Осталось только осмотреть трюм.

Мистер Паттерсон не решился сопровождать своих питомцев в это мрачное помещение корабля. В самом деле, там не было даже лестницы, приходилось спускаться по зарубкам, сделанным в пиллерсе. Он не спустился в трюм, не решился также взобраться по выбленкам на марс, на фок-мачту или перелезть через собачью дыру. Зато мальчики ловко спустились в трюм «Резвого», где сложены были чугунные балластины. Молодежь обошла трюм от носовой части, откуда лестница вела в помещение экипажа, до кормовой части, отделенной непроницаемой для воды металлической перегородкой от баталер-камеры. Тут сложены были паруса, снасти, запасные слеги, а также ящики с консервами, бочонки с вином и водой, мешки с мукой. В самом деле, припасов на «Резвом» было столько, что их хватило бы для кругосветного плавания.

Осмотрев трюм, мальчики возвратились на ют, где застали своего воспитателя в обществе капитана. Они толковали о том о сем, мистер Паттерсон говорил с обычной изысканностью выражений, Гарри Маркел отвечал короткими фразами. «Добрый моряк не слишком общителен!» — подумал про него мистер Паттерсон.

Тони Рено стал хлопотать около руля, осматривать нактоуз с компасом, вертел колесо направо и налево, как заправский рулевой.

— Капитан, — не вытерпел он наконец, — позвольте нам иногда, ну, в хорошую погоду, что ли, управлять кораблем!

— Гм!.. — промычал мистер Паттерсон. — Не знаю, осторожно ли…

— Не бойтесь, мистер Паттерсон. Вы не станете жертвой кораблекрушения! — успокоил его Тони Рено.

Гарри Маркел только кивнул в знак согласия.

О чем думал этот человек? Уж не закралась ли в душу его искра жалости при виде этих беззаботных юношей, радовавшихся, что они на корабле? О нет! Наступит ночь, и тогда он не пощадит ни одного из них.

Но вот послышался звон корабельного колокола.

— Это нас приглашают к завтраку! — сказал Луи Клодион.

— Мы ему сделаем честь! — ответил мистер Гораций Паттерсон. — Я голоден как волк!

— Морской волк! — поправил Тони Рено.

— Lupus maritimus! — перевел мистер Паттерсон. Действительно, завтрак был подан. Гарри Маркел извинился, сказав, что привык завтракать у себя в каюте и не будет председательствовать за столом.

Сели за стол. Молодежь ела и только похваливала все, что им подавали: яйца, холодное мясо, свежую рыбу, чай, сухари. Впрочем, молодые желудки невзыскательны, особенно после утренней прогулки. Сам мистер Паттерсон съел вдвое больше того, что имел обыкновение съедать в столовой Антильской школы.

После завтрака вся компания отправилась к Гарри Маркелу на ют.

— Капитан, — обратился к нему Луи Клодион от имени товарищей, — когда вы думаете можно будет поднять паруса?

— Как только подует ветер, — отвечал Гарри Маркел, понимавший цель вопроса. — А это может случиться каждую минуту!

— А если ветер будет не попутный? — спросил мистер Гораций Паттерсон.

— Это не помешало бы пуститься в путь. Нужен только ветер. Откуда он подует — безразлично!

— Ну да, можно лавировать! — сказал Тони Рено.

— Совершенно верно! — ответил Гарри Маркел. Что может быть красивее движения лавирующего корабля с вздутыми от ветра парусами!

— Но можно ли надеяться, капитан, что ветер будет? — спросил Нильс Арбо.

— Хоть после полудня? — вставил Джон Говард.

— Я надеюсь, — отвечал Гарри Маркел. — Штиль продолжается уже около шестидесяти часов. Можно предполагать, что погода переменится!

— Капитан, — спросил Роджер Гинсдал, — нам хотелось бы знать, есть ли вероятность, что «Резвый» снимется с якоря сегодня?

— Господа, это весьма возможно. Барометр падает… Впрочем, я ничего не могу утверждать!

— В таком случае, — сказал Луи Клодион, — мы могли бы провести сегодняшний день на берегу!

— Да, да! — подхватили хором товарищи.

Гарри Маркел никак не мог согласиться на это предложение. Он ни за что не отпустит никого на берег, ни из пассажиров, ни из экипажа. Это еще более ухудшило бы и без того опасное положение.

