— Пойду-ка я к себе, — объявил Каррик, выходя из стойла и направляясь к выходу.

— Сказал ведь уже — нет тут ни одной свободной комнаты! — угрюмо рявкнул Чак.

— Ну что ж, — добродушно ухмыльнулся Каррик, — мне, в общем-то, все равно, где спать, было бы место для одеяла!

Подхватив сумки, он легко протиснулся мимо гиганта-хозяина и насвистывая, направился к выходу.

Чак, не веря своим ушам, молча смотрел ему вслед. Вначале он собирался броситься за нахальным юнцом и голыми руками свернуть ему шею. Ему и раньше не раз случалось шутя управляться с любым, кто осмеливался стать ему поперек дороги, но сейчас какое-то неясное чувство удержало его. Скорее всего, он вспомнил, с какой легкостью незнакомец поднял гигантский валун.

Поколебавшись, он вспомнил о револьвере. Выхватив его, Чак щелкнул затвором и прищурился. И тут же вспомнил, как когда его в последний раз таскали в суд, старый негодяй — судья ворчал что-то о превышении «самозащиты». Медленно опустив руку с зажатым в ней револьвером, Чак оскалился, словно собака, которая и хотела бы укусить, да не смеет.

Наконец, взяв себя в руки, он поспешил к выходу, но незнакомец был уже у дверей, и, насколько мог судить, о чем-то договаривался с миссис Харпер.

— Вышвырни этого прохвоста! — взревел Харпер

И в ту же минуту увидел, как Данмор взялся за ручку двери.

— Как вас зовут и что вам надо в нашем доме? — услышал Харпер голос жены. — Эй, а ну-ка, убирайтесь отсюда! Чак таких не любит!

В ответ раздалось вежливое бормотанье. Хлопнула дверь. Чак влетел в кухню и обнаружил, что жена, кипя от бешенства, дергает ручку двери.

— Чак, он оттолкнул меня, захлопнул дверь перед самым моим носом, да еще и заперся изнутри! В жизни ничего подобного не видела! Нет, это просто возмутительно! Что ему нужно?! Кто он вообще такой?! Ух, с какой бы радостью я выцарапала ему глаза!

Чак Харпер неожиданно расхохотался. Но смех его быстро стих, сменившись злобным рычанием. Словно не веря своим глазам, он осторожно потрогал ручку двери, постоял немного, потом повернулся и вышел.

Жена бросилась за ним, но он отшвырнул ее в сторону.

— Ты ведь не убьешь его, Чак? — испуганно залопотала она. — Послушай, Чак, даже и не думай…

— Я собираюсь вышвырнуть его вон! — рявкнул Чак Харпер, рысцой сворачивая за угол дома.

Повернув, он вдруг поскользнулся и тяжело рухнул на землю, до крови расцарапав руку.

Его точно обухом по голове ударили. Медленно, стиснув зубы, чтобы не застонать, Чак поднялся на ноги. Все плыло у него перед глазами. Черная злоба заполнила его душу и, словно взбесившийся зверь, Чак ослеп и оглох от ярости.

Хромая, он подошел к парадной двери и навалился на нее всем телом. Тяжелый засов, заложенный с внутренней стороны, жалобно скрипнул.

Дверь была заперта!

Чак отшатнулся.

— Мой собственный дом! — прохрипел он.

Сколько он себя помнил, всегда его любимейшим развлечением было приходить в ярость, разжигая ее в своей душе по малейшему поводу или без повода. Чак млел от восторга, видя, как бледнеют другие, не понимая причин его бешенства. Но теперь… теперь он уже не шутил.

В первый раз за всю свою жизнь Чак чувствовал, что сделает благое дело, избавив мир от подобного ублюдка!

Да и потом у кого, у какого судьи повернется язык в чем-то обвинить добропорядочного гражданина, если он защищает свой дом и семью от сумасшедшего маньяка?! Куда там?! — ему устроят овацию, знакомые и незнакомые будут счастливы пожать ему руку, а его собственная жена, восхищенная его доблестью, не посмеет и пикнуть…

И Чак Харпер, обхватив голову руками, зарычал, предвкушая миг величайшего торжества, который ему предстоит испытать.

Он кинулся к первому же окну.

Дернув, он попытался было открыть его, но ставня не поддавалась.

— Дьявольщина! — проревел Харпер. — Похоже, весь мир сегодня сошел с ума!

