Кристина чуть развернулась. Их лица были так близко, что его легкое дыхание шевелило прядь ее волос у скулы.

— Зачем тебе весь этот головняк? С чего такая забота и бескорыстие по отношению ко мне?

Он смотрел в ее бездонные черные глаза (отправляясь на прием Феликса, она решила их не скрывать под линзами) и пытался подобрать правильный ответ. Она казалась безмятежной, пожалуй, даже смерившейся со своей судьбой. Но он знал, что это не так. Он давно изучал ее характер, ее реакцию на ту или иную ситуацию. И все-таки не мог предсказать, что она выкинет в следующий миг. Одним словом, женщина…

— Доводилось ли тебе общаться с человеком, в присутствии которого тебе легко и спокойно? Он словно придает тебе сил, зажигает верой в лучшее? Он — точно холодная вода для умирающего от жажды. С таким человеком хочется общаться снова и снова…

Крис пожала плечами:

— Нечто похожее я испытываю в присутствии Миамины и Алены, еще одной хорошей подруги. Это называется симпатией. Причем тут она?

— Симпатия, духовная общность — называй, как хочешь. Для вампиров такая близость чрезвычайно важна, значимее, чем для человека кровное родство. Только с теми, к кому нас интуитивно тянет, мы можем быть счастливы. Ведь вечность и одиночество — часто равнозначны.

Крис хмыкнула:

— Ты хочешь сказать, что для полного счастья мне нужно обратить Миамину? Ах, да, ее уже сделали оборотнем, и на мою долю осталась только Аленка… И все-таки, кто для тебя я?

Крейг вздохнул — порой Кристина была невыносима.

— Для меня ты — вторая половинка, которой могу довериться и с которой готов разделить свою силу.

— То есть ты хочешь, чтобы я в тебя влюбилась? — мягко спросила Крис. Немного наклонила голову — и ее губы оказались в опасной близости от губ вампира.

— Можешь не любить меня, я ни к чему не буду тебя принуждать, — шепнул нежно Крейг. — Я просто хочу, чтобы ты жила.

Глядя на красивый рисунок его твердых губ, она осведомилась:

— Когда я пришла в себя и узнала, что стала вампиршей, то ответила тебе очень грубо… Помнишь?

— Да, я предложил подумать и дать ответ, когда упадет временный блок.

— Так вот, я подумала… И решила… Иди ты на кол!!!

Кристина вмиг сорвалась с его колен — и оказалась в сотне метров от застывшего вампира.

Подхватив подол платья, она припустила так, что за ней мог угнаться только ветер. Впрочем, ветер за ней только и гнался. Она опасалась, что вампир кинется ее догонять, но…

Ууу! Вампирюга! Даже в любви признаться не смог нормально! Не то, чтобы она хотела услышать его признание… Нет, просто это единственное, что могло оправдать в ее глазах все его поступки: похищение, обращение в вампира, блоки на воспоминания…

Но он не сказал, что любит.

Не сумел открыть сердце? Или, правда, видит в ней всего лишь родственную душу?

Кристина улыбнулась своим странным мыслям и притормозила у края сада. Отпустила подол, проверила, не нанизалась ли листва на шпильки и степенно подошла к парадному входу.

М-да, подслушал бы кто ее мысли, то решил бы, что она втрескалась в своего наставника… А она не испытывала к нему столь сильных чувств. Откуда им взяться? Любовь не возникает на пустом месте, нужно хорошо узнать человека, то бишь вампира…

И все-таки, как хорошо, что ее обратил Крейг!

Улыбаясь, Кристина не заметила, как влилась в толпу гостей, снующую по дому Стального Феликса.

Роскошь интерьера ослепляла. Похоже, Мастер вампирской Ложи пылал любовью к стилю арт деко: комнаты отделанные в характерных цветах: слоновая кость, насыщенные коричневые тона, все оттенки золотого. Мебель — из дорогих пород дерева, украшенная перламутром, позолотой. Предметы типичные для стиля ампир, свободно соседствовали с аксессуарами индийской экзотики, египетского и африканского искусства… Порой возникало такое ощущение, что она попала не в жилой дом, а в музей. В огромном зале десятки изысканно одетых мужчин и женщин разговаривали, смеялись, пили шампанское, танцевали. Голоса сливались в будоражащий шум. Музыканты исполняли что-то из классики.

