Но мысль оборвалась - ярл вновь заговорил:

- Когда мне было восемь лет, я в первый раз решил тебя убить. Ты спал. А я пришел сюда, взял меч... Но нет, не смог. Так и ушел. Потом, через три года, снова приходил. Снова не смог. Потом еще... И почему я каждый раз не мог тебя убить, а ведь я очень этого хотел, меня просто трясло... почему я не знаю. Быть может, оттого, что понимал, что месть ничего мне не вернет. А может, чувствовал и ждал... И вот дождался! Сегодня посол мне сказал: "Ты промолчишь - и я тебе за то открою путь к Источнику". И ведь откроет, Хальдер, я ведь это чувствую! И я приду туда, и я... И там я припаду к Источнику и попрошу его только об одном - не о богатстве, Хальдер, нет, и не о славе, и не о власти, зачем мне все это... а попрошу я только вот о чем - вернуть меня в ту ночь, когда ты получил известие о смерти ярла Ольдемара и его семьи. И я тогда опять буду лежать, услышу ваши голоса, проснусь... но выходить к вам я уже не буду. И мы не встретимся! Ты уплывешь на своем корабле, а я останусь дома. В своем доме! И будут у меня отец и мать. И мое настоящее имя - то, с которым я родился. И большего мне ничего в этой жизни не надо. А ты... Ты умирай, теперь мне все равно.

Ярл встал. Был он высокий, кареглазый, был у него родимый знак у левого виска, а на горле был шрам. А и действительно, что, если бы...

Да, вы тогда действительно сидели за столом и спорили. Бьяр предлагал идти на Глур, а ты упрямо на это не соглашался. А получается, что зря! Ведь если бы ты сразу согласился, так вы бы сразу и ушли, мальчик не успел бы проснуться, и вы бы беспрепятственно отчалили от берега. Назавтра прибыли бы в Глур. Ярл Глура, Вальделар, и белобровых чтил, и свой народ вот так крепко держал, и войска у него было достаточно. Объединившись с ним, пошли бы на Ярлград. И там, даже простым еще мечом, ты легко одолел бы Мирволода, а после...

Ха! Но того "после" нет, а есть другое "после" - есть Айгаслав и есть посол, есть меч, который уже завтра же этот глупец, а почему бы и нет...

А если так, то всё, что ты еще можешь успеть...

Да, это верно! Очень даже верно! И Хальдер сделал знак - склонись ко мне! Айга склонился. А Хальдер через силу прошептал:

- Быть может, ты и прав. Пора мне уходить... Но не клади меня в курган! Я на костре хочу. Всего-то!.. И... там, уже перед костром, ты дай мне в руку меч... Мой меч. Дашь, Айга?

Ярл молчал.

- Дашь?

Айга отвернулся. И это хорошо, ибо зачем ему смотреть, как у тебя, у воина, глаза, словно у женщины, вдруг сами собой заморгали, потом увлажнились...

Ярл резко встал и хрипло выкрикнул:

- Дам! Дам! - и...

Хей! Хей-ха! Что это? Лист! Да, и действительно: осенний желтый лист проплыл у тебя перед самыми глазами! А вот еще один, а вот еще, еще...

А вот уже не видно ничего - ни Айги, ни лучины, ни меча, а только одни листья, листья, листья. И Хальдер - молодой и сильный - идет вниз по тропе. Он наконец вернулся! Там, впереди, залив и хижины. И лодки у воды. И ничего, ну ровным счетом ничего с тех пор не изменилось! Остановившись, Хальдер поднял руки и громко-громко закричал:

- Хей! Хей! Есть здесь хоть кто-нибудь?!

И... свет в глаза! Он отшатнулся...

2.

Немного подождав и убедившись, что старик уже не дышит, ярл встал. Ну вот и всё, подумал он, теперь можно спускаться в трапезный покой и радовать посла, потом чинно выслушивать его, кивать, и даже, если это будет надо, пить за его здравие, а утром отправлять его обратно в Руммалию, а там уже и самому, да пусть хоть завтра же, отправляться в дорогу. Посол не лгал - он клялся страшной клятвой, он говорил, что ты легко найдешь Источник, и припадешь к нему, и загадаешь свое самое сокровенное желание...

И тогда снова будет ночь, и ты - трехлетний, маленький - опять