Я ужаснулся.

— Ты что… пробовала птичьи перья??

— Было дело, — лаконично ответила та.

У меня только одно слово — жуть…

Насладиться передышкой после всех этих мучений мне не дали — неугомонная Алексин умоляюще попросила покатать ее.

— Ну, пожа-а-алуйста! — упрашивала она… И опять эти глаза… похоже, она поняла, как можно мною манипулировать.

— Я то, лошадь тебе? — огрызался я, пытаясь вырвать край рубашки из ее цепких пальчиков. Вырвал, даже излишне резко. Запоздалая мысль: А вдруг я ей сделал больно?

Алексин развернулась ко мне спиной. Ну точно, так и есть… вот придурок.

— Ну тогда ладно… я не сильно настаиваю, просто… я здесь только лес и видела, да и то — не весь, страшно было заходить далеко. А так хочется увидеть больше…

О нет… она опять собирается плакать?

Как же я не выношу это чувство собственной беспомощности, возникающее, когда они плачут!

Я вздохнул и, шагнув вперед, подхватил ее на руки. Крылья, подчиняясь мысленному приказу, раскрылись. Пять шагов пробежки, взмах, в который вкладываю по больше сил, и мы взмываем в небо под восторженный визг Алексин.

Мы поднялись чуть выше крон.

Еще одно 'никогда'… Я никого не 'катал' вот так. Приходилось ощутимо сильнее напрягать крылья. Нет, мне не особо было и тяжело — просто непривычно. Да еще и Алексин всячески мешала полету, постоянно вертясь. Но все мои возмущения и ворчания пропали, едва она обратила ко мне сияющее личико. И непроизвольно, выражение моего лица становилось мягче, и возникала ответная улыбка.

Во мне еще свежи воспоминания первого полета. Восторг и безграничная радость… я не хотел омрачать ее воспоминания. Пусть они останутся чисты.

— Ну, ты довольна?

Она зажмурившись, кивнула.

— Очень! Так красиво, что дух захватывает! Только глаза ветер немного режет…

— Ты привыкнешь. — Почему-то, я рад был это слышать. И горд стал… только вот за что?..

— Ой, а что там? — закричала она, указывая на запад.

— Замок Императоров. Там жила императорская семья.

— Правда? Тот самый? Какой красивый…

Она просто поедала глазами замок. Все ее эмоции как всегда написаны на ее лице. Такая смешная…

Может, потому что она такая открытая я и доверяю ей?

— Хочешь, спустимся?

— А можем? — еще сильней засияла она.

Вместо ответа я сильно взмахнул крыльями, резко поднимаясь выше.

Я решил приземлиться на балконе своей 'будущей' комнаты.

Столько раз уходил отсюда… и ни разу не возвращался. Немного непривычно, когда привычка оборачивается вспять…

Я осторожно опустил Алексин на пол. И с каждым мгновением, когда она отдалялась от меня, чувствовал, как в грудь снова поселяется пустота. Словно отрывается кусочек чего-то важного…

Неприятное ощущение, оно заставило меня вспомнить от трех днях кошмара.

Она счастливо носилась взад вперед по балкону, трогая то резные перила, то чуть шершавые стены. У меня, внимательно за ней наблюдающего, аж голова закружилась.

Наконец, она остановилась возле маленькой балконной дверцы и вопросительно посмотрела на меня.

Дверца в совершенно пустую комнату моей лжематери, которую она бросила, когда, как мне объяснили, родился я. Что, естественно, было ложью, ведь я родился совершенно в другом мире.

Внутрь вели два пути: дверь в комнату Императрицы и окно в мою 'будущую' комнату. Окна закрыты изнутри, с этой нет никакой возможности открыть их… Почему я сразу задумался об этом пути, если есть более легкий — просто открыть балконную дверь и пройти в соседнюю комнату?

Я… просто очень сильно не хочу туда идти. Все таки, я узнал о своих настоящей матери чуть больше года назад… всю жизнь считал Императора и Императрицу, какими никакими, но родителями… Целых десять лет. Мне трудно за такое короткое время полностью изменить свое отношение. Ум-то все понимает, но сердце…

Я кивнул и пошел к ней.