В ту же минуту он услышал, как незнакомец, весело насвистывая, легкими шагами прошел мимо окна, по-видимому, направляясь в парадную гостиную, ту самую, которую когда-то осчастливил своим присутствием сам великий Танкертон, когда соизволил провести здесь ночь. При этой мысли в голове у Чака Харпера помутилось.

Кинувшись к соседнему окну. Он с яростью дернул за ставень. Окно распахнулось, и он влетел внутрь.

Бросившись вверх по лестнице, Чак на бегу выхватил кольт.

Злоба настолько затуманила ему мозги, что он даже не замечал, как несколько раз с размаху ударился о перила. Сейчас он чувствовал в себе достаточно силы, чтобы голыми руками в щепки разнести весь этот дом, лишь бы добраться до поганого ублюдка, назвавшегося Карриком Данмором!

Скрежеща зубами, он взбежал наверх. Половицы жалобно трещали под его весом, но, ничего не слыша, Чак, как раненый буйвол, несся вперед по коридору, направляясь в самый его конец — туда, в ту самую комнату, откуда они с женой с такой готовностью вынесли собственные вещи, потому что ее удостоил своим присутствием сам Джеймс Танкертон!

Дверь в нее была широко распахнута. Чак ворвался внутрь, сжимая в руке револьвер и рыча, как раненый гризли, готовый растерзать ненавистного врага.

И вдруг он замер, будто споткнувшись. Комната была пуста!

Чак медленно обернулся.

Там, за его спиной, возле самой двери, стоял незнакомец, все еще рассеянно насвистывая себе под нос и небрежно зажав в руке пистолет, черное дуло которого неумолимо смотрело прямо в лоб Чаку.

— Черт побери! — ахнул Чак и, вспотев от страха, попятился, неожиданно вспомнив, как хороша жизнь.

Револьвер выскользнул из его дрожащей руки прямо на сумку, которую Данмор, войдя, бросил на пол у самых дверей.

— А у вас неплохая гостиница, приятель, — дружелюбно объявил Данмор, — такая современная! Похоже, вы тут собирались устроить классный отель, с горячей и холодной водой, ваннами и всякими штучками! Ну, а простому ковбою вроде меня и такой комнатушки, как эта, за глаза хватит! Хочешь — верь, хочешь — не верь, но она мне в самый раз!

Он махнул рукой и Харпер вытаращил глаза, только сейчас сообразив, что револьвер куда-то исчез. К счастью он вовремя вспомнил, как мгновением раньше ему почудилось какое-то неуловимое движение, но тогда он убедил себя, что все это ему попросту померещилось. Теперь пришлось признать, что незнакомец так же ловко управляется с револьвером, как до этого — с ножом. Лишь слабо колыхнувшийся рукав выдал движение руки Данмора.

— Эта комната… это самое…, — хрипло пробормотал Харпер, и откашлялся, — занята она, вот что!

И сразу же понял, что все, что бы он ни сказал, уже не имеет ни малейшего значения. Этот ловкий, с приятными манерами прохвост будет попросту делать все, что ему захочется, и мило улыбаться в ответ на все его возражения.

— Ну, подберете этому парню что-то еще, — сказал Данмор. — А мне, знаете, подавай солнце, и все тут! Ну вот, а в этой комнатенке окна как раз на юг. Да, и вид, значит, чтобы был из окна, что надо, горы чтобы были, и все такое… сечешь?

Данмор с нарочитой медлительностью повернулся и выглянул из окна.

Чак Харпер решил, что ослышался. Вытаращив глаза, он гадал, уж не спятил ли он, если вот тут, прямо перед ним, стоит этот мерзавец, несет какую-то ахинею о горах и солнце, а потом, как ни в чем ни бывало, поворачивается к нему спиной. Да, да, спиной! А револьвер Харпера, между, прочим, валяется на полу прямо возле его ног! Чего уж, кажется проще: схватить его, спустить курок — минутное дело. И все же, чувствуя, как холодеет в жилах кровь, Чак колебался. В конце концов, он ведь всего лишь обычный человек! Единственное, на что он решился, это перед уходом беспомощно всхлипнуть.

— Э… молодой человек, а вы знаете, чья это комната? Самого Танкертона!

— О! — добродушно воскликнул Данмор, — готов поклясться, что со мной у Танкертона не возникнет ни малейших хлопот!

Неделей спустя Чак Харпер пробирался через лес позади гостиницы. Сбоку шагал небольшого роста человечек, загорелый до черноты. Его, пожалуй, можно было бы даже назвать красивым, если бы не глаза. Маленькие, блестящие беспокойные, они так и бегали по сторонам, как у хорька.