Мистер Паттерсон со своей стороны поддержал просьбу школьников, уснащая свою речь приличными случаю цитатами. Ни он, ни его молодые друзья не знают Корка и Кингстона. Накануне они не успели осмотреть эти города. Говорят, что окрестности их очень интересны, особенно деревня Блэрней, жители которой славятся своим хвастовством, — это сущие ирландские гасконцы. Рассказывают, что там есть замок… приложившись губами к одному из камней его, станешь навеки лжецом…

Воспитанники вторили воспитателю. Чтобы спустить одну из шлюпок «Резвого», достаточно получаса. Два матроса доставят их в гавань, а к вечеру они обещают вернуться.

— Послушайте, капитан, — продолжал мистер Паттерсон, — мы просим, умоляем вас!

— Я охотно уступил бы, — ответил довольно резко Гарри Маркел, — но не могу. Сегодня день, назначенный для отъезда. Ветра мало, но в крайнем случае из Коркского залива можно выйти даже с помощью отлива!

— Но если, выйдя в открытое море, мы все-таки не сможем продолжать путь? — заметил Луи Клодион.

— Мы встанем на якорь вблизи берега, — отвечал Гарри Маркел. — Хорошо будет уже и то, что «Резвый» выйдет из Фармарской бухты. В открытом море скорее можно ожидать ветра, чем в этой защищенной со всех сторон бухте!

Доводы были довольно веские, и кроме того, следовало доверять капитану.

— Прошу вас, господа, откажитесь от плана ехать на берег, — продолжал он. — В противном случае мы пропустим время отлива!

— Хорошо, капитан, — отвечал мистер Паттерсон, — мы не будем настаивать!

Скоро утешились и мальчики. Двое из них, впрочем, и не желали ехать на берег. Это были, как читатель, вероятно, догадался, Магнус Андерс и Тони Рено. Они рады были остаться на корабле. Сев на корабль, они решили даже не выходить нигде на берег, пока не прибудут в один из антильских портов. Ну что если подует ветер, а кораблю нельзя будет сняться с якоря, потому что пассажирам вздумалось осматривать Корк и Кингстон и они не все в сборе? А впереди могут быть еще более продолжительные стоянки! Что скажет мисс Китлен Сеймур? Что подумает директор Антильской школы? Ответственность падет на наставника, который и понял всю важность этого последнего довода.

Вопрос был исчерпан. Решено остаться на корабле. Зашла речь о путешествии, и Гарри Маркел не мог уклониться от разговора. Роджер Гинсдал спросил, ходил ли уже «Резвый» между Англией и Антильскими островами.

— Нет, — отвечал Гарри Маркел, — наш корабль совершил только два плавания в Индийский океан!

— А вы, капитан, бывали раньше на Антильских островах? — спросил Губерт Перкинс.

— Нет, не бывал!

— Значит, моряки не боятся плыть в совершенно незнакомые им места? — заметил мистер Паттерсон.

— Еще бы! — вскричал Тони Рено. — С завязанными глазами!

— Нет, — отвечал Гарри Маркел, — не с завязанными глазами, а определив на карте место, где находится судно, изучив внимательно карту, наметив направление, в котором надо идти!

— И мы увидим, как все это делается? — спросил Магнус Андерс.

— Да, но при условии, что мы выйдем в море, а не будем сидеть здесь, в заливе!

Луи Клодион и его товарищи примирились наконец с мыслью остаться на корабле. Хотя им и не позволили поехать на берег, день, проведенный на корабле, не мог показаться длинным. Нет, им даже не пришло в голову попросить отвезти их на плоский песчаный берег. В этом Гарри Маркел не мог бы отказать, потому что это не могло угрожать никакой опасностью. Мальчики садились на скамейки юта, качались в креслах-качалках, прогуливались по палубе, взбирались на марс — было как убить время, не скучая.

Коркский залив и во время штиля кипел жизнью. Несмотря на безветрие, движение в Кингстонском порту не прекращалось. Подзорные трубы воспитанников и особенно довольно большая подзорная труба мистера Горация Паттерсона (она была длиной в два фута четыре дюйма) передавались из рук в руки. Мальчики внимательно следили, как сновали взад и вперед рыбачьи лодки, паровые баркасы, обслуживающие побережье, буксиры, отвозившие парусные суда, спешившие выйти из гавани, трансатлантические и другие пароходы.