— А много у вас обслуживает больница? — робко поинтересовалась мать.

— С захаровскими, пожалуй, тысяч двадцать будет. Но специалистов не осталось почти, в город поуезжали, когда настали тяжелые времена. Это сейчас производство работает, а раньше-то ни работы, ни денег. Видели, небось, сколько домов пустует. Вот с тех времен и стоят. Ну, если вы не хотите… — он расстроился, покачав головой.

— Нет, нет… Нет… — испуганный голос матери сорвался на хрипотцу. — Я согласна… Просто так неожиданно ваше предложение! — она разволновалась. — Поймите правильно, я думала, никогда не смогу вернуться. Зачем же убивать себя надеждой? — руки матери мелко дрожали. Кирилл видел, что ей хотелась закашлять, но она пыталась сдержать кашель, закрыв рот рукой, лицо ее покраснело, вздуваясь жилами.

— Вот и славно! Вот и договорились! Ну, тогда… — Артур Генрихович протянул ей носовой платок, сложенный вчетверо. — Он чистый, не побрезгуйте. И не стесняйтесь, я знаю, что это за болезнь. Моя жена болела астмой, оттого и переехали сюда. Поначалу-то тоже в городе устроились. И вы знаете, прошла астма, — обнадежил он ее. — Здесь рядом сосновый бор, кедры, горы. А дом у вас хороший, подправим, перестроим, газ проведем. В центре и отопление есть, но сюда не тянем, котельная не справляется. Да и привыкли люди, ставят котлы. На неделе и займемся, бригада как раз простаивает. Мы древесину еще не скоро будем отправлять, лед через месяц сойдет, не раньше, мы баржами ее вывозим. В старые-то времена сплавляли — всю реку загадили, — опять пожаловался он. — Чистили долго. Хорошо экологи помогли из Гринписа. Я когда в Германии жил, участвовал в их движении и руководил бригадой быстрого реагирования. Теперь и рыба к нам вернулась, щуку на удочку берут аж возле дома, — похвалился он. — Третий год выпускаем форель. Первый улов отправили на реализацию. Еще один заводик нужен, — он опять развел руками, на этот раз широко. — Так что и лесом обеспечим, и кирпичи наготовлены. Но вы уж устраивайтесь как-то быстрее, а то скоро посевная. Не приведи господи остаться как прошлом году!

— С какой-то заразной болезнью всю бригаду в область увезли. Оказалось, пищевое отравление… — пояснил рыжий, засмеявшись. — Пока возили туда обратно, неделя прошла, а для посевной неделя — катастрофа.

— Мы вообще-то специалистам вашего уровня квартиры предлагаем, но у вас дом большой, крепкий. Нам такой, пожалуй, и не построить, — осмотрелся Артур Генрихович. — Выгодно подремонтировать, быстрее и дешевле. Опять же, свободных квартир все равно пока нет. Так что все законно и в пределах помощи, которую оказываем тем, в ком нуждаемся. Ссудой поможем, материалами. Когда бы нам приступить?

— Да я хоть завтра! — воскликнула мать, просияв, все еще не веря.

— Ну, завтра, так завтра, — он переглянулся с рыжим. — Определитесь, куда вам и что. Работают ребята быстро, месяца у вас есть. Они у меня орлы бывалые, справятся. А потом посевная начнется, строительство и сплав — заберу, — предупредил он. — Я вижу крышу надо полностью перекрывать, потолок сырой, видите, течет, — Артур Генрихович прошел по дому, заглянув во все углы. — Дожди начнутся, затопит. Вам в таких условиях жить нельзя. Вы уже весь дом осмотрели?

— Не надо ссуды, я думаю, найду деньги на крышу. Да мы еще и не смотрели, зашли только. Конечно, переделать тут кое-что надо… — согласилась она.

— Матвей, ты помоги нашему главврачу. Надо, чтобы вовремя человек к работе приступил. Ой! — спохватился он. — Я, кажется, вас не представил. Матвей Васильевич, моя правая рука. Их, правых, у меня семеро, — снова пошутил он.

— Можно просто Матвей, привычней как-то, — скромно потупившись, поправил Матвей.

— Ведет строительство и занимается лесом, — Артур Генрихович кивнул в сторону мужчины с рыжей шевелюрой. — Все вопросы по ремонту решайте с ним.

