На первый взгляд это место напоминало убежище бомжа – или дом сумасшедшего. Круглая комната с деревянными стенами, лишенная окон, была скудно освещена единственной магической сферой. Одну ее сторону завешивала плотная тряпка, и дверь наверняка находилась за ней, потому что ее больше нигде не было. Мебель здесь была старой, отчасти ржавой, постельное белье – потрепанным временем, хоть и чистым. На металлических столиках, которые больше подошли бы для какой-нибудь мастерской, а не для спальни, валялся пестрый хлам: кружки и тарелки, грязные мягкие игрушки, инструменты, стеклянные колбы, очки с битыми стеклами, перчатки, одежда и книги, очень много книг. Их тут, пожалуй, было больше всего, и самых разных – от детских сказок до редких магических пособий.

Его одежда, заляпанная кровью и отчасти порванная, была аккуратно сложена на стуле. Здесь же лежали новые вещи – черная форма, предназначенная, похоже, для охранника или тренирующегося воина. С размером дриада угадала верно, как и с тем, что он захочет переодеться.

Он как раз закончил застегивать рубашку, когда дриада вернулась, неслышно скользнула в комнату в своем человеческом обличье. Увидев, что он больше не спит, она уверенно одернула в сторону тряпку, наполняя комнату солнечным светом. Катиджан заметил, что порез на ее запястье исчез без следа. А вот его раны она то ли не могла так вылечить, то ли не хотела.

– Держи, – она протянула ему белые плоды, похожие на нечто среднее между яблоком и помидором. – Поможет.

Катиджан с сомнением посмотрел на странный фрукт.

– Это хоть не приведет к моей мучительной смерти?

– К мучительной – вряд ли, если и умрешь, то быстро, – рассудила дриада.

– Спасибо большое!

– Тебе нужно есть. Не будешь есть – лучше не станет.

Тут она была права, он и правда нуждался в силах. Пришлось отбросить сомнения и брезгливость; на вкус фрукты оказались не так уж плохи, кисло-сладкие и плотные, они подавляли тошноту, с которой он проснулся.

– Как, говоришь, тебя зовут? – полюбопытствовал он.

– Эйтиль Хелиге.

– Придется все-таки запомнить, ты настойчива в спасении моей шкуры. Мы ведь в дупле, не так ли?

– Как догадался? – удивилась она.

– Ты ж дриада, что тут угадывать! Вас хлебом не корми – дай в деревья залезть. Но это не обычный мир, а ты не обычная дриада. Поэтому рассказывай, какого черта здесь творится.

Он ни на секунду не забывал о том, что Рин и Уника ждут его. Катиджан и рад был бы сразу же отправиться к ним, но пока не мог. Ему все еще было тяжело двигаться, тошнота отпустила, но голова кружилась так, что мир плыл перед глазами. Ему приходилось ждать, пока его энергия восстановится, в таком состоянии он мог стать легкой добычей для любого местного таракана.

– Откуда мне знать, что я могу доверять тебе? – насторожилась дриада.

– Ниоткуда. Но если бы ты не была готова доверять мне, ты бы не стала меня спасать.

– Тоже верно… Хотя вам, людям, нельзя доверять, вы уже нарушили свое слово! Вы и довели этот мир до такого кошмара!

– Люди людям рознь, – напомнил Катиджан. – И люди тут вообще не при чем. Этот мир создали инквизиторы, я – маг Великого Клана, ты – дриада. И ты застряла тут, не так ли? Думаю, уже давно, с тех пор, как начался этот цирк. Мы с тобой еще в паутине заключили сделку. Ты мне помогаешь, я забираю тебя с собой. Это тебя устроит?

– Да.

– Значит, договорились. Считай рассказ об этом мире частью своей помощи мне. Что здесь творили инквизиторы? И почему ты считаешь, что они нарушили свое слово?

– Потому что они сказали, что здесь безопасно, что нас никто не тронет. Но они солгали! – Эйтиль сжала кулаки. – Почти все, кого они заманили в Эден, давно мертвы.

Как и предполагал Катиджан, инквизиторы действительно нарушили общий магический закон. Этот мир никогда не был простой школой для обучения следующего поколения воинов. Здесь выводили могущественных чудовищ, на которых опытные инквизиторы могли оттачивать свое мастерство. Но главной задачей Эдена было даже не это. Инквизиторы хотели превратить разумных нелюдей в своих помощников. Такие «оруженосцы» были бы незаменимы для них на самых сложных миссиях.

