Вводный курс антимеметики

Младший научный сотрудник Ким проработал в Фонде целых четыре часа, и уже чувствует себя как выжатый лимон. Первая вводная лекция была подобна наковальне, сброшенной ему на голову. Пришло время обеда, он нашёл в столовой тихий столик в углу, где никто не станет его тревожить, где можно будет жевать и глотать неаномальную еду, пить термоядерной крепости кофе и усваивать непростые уроки сегодняшнего утра.

Достав выданный Организацией мобильник, он раздражённо пролистывает дела тех немногих объектов, к которым имеет допуск. Должно быть, это кто-то пошутил. Иначе они не воспринимаются. Только как очень дурные, мрачные и пугающие шутки.

В наборе Кима ещё десять таких же новобранцев-эмэнэсов, и все они сидят наособицу, за отдельным столом, и оживлённо друг с другом болтают. Кое-где сидят инструкторы и уплетают бутерброды. Столовая, рассчитанная на две с лишним сотни человек, кажется пустынной — кроме них, здесь нет никого. Киму это кажется странным. Зона 41 велика, это три здания с обширными подвалами, сокрытые в лесах центрального Колорадо. Куда все подевались?

В столовую заходит мужчина в сером костюме, смотрит Киму в глаза и целенаправленно шагает к нему. Его костюм выглядит настолько с иголочки, что больно смотреть. У него есть булавка для галстука и платиновые наручные часы размером с добрый будильник. Совершенно неуместный вид. Зона 41 — рабочая Зона. Здесь проводится обучение, инструктаж, научные исследования, ОКР, анализ, и даже содержатся несколько безопасных объектов. Руководству здесь бывать не следует. Так что он за птица? Заблудившийся начальник, который ищет вертолётную площадку? Исследователь или инструктор, одевшийся для желаемой работы, а не для действительной?

— Тот ещё первый день на новом месте, — говорит он, протягивая руку. — Аластер Грэй. Через «э».

— Ким, — представляется Ким. — Пол Ким.

— Очень приятно. Не будет бестактным спросить, что у вас за акцент?

— Нью-йоркский, — сморгнув, отвечает Ким. — Я из Нью-Йорка. А вы — руководитель Зоны?

— Кажется, вы взволнованы.

— А как иначе-то? — спрашивает Ким. — Вы же должны быть в курсе, как проходит вводная лекция. Атомный удар по самолюбию, вот что это такое. Почти всё, что я знал, встало с ног на голову. Всю жизнь я провёл под «защитой» от «опасных» знаний, словно весь мир снаружи — не знаю, песочница для дошколят. И выходить из неё… это унизительно. Для начала. И… — Ким снова моргает. — Погодите-ка, а вы вообще чем здесь занимаетесь? Вы не ответили на мой вопрос.

— А вы не ответили на мой, — возражает Грэй.

— Как это не ответил? — спрашивает Ким. — Я из…

Он осекается. Стройно бегущие мысли внезапно шагают не в ногу и сходят с трассы. Ответ на вопрос Грэя вертится на кончике языка, но слова как-то не выходят.

— Странное дело, — произносит он, мотая головой.

Тут он замечает, что Грэй ходит без бэджика. Вполне может быть случайной ошибкой, хотя и очень грубой. С другой стороны, на руководящую должность в Фонде не попасть, если не обладаешь безукоризненной точностью во всём?

— Кто вы такой? — переспрашивает Ким.

— История вашей жизни была невероятно интересна.

— Что?

— Вы говорили на четырёх языках, — поясняет Грэй. — Сейчас говорите на одном, скоро не будете вовсе. Столь выдающийся ум нельзя портить специализацией, ваше образование состояло из биохимии и сравнительно-исторического литературоведения. Похоже, без постоянного заталкивания в голову чужеродных мыслей вам и жизнь была не мила. Вы, влекомый этой жаждой, объездили весь мир, и каждая страна была для вас подобна высадке на другую планету. Вы заигрывали с антропологией, но мир столь необъятен, что всей человеческой расе не под силу понять его, и уж тем более — одному человеку. Человеческой расы стало слишком много. Её нужно проредить.

Ким кивает в ответ.

— Извините, я на секундочку.

Он поднимается и идёт к другому столику, где сидит инструктор, с которой они сегодня уже виделись. Подходя к столу, Ким чувствует, как нарастает странное ощущение вроде статического электричества. Он пытается потормошить её за плечо, и это даже немного удаётся, но рука встречает такое сопротивление, словно погружена в смолу.

— Эй! У нас проблема. Здесь посторонний. Думаю, это может быть объект. Док, посмотрите на меня! Ау-у?

Женщина не реагирует. Ким пытается окликнуть стайку новобранцев, но они по прежнему болтают языками и строят гипотезы, не обращая внимание на то, как он вопит и хлопает в ладоши.

— Люди! Ау! Вы меня слышите? Нет-нет-нет-нет.

Он оглядывается. Грэй поднялся из-за стола и двинулся в его сторону с той же уверенной улыбочкой на лице. И с ним определённо что-то не так, потому что его видно сквозь столы, как будто он — голограмма дополненной реальности, устроившаяся у Кима в глазу.

Ким испытывает неприятный укол страха, что видит Грэя даже в момент моргания. Под сомкнутыми веками Грэй выглядит призраком на фоне того, что всю его жизнь было его собственным личным уголком темноты. Не видеть Грэя можно только отвернувшись, но даже тогда глаза словно колет жёстким излучением с обратной стороны.