Раньше блеск драгоценностей и толпа шикарно одетых незнакомцев смутили бы ее в два счета. Но после того, что она пережила, это было последнее, что ее могло смутить.

Крис, заняв наблюдательный пост возле колоны, хищно высматривала Феликса. В руках девушка сжимала сумочку с миниатюрной 'смертью'.

Как применить бомбу она не знала. Признание, что ее обратил Крейг, принесло не только облегчение, но и сомнения в правильности принятых ранее решений. Что если Феликс особо не пострадает при взрыве? Древнего вампира, а именно таким он был, убить сложно. Стопроцентный результат даст усекновение головы или вырывание сердца с последующим его сожжением. Ну и как выманить Мастера из здания, полного невиновных существ? И что делать с его недремлющей охраной?

— Скучаешь? — приближение Миамины в окружающем хаосе стало приятным сюрпризом.

— А что, хочешь повеселить? — грубо бросила Кристина, она злилась на брата, утаившего имя ее наставника, и Миа оказалась в опале автоматически.

Подруга недоуменно подняла бровь — и Крис устыдилась:

— Прости, я сама не своя в свете последних событий. Только что узнала, что мой дорогой братец знал, что меня обратил Крейг.

Миамина новости не удивилась и поспешила объясниться:

— Говорила же Ник Никовичу: все тайной скоро становится явным. Ладно, не обижайся на него — он хотел, как лучше. Я бы сказала, но он взял с меня слово. Прости, Крис…

Мимо девушек прошел кареглазый загорелый мужчина в кожаных штанах и белой рубашке. На шее симпатяги висел фотоаппарат. Резкий разворот на сто восемьдесят градусов — и он нацелил на девушек его объектив.

— Э нет! Гуляй, мальчик! — возмутилась Миамина и, дернув Крис за руку, отвернулась к стене.

Мужчина хмыкнул, пожал широкими плечами и продолжил свой путь.

— Штатный фотограф единственного элитного журнала для представителей Полуночи, — объяснила Миа, — собирает материал для светской колонки. Ну, а нам с тобой, девочкам, выбравшим инкогнито, сейчас публичность ни к чему…

Волчица подозвала официанта с шампанским.

— Хочешь, расскажу, ху из ху на этом празднике жизни? — предложила подруга, протягивая один фужер Кристине.

Вампиресса безразлично пожала плечами. Ей все равно. Единственный, кого она хотела знать в лицо, кроме Феликса, так это Плохиш, последний из пятерки виновных в гибели ее семьи.

— Видишь вон того неприметного мужчину в окружении роскошных женщин?

— Рядом с ним еще стоит африканец с косичками? — уточнила Кристина.

— Парень, которого ты обозвала африканцем, бразильский футболист, последнее приобретение олигарха Владимирского для своей команды. Сам толстосум — это тот непримечательный мужик, на которого я тебе указала. Он — человек. Чуть дальше тоже люди: тот, который с добродушным лицом, городской мэр. А тот, что с постным, на вид как будто проглотивший трость, — его верный помощник.

— И люди знаю, на чей прием они попали? — Кристина сама не ожидала, что начнет испытывать любопытство.

— Кое-кто в курсе, а некоторые никогда и не узнают. Если что-то увидят запретное, колдуны подкорректируют им память, — улыбнулась Миа. — Стоящая рядом с мраморной статуей парочка — колдун и ведьма. Мужчину зовут Мирославом, он возглавляет Совет магов. Ну, а женщина — Полина, самая могущественная ведьма города.

Крис внимательно вгляделась в столь замечательные личности: от пожилой женщины, действительно, веяло Силой, ее внешность можно было описать одним словом — благообразная. В облике колдуна не было ни одной черты, за которую можно зацепиться взглядом. И этой своей неприметностью он напоминал олигарха.

— Хочешь свеженькую жареную сплетню? — Миамина в предвкушении закрыла глаза. — У великой Полины единственная внучка — обычный человек. Поэтому бабуля спит и видит, как бы быстрее выдать за мага или колдуна, дабы заполучить продолжателя династии и поэтому…