– Раньше инквизиция принципиально не работала с нелюдями, – заметил Катиджан.

– Они и сейчас не спешили нам доверять. Для них это был вроде как эксперимент, они такого не делали и хотели посмотреть, что будет.

Это был договор сотрудничества, а не дружбы. Нелюди помогали инквизиторам в борьбе с чудовищами, взамен они получали увеличение собственных возможностей. В Эдене был оборудован целый зал с редкими магическими кристаллами, усиливающими врожденные способности существ.

Катиджан знал, что это за кристаллы. Они относились к ценным артефактам, которые немногие могли себе позволить. Обычно воины тратили целое состояние на крохотный камешек, который носили с собой для усиления боевых способностей. А тут, по словам Эйтиль, была целая пещера таких кристаллов.

Нелюдей, готовых сотрудничать с инквизицией оказалось немного, но все же они были. Впрочем, дриада предполагала, что не все они попали в Эден добровольно. Часто она видела в этом мире детей без родителей, которые вряд ли могли принимать самостоятельные решения. Катиджан догадывался, что их или выкупили, или украли, такое уже случалось, правда, не ради экспериментов.

Когда она попала в Эден, дриада сама была ребенком. Катиджан и теперь не брался угадать, сколько ей лет – ответ мог оказаться каким угодно, от двадцати до двухсот. С этим видом вообще многое неясно. Но судя по ее рассказу, она была тогда совсем юной и полностью зависела от матери, которая привезла ее и двух старших сестер в этот мир.

Дриады в эксперименте не участвовали, они помогали инквизиторам с созданием леса и получали за это традиционное вознаграждение – деньги. Пока старшие занимались этим, Эйтиль слонялась среди зарослей одна. Ей запрещали общаться с другими детьми или подходить к кристальной пещере.

– Что-то мне подсказывает, что запрет ты не выполнила, – усмехнулся Катиджан.

– Отчасти. Я и правда ни с кем не общалась, просто не знала, как к ним обратиться… В Эдене все держались подальше друг от друга, тут вообще дружных компаний не было. Если и объединялись, то по двое-трое. Меня к себе никто не звал, да и мне хватало общения с сестрами. Но в кристальную пещеру я иногда заходила.

Проект, который затеяли инквизиторы, был слишком наглым, он нарушал не только магическое перемирие, но и законы природы – и природа отплатила им за это. Не все разумные нелюди, заходившие в пещеру, получали простое увеличение сил. На некоторых энергия этого места действовала разрушительно.

– Одни умирали, другие превращались в чудовищ, – пояснила дриада. – Тот паук, что напал на тебя… Он произошел от обычного кумо, я не лгала. Сюда приехала одна кумо, разумная, как и все оборотни. Но с ней что-то случилось там, среди кристаллов… Она заболела и умерла, а из ее тела родились такие вот твари. И очень много…

О способности женщин кумо размножаться без участия мужчин Катиджан раньше слышал, но он и не подозревал, что это может привести к такому. Игра с магией, затеянная инквизиторами, зашла слишком далеко. Уродцы, наполнившие Эден, не имели ничего общего с разумными нелюдями.

Какое-то время инквизиторам удавалось держать ситуацию под контролем – и долго, не один год даже. Они отлавливали чудовищ и использовали их для тренировок, продолжали работать с нелюдями. Но за всеми монстрами уследить не удалось, и однажды клетки перестали удерживать их.

– Тогда монстров было не так много, как сейчас, – сказала дриада. – Но и этого хватило, чтобы началась резня.

Лучшие воины первыми приняли бой – и первыми погибли. Остальным инквизиторами и нелюдям удалось забаррикадироваться в главном здании, они ждали помощи. И помощь действительно прибыла: через день в Эдене появился целый отряд.

Они отогнали чудовищ обратно в лес, но очищать этот мир не собирались, понимали, что это бессмысленно. Лес был слишком велик, а монстры, созданные здесь, – слишком непредсказуемы. Инквизиторы вернулись лишь за тем, чтобы вывезти кристаллы и другие ценные артефакты.