Ким пытается позвонить одному из новичков. Телефон в кармане новичка звенит, но и только-то. Ничего не происходит, никто не реагирует.

— Это бессмыслица, — говорит Ким.

— Помните ли вы своего отца? — произносит Грэй.

— Не знал я своего отца, — отвечает Ким, отходя бочком в сторону. — Меня мать растила.

Белозубая улыбка Грэя выглядит застывшей.

— Этим людям так нравилась ваша точка зрения. Они собирались направить вас на работу с аномальными антимемами. Но они не помнят о том, что вы есть на свете. Вас на свете нет.

— Опасных объектов SCP в этой Зоне нет, — произносит Ким, обращаясь преимущественно к себе самому. — Эта зона Безопасных. Следовательно, либо вы не опасны, либо никто не знает о вашем существовании. А если никто не знает о вашем существовании, то либо вы здесь совсем недавно, либо… вы… Что такое «антимем»?

— Тот ещё первый день на новом месте, — заявляет Грэй.

— Вы разумны? — спрашивает Ким.

— Кажется, вы взволнованы, — произносит Грэй.

Ким срывается на бег. Он вылетает из столовой и пробегает метров восемь по коридору, туда, где расположен лифт. Он с размаху бьёт по кнопке «вниз» и ждёт. Дверь лифта отполирована до почти зеркального блеска. Ким видит в отражении лицо и едва не падает от удивления, потому что это лицо ему незнакомо, но, судя по всему, оно — его собственное.

— Боже! О нет, нет, нет… — лепечет он. — Какого чёрта, какого чёрта…

Двери лифта открываются, но тут из-за угла прогулочным шагом выходит Грэй. Ким ныряет в лифт и жмёт на кнопку самого нижнего этажа — это восьмой подуровень. Он делает это инстинктивно, хотя впоследствии придумывает обоснование. (Нельзя просто сесть в машину и уехать. Лучше будет, если Грэй останется в Зоне, а не выберется в «реальность» обычных людей. А для этого будет лучше, если Ким заберётся в самый глубокий и тёмный уголок Зоны, в который только может. Подождёт там Грэя, закроет за ними все двери. А потом дождётся смерти…) Лифт начинает ехать вниз. Призрак Грэя, чётко видимый сквозь все двери и стены, отдаляется, исчезает где-то наверху, но всё так же широко улыбается Киму.

Ким нервно расхаживает по лифту. Я не помню, как выглядит моё лицо. По его словам, оно сожрало все мои неродные языки, но я не помню, чтобы учил что-то, кроме родного английского. Значит… оно пожирает мои воспоминания. Поглощает информацию. И я не могу ни с кем связаться напрямую, а значит, помощи ждать неоткуда.

К такому меня не готовили.

Он бьётся лбом об стену лифта и смотрит на носки своих туфель. Но я не знаю этого доподлинно. Что если меня готовили к такому, но я не помню этой подготовки? Что если я работаю здесь многие годы, и мне только кажется, что это мой первый день на новом месте? Что если я уже с ним сталкивался? Что если все в этой Зоне сталкивались с ним по несколько раз, и… никто не помнит? Антимем — это оно и есть?

Ким вспоминает почти безлюдную столовую, километры пустующих коридоров, незанятые кабинеты и лаборатории. Может быть, оно не только мою память поедает? Вдруг оно ест людей целиком, начисто стирая их из истории? Вдруг оно уже многие годы обитает в этой Зоне, и именно поэтому здесь так пусто — потому, что почти всех нас ликвидировали?

Мне нужна помощь. Нужно кого-то предупредить. Но как? С людьми говорить невозможно. Позвонить им — тоже. Надо… надо написать карточку объекта.

Но кто-то уже должен был до этого догадаться.

Он вытаскивает телефон, выводит на экран список. Почти десять тысяч записей. Пометка «антимеметика» стоит на доброй сотне из них.

Ким собирается с мыслями. Грэй через «э». G-R-E-Y. 4-7-3-9.

SCP-4739

Класс объекта: Кетер

Особые условия содержания: Я намеренно пишу не по формату, т. к. времени мало. Если вы это читаете, то от Фонда в целом вы уже изолированы. Попытки позвать на помощь ни к чему не приведут. Вы уже в пищеводе 4739, вас уже проглотили, но ещё не переварили. Немедленно направляйтесь в лабораторию З041-ПУ08-053 и продолжайте исследования там, пока не найдёте способ остановить или убить Грэя, прежде чем он убьёт вас. Не читайте остальной текст, пока не окажетесь в лифте.

Описание:

В этот момент двери лифта открываются на восьмом подуровне. Аластер Грэй выжидает, с неизменной обезоруживающей улыбкой. Он делает шаг вперёд.

В отчаянии Ким, широко размахнувшись, швыряет телефон в лоб существа. Корпус цельнометаллический, попадание — прямое. Грэй отшатывается и бьётся затылком о стену. Когда он приходит в себя, Кима уже не видно — он улепётывает по левому коридору, оставляя за собой угасающее эхо шагов по бетону.

Два поворота на сорок пять градусов, и вот она, дверь лаборатории 053, в самом дальнем конце коридора. Дверь водонепроницаемая, как на подводной лодке. Кодовый замок видно издалека. Четыре цифры. Он набирает 4739, код срабатывает тут же. Механизм переборки открывается мучительно медленно.