После этого он обратился к Матвею:

— Я машину возьму, еще на завод заеду. А ты отдыхай. Завтра приступай, пока время есть. Возьми всех, кто свободен… Бригада Михеича с лесозаготовок вернулась, посылать в лес до осени не будем, поздно.

— Надо бы и бригаду Райкина вернуть, — кивнул Матвей Васильевич, по-деловому осматриваясь. — Болото подтаивает от грунтовых вод, техника может под землю провалиться, не стоит рисковать. Нормальные объемы сделали. Теперь пусть лесники вырубками займутся, готовятся к посадкам. Правда, говорят, кедр у них в питомнике нынче плохо взошел.

— Лиственницу пусть садят, она быстрее до деловой древесины вырастет, — распорядился Артур Генрихович.

Артур Генрихович ушел, оставив их втроем. Матвей переминался с ноги на ногу, ждал, пока хозяйка решится на что-нибудь. Мать тоже молчала, не зная с чего начать разговор.

Матвей начал первым:

— У вас семья-то большая? — спросил он, осматривая помещение.

— Я, сын… Кирюш, подойди сюда, — позвала она. — И еще один, Александр. Но его нет, едет где-то. Бросил нас. В общем, попали мы сюда по его милости. Невеста у него отсюда, Ирина Штерн. Связался с ней, и что-то нехорошее с ним происходит, не знаем, что и делать, — мать тяжело вздохнула.

— Это Родиона племянница? — с ехидцей поинтересовался Матвей, оскалив зубы.

— Его, — кивнула мать.

— Не вы первая, не вы последняя… Помогают с людьми, но больных-то нам не шибко надо, — он махнул рукой с улыбочкой — Вы уж… Мы просто знаем, деревня у нас маленькая. Они многим тут жизнь запоганили. Вы не стесняйтесь, кашляйте, если вам по болезни вашей надо.

— Ну что, давайте, дом, что ли, осмотрим? — предложила мать. — Или, может быть, с утра?

Она пошла вперед, Матвей за нею, Кирилл следом.

Первое, что не понравилось матери, то, что окон было много, но маленькие. Матвей успокоил ее, сказав, что устранить это можно за один день, если спилить часть сруба и вставить новые. Лесопилка работала, окна делали на совесть, а то и металлопластиковые заказать, тоже были, хранились на складе для коттеджей. В другой половине дома потолок был тоже с подтеками.

Видимо, крыша провалилась под тяжестью снега.

Но, по мнению Матвея, все было поправимо, поскольку основное в доме фундамент и стены, а им сносу не было. Высокий фундамент из кирпича и бетона делал он сам, еще юнец, когда дом только-только строился тридцать лет назад, и хорошо помнил, сколько бетона тогда залили в землю. Строил дом муж Авдотьи, хозяйки дома, когда был председателем Черемушкинского совхоза.

Потом договорились убрать одну печь и переложить другую. Газ и отопление к каждому дому подводили бесплатно, но Матвей посоветовал одну все же оставить. Печь в деревне была необходима, разве что размером поменьше, совместив с камином и плитой. И посоветовал превратить мост в жилое помещение.

А после того, как слазили на чердак, не осталось сомнения, что крышу надо полностью снимать, заодно надстроив теплую мансарду, чтобы устроить комнаты для Кирилла и Александра.

Матвей прикинул и назвал цену, которая приятно удивила мать. Она внезапно просияла, что от него не ускользнуло.

— Это же так естественно! Материалы свои выделяем, для себя, — рассмеялся он. — Лишнего с себя не возьмем. А бригады за зарплату, а не в прибыль.

А когда он посоветовал поселиться у кого-нибудь на постое, сложив ценные вещи хоть в ту же баню, мать раздумывала недолго, решив пережить это время в бане, обратившись за согласием к Кириллу. Кирилл кивнул, задумавшись о чем-то своем. Такого поворота событий он не ждал и был растерян.

— Ну ладно, — кивнул Матвей. — Баня, должно быть, хорошая, Родион ее недавно построил. Он охотник, привозил из города знакомых. Пировали тут, пока Авдотья живая была, да и после. Дома-то у него семья, а тут никто не мешал.

— Что же, коттедж у меня будет?! — обрадовалась мать.

— Ну… — развел Матвей руками, неопределенно кивнув в сторону села. — Строим! Видели, какие дома отгрохали? Это в позапрошлом году, как нефть нашли. Решили сразу, чтобы потом не переделывать. Пока для нефтяников и специалистов, но на лето планируем для совхозных работников.