Алексин вошла первой. Сначала я хотел ей сказать, что пойду впереди, но она слишком быстро сделала шаг. Буквально вбежала в комнату, где прочно поселился холод и запустение…

Потревоженная пыль взвихрилась от наших шагов, просвечивая на солнцах какой-то могильной серостью.

Так оно и есть. Здесь все уже давно мертво.

Она замерла посередине комнаты.

Я тоже остановился.

Что заставило ее делать это? Так резко… это немного подозрительно.

Я тихо позвал ее, но она не ответила.

Тогда я обошел ее, и в изумлении замер.

Алексин… плакала. Слезы все текли и текли из широко открытых затуманенных глаз.

Я впервые видел, как она плачет, и это было… больно…

— Алексин? — вновь позвал, тронув за плечо. Хотя так хотелось дотронуться до щеки и стереть эти слезы.

Но это слишком, непозволительно. Я не осмелюсь до такого.

Она вздрогнула и с несколько заторможенным видом посмотрела на меня.

— А… прости, немного задумалась, — она провела тыльной стороной ладони по щеке. — Я плачу? Странно…

Я… просто стало вдруг очень грустно… — и, чуть помолчав, спросила. — Кто жил здесь?

— Женщина, которую называли моей матерью… А что?

Неожиданный и странный вопрос… хотя, я опять напридумывал невесть что! Разве она не может поинтересоваться из простого любопытства?

Но все равно, смутное подозрение что это связано с ее состоянием, не покидало меня.

— Нет, ничего, — тряхнула она волосами.

Девочка подошла к двери, дернула ручку, подняв облако пыли. — Ну что, куда дальше?

Опять решила сделать вид, словно ничего не произошло?

— Сейчас по коридору направо…

Интересно, а почему я сначала повел ее именно в 'мою' комнату?

Пыль, запустение, хоть и не такое давящее, как в соседней комнате.

Все также как и всегда. Нет ни в этом, ни в каком-либо другом мире сил, что смогут изменить.

Алексин осматривала комнату, мне было совершенно нечего делать.

Я упал на кровать. Такая же мягкая… И пусть, что потом на рубашке останутся серые пятна.

Я устал. Через чур много всего свалилось на мою голову. НО я не жалею. Потрясения и волнения достоянная плата ради обретения ее.

— Демм?

— Мм?.. — мгновенно откликнулся я и повернул голову.

Демм… я так быстро привык к своему новому имени.

Алексин обеими руками держала перед грудью фотографию Императрицы, ту, где она танцевала в вихре осенних листьев.

У меня перехватило дыхание.

Они так похожи… Чем больше я смотрел, тем сильней видел сходство. Мельчайшие черточки Императрицы я видел в лице девочки.

Похожи, как близнецы.

И только глаза были их различием: ярко-синие озера и сиренево-красные осколки неба.

Как же?..

— Алексин, ты знаешь эту женщину?

Почему я спрашиваю с такой осторожностью?

Она удивленно заморгала.

— Нет… я вижу ее впервые. Поэтому и хотела спросить кто эта женщина.

'Не знает… — переводил дыхание я. — Не знает… они просто очень похожи… Разве мало на свете просто похожих людей, никак друг с другом не связанных?..'

Я прикрыл глаза, так легче успокоится.

— Это погибшая восемь лет назад Императрица Лавана Версе.

Она повернула фото изображением к себе.

— Твоя не настоящая мать? Красивая…

— Угу. — Я окончательно закрыл глаза.

Может, стоит поспать пока она все осматривает?

Второй раз за день я, незаметно для себя, задремал. И дрема вполне могла перерасти в полноценный сон, но ее опять прервали. Алексин (а кто это еще мог быть?) опустилась на кровать.

Я лениво приоткрыл один глаз.

— Устал? — заботливо спросила она, положив прохладную ладонь мне на лоб.

— Немного, — признал я.

Не буду же я говорить, что мое 'немного' отнюдь не так мало.

— Ты ведь спишь в лесу, верно? А почему не здесь? Ведь тут кровать, удобнее как никак!

Я вздохнул. Это очевидно…

— Потому что я не хочу просыпаться как какой-то покойник под сантиметровым слоем пыли. — Я еще раз вздохнул и открыл глаза. — Изо дня в день после заката все в этом осколке мира возвращается в то состояние, в каком он был во времена создания.