черепахи какого цвета бывают?

- Коричневые.

- Зелёные.

Эля карандаш снова в рот сунула.

- Вы не знаете, да? Нарисую… красную!

- И что, ты всерьёз с ним поругался? – спросил Дима позже, когда Эля убежала наверх за новой раскраской.

Антон передёрнул плечами, явно не желая продолжать разговор. И как бы в доказательство этого перебрался на диван в гостиную и телевизор включил. Гранович в одиночестве выпил чая, а потом к Антону присоединился, правда, про отца того больше не расспрашивал.

- Хочу, чтобы мама пришла. – Эля нижнюю губу выпятила и очень постаралась заплакать. Дима с интересом наблюдал, но когда спустя минуту ни одной слезинки не появилось, попытался спрятать улыбку. Эля носом шмыгнула, сунула Семёна на диван между Димой и Антоном, а потом сама полезла. Дима помог ей взобраться на диван, и не стал возражать, когда она к нему на колени перелезла. В его футболку вцепилась и снова горестно вздохнула. – Где мама?

- Скоро придёт.

- Хочу сейчас.

- Значит, сейчас придёт.

Эля лицом в его грудь уткнулась и предприняла ещё одну попытку зареветь. Похныкала, повозилась, начала тереть глаза, а Антон попросил:

- Можно потише ныть? Не слышно ничего.

Эля Диму обняла и продолжала всхлипывать, саму себя жалея. Гранович её по волосам потрепал, а сам к своим ощущениям прислушивался. Да уж, серьёзно его жизнь за последнее время изменилась, раз он вечерами теперь детей успокаивает, вместо того, чтобы устроить себе маленький праздник жизни, как поступал обычно, когда в работе наступало затишье. Теперь же он уравнения решает и черепашек рисует. А тосковать и задумываться о правильности происходящего ему попросту некогда.

Эля ногу вниз опустила и помотала ею.

- Хочу Киндер, - заявила она.

Антон фыркнул.

- Позиции сдаёшь?

- А я хочу! Ты не хочешь, Тош?

- Мне что, пять?

- А я хочу печенья, - сказал Гранович. Посмотрел на Антона. – Печенье мама нигде не прячет?

Мальчик задумался на пару секунд, потом головой покачал.

- Нет… Зато есть кукурузные шарики, шоколадные!

К тому моменту, когда Марина домой вернулась, с коробкой готового завтрака было покончено. Даже Семёну досталось немного. Правда, он сначала есть их отказывался, но Антон сумел переубедить. В рот ему насильно сунул, и вскоре котёнок уже вовсю хрустел шоколадными шариками, чем всех смешил.

- Эх, молока бы сейчас. – Дима потянулся, закинув руки за голову.

Эля заглянула в пустую коробку, засунула в неё руку по локоть, вытаскивая последние шарики. На Грановича посмотрела.

- Мама придёт, молочка принесёт.

Дима усмехнулся.

- Ты думаешь?

А как только Марина дверь открыла, Эля тут же с дивана кубарем скатилась и к ней бросилась.

- Мама, ты молочка принесла?

- Молочка? – Марина сделала несколько шагов, чтобы в гостиную заглянуть, смеясь, посмотрела на Дмитрия и сына. – А вы просили молока?

Гранович разулыбался, увидев её, а Марина с трудом расцепила Элькины руки, когда дочь в её шубу изо всех сил вцепилась.

- Мы маму просили, которая нам молочка принесёт.

- Ты долго, - пожаловался Антон. А Марина, наконец, сумела раздеться, в гостиную прошла, таща за собой на буксире дочь. – Мы тебя ждём, ждём.

Дима подвинулся, чтобы она сесть смогла, развернулся вполоборота, и Эльку подхватил, когда она к нему на колени снова полезла, чтобы к матери поближе быть.

- Как дела?

- Устала жутко, - призналась Марина и тут же рассмеялась. – Но мне нравится. Меня там слушают, - сказала она.

- Есть хочешь?

- Вот что-что, а есть не хочу. Я так напробовалась сегодня, всего на свете. А вы, мои бедные, на супе, да?

- Тоша делал горячий хлеб с сыром и кетчупом, и нас кормил!

- О-о, кулинарные изыски моего сына. – Марина его по волосам шутливо потрепала.

- Устала, - сказал ей Дима, когда дети разбежались. Руку Марине протянул и потом с дивана поднял. По спине её ладонью провёл, к себе прижал, и почувствовал, как она расслабилась в его руках.

- Устала, - согласилась она. – Ноги гудят. Но это хорошая усталость.

- Но тебе хоть нравится?

- Да. Хотя, боюсь, что это ник чему толковому не приведёт.

- Вот завтра и посмотрим. – Он к её губам наклонился и легко поцеловал. Она разулыбалась и почти повисла на нём.

- Димка, ты у меня такой замечательный.

Он весело хмыкнул.

- Да? Так я давно тебе это говорю, а ты только поняла?

- Ну тебя, - рассмеялась она.

Дом, наконец, начал погружаться в сонную тишину. Эля уснула быстро, сказалось то, что у отца днём не спала, а Марина, уложив её, ещё к сыну заглянула и попросила того, не засиживаться. А когда в спальню вошла, сразу зевнула.

- Как я хочу спать, - призналась она.

Дима руку за голову заложил и улыбнулся, за ней наблюдая.

- Кто-то заработался? Это даже хорошо, не будешь больше на меня обзываться.

Марина притворно ахнула.

- Это как я тебя обзывала?

- А трудоголиком?

- Так это правда была. А на правду, как известно, не обижаются. – Марина ещё в коридор выглянула, и всё-таки дошла до комнаты сына.

- Антон, ты меня слышал?

- Да, да… Ещё десять минут, мам!

К Дмитрию Марина вернулась, качая головой.

- Какой он стал упрямый.

- Ага. И очень решительный.

- Это ты о чём?

- Кажется, он с отцом сегодня поругаться успел.

- Опять? – расстроилась Марина, а Гранович лишь плечами передёрнул, решив сейчас в подробности не вдаваться, на ночь-то глядя.

- Ты с ним поговори завтра.

- Поговорю, - согласилась Марина, и халат скинула. А Димке язык показала, заметив, что тот её тело, в короткой ночной рубашке, взглядом ощупывает. – Я ложусь спать.

Он спорить не стал, свет в комнате выключил, и рукой Марину обнял, когда она к нему придвинулась.

- С Игорем поговори, а не с Антоном.

- С Игорем? Почему с Игорем?

- Потому что Антон на него злится, и если ты ещё на него давить начнёшь… В общем, поговори с Игорем.

Марина положила под щёку ладонь, а глаза открыла, смотрела теперь в темноту.