После получасовых бесплодных поисков мальчики встревожились не на шутку. Сто раз разносилось имя мистера Паттерсона по всем направлениям леса, но он не отзывался.

Наконец они пришли в самую чащу. Здесь, под деревьями, в почти непроницаемых зарослях лиан, мальчики увидели хижину, нечто вроде охотничьего домика. Уж не здесь ли по неведомой причине скрылся мистер Паттерсон? Во всяком случае, хижина была заперта, а дверь даже снаружи заложена.

— Его здесь нет! — сказал Нильс Арбо.

— Все-таки надо посмотреть! — сказал Магнус Лидере.

Сняли перекладину и открыли дверь.

В хижине никого не было. Только на полу валялось несколько охапок сена да на стене висели охотничий нож в ножнах, ягдташ и несколько звериных и птичьих шкурок.

Едва Луи Клодион и Роджер Гинсдал успели войти в хижину, как крики оставшихся снаружи товарищей: «Вот он! Вот он!» — заставили их выйти.

В двадцати шагах от дома, под деревом, без шляпы, с судорожно искривленными чертами лица, со сжатыми кулаками, лежал мистер Паттерсон, казалось, без всяких признаков жизни.

Луи Клодион, Джон Говард, Альберт Льювен бросились к мистеру Паттерсону… Сердце билось… Он жив…

— Что с ним могло случиться? — спросил Тони Рено.

— Не укусила ли его змея?..

Да, может быть, на мистера Паттерсона напала трехугольноголовая змея, которые так часто встречаются на Мартинике и еще на двух из малых Антильских островов. Эти опасные гады достигают иногда размеров шести футов; по цвету они почти не отличаются от корней растений, среди которых прячутся. Поэтому очень трудно уберечься от их быстрого и внезапного нападения.

Так как мистер Паттерсон еще дышал, приняли все меры, чтобы привести его в чувство. Луи Клодион осмотрел его и не нашел никаких признаков ужаления. Почему же тогда это застывшее выражение ужаса на его лице?

Мистера Паттерсона осторожно прислонили к дереву, приподняли ему голову, принесли из протекавшей вблизи речки свежей воды, смочили ему виски, влили в рот несколько капель рому.

Наконец он открыл глаза и прошептал:

— Змея… Змея!..

— Мистер Паттерсон… Мистер Паттерсон… — отвечал Луи Клодион, пожимая ему руки.

— Уползла ли змея?

— Какая змея?

— Та, которую я видел на ветвях этого дерева!

— На ветвях? На котором дереве?

— Осторожнее, Бога ради! Вот на том…

Из отрывочных фраз мистера Паттерсона мальчики поняли, что он набрел на огромное пресмыкающееся, повисшее на ветви дерева. Животное загипнотизировало его, как птицу. Он старался не поддаваться магнетизму его глаз, но змея так и притягивала его к себе своим взглядом. Когда он был уже так близко, что мог дотронуться до гада, движимый инстинктом самосохранение, он ударил его палкой, в минуту, когда животное готово было обвиться вокруг его тела. Но где же эта змея? Убил ли он ее? Может быть, она еще ползает где-нибудь в траве?..

Мальчики поспешили успокоить мистера Паттерсона. Нигде не видно змеи.

— Вот она! Вот! — закричал он вдруг, выпрямившись и протянув руку.

— Там! Там! — повторял он прерывающимся от испуга голосом.

Взоры всех устремились по направлению, куда указывал мистер Паттерсон, продолжая кричать:

— Я вижу, вижу ее!

Действительно, на нижних ветвях дерева висела огромных размеров трехугольноголовая змея. Глаза ее еще блестели, язык был высунут из пасти; но все тело ее было вялое, недвижимое, без признаков жизни.

Паттерсон, по-видимому, удачно нанес удар, который, должно быть, был сильный, если сразу убил такое огромное пресмыкающееся. Но после нанесенного им удара мистер Паттерсон упал без чувств под деревом и не помнил, что было дальше.

Победителя стали поздравлять. Нет ничего удивительного, что он захотел взять с собой на корабль убитое им чудовище в расчете сделать из него чучело в одном из ближайших городов, где «Резвый» будет стоять на якоре.

Джон Говард, Магнус Андерс и Нильс Арбо сняли змею с дерева и вынесли на поляну. Путники закусили, выпили за здоровье мистера Паттерсона и пошли на перешеек. Через три часа они снова сели в шарабап, куда была уложена и змея, а к восьми часам вечера возвратились в Сен-Пьер.

Когда они прибыли на корабль, Джон Карпентер и Корти приняли из лодки змею и растянули ее во всю длину на палубе. Мистер Паттерсон смотрел на нее с чувством страха и удовлетворения. Какими красками опишет он свое приключение миссис Паттерсон! Какое почетное место отведут этому страшному и достойному удивления трехугольноголовому чудовищу с Мартиники в библиотеке Антильской школы! Такими приблизительно словами намеревался выразиться эконом в письме к мистеру Джулиану Ардагу.

После чреватого событиями дня, dies notanola lipillo, как сказал Гораций, оставалось только, в ожидании отъезда, пообедать и подкрепиться сном.

Однако раньше чем разошлись по каютам, Тони Рено потихоньку отозвал товарищей и сказал им так, чтобы мистер Паттерсон не мог слышать:

— Ну и удивлю же я вас!

— Чем? — спросил Губерт Перкинс.

— А знаете, какое я сделал открытие?

— Открытие?

— Да, что из змеи мистера Паттерсона не нужно делать чучело!

— Почему?

— Потому что оно уже набито!

Тони Рено говорил правду. Он узнал это, ощупывая змею. Да, змея уже была убита каким-то охотником, который, сделав из нее чучело, повесил на дерево недалеко от хижины! Отважный мистер Паттерсон убил уже мертвую змею…

Решено было, что для виду змею отдадут чучельнику в Сент-Люсии. Чтобы не разоблачать доброго старого эконома, ему оставят право гордиться своей победой!

На заре следующего дня «Резвый» снялся с якоря, и пассажиры скоро потеряли из виду высоты острова.

Говорят, что, уезжая с острова Мартиника, все жаждут снова возвратиться туда. Может быть, надежда побывать еще раз на острове шевелилась и в душе воспитанников Антильской школы, не подозревавших, какая судьба ожидает их всех впереди!

От Мартиники до Сент-Люсии плавание было во всех отношениях благополучное. Дул свежий норд-ост, и «Резвый» в течение дня прошел восемьдесят миль между Сен-Пьером и Кастри, главным портом английского острова.

Так как к острову Сент-Люсия корабль должен был подойти поздно вечером, Гарри Маркел рассчитывал лечь в дрейф, чтобы войти в канал при восходе солнца.

Утром еще виднелись вдали вершины мартиникских гор. Тони Рено, первым увидевший при приближении Монтань-Пеле, послал ему и последний прощальный привет.

Порт Кастри, лежащий между большими береговыми утесами, представляет живописную картину. Это как бы огромный цирк, затопленный морем. Даже многотонные суда находят приют в гавани. Город расположен амфитеатром. Дома красиво раскинулись до самых вершин гор. Как большинство антильских городов, Кастри выстроен на западе, так что горы защищают его от морских ветров и атмосферных изменений.

У семейства Гинсдалов было на острове большое имение, плантации, сахарные заводы, и все это процветало. Всем этим заведовал управляющий мистер Эдуард Фальке, который, узнав о прибытии сына и наследника Гинсдалов, предоставил себя в его полное распоряжение на все время стоянки корабля в гавани.

Как уже было сказано выше, Гарри Маркел не хотел входить в порт ночью. И вот, пока еще не чувствовалось прилива, он направил корабль в небольшую бухточку, чтобы его не отнесло в море.

Утром Гарри Маркел увидел, что придется выждать несколько часов, прежде чем сняться с якоря. Ночью ветер стих и, вероятно, подует с запада, когда солнце покажется на горизонте.

Роджер Гинсдал появился на юте раньше всех, мало-помалу собрались и остальные товарищи. Мистер Паттерсон пришел последним подышать свежим воздухом. Вечером контуры берега было трудно разглядеть, теперь они с живейшим интересом разглядывали побережье.

После девяти часов вечера подул ветер с моря, как и ожидал Гарри Маркел. Впрочем, ветер был западный. Сент-Люсия лежит совершенно отдельно от других островов, между Антильским морем и океаном, он ниоткуда не защищен от ветров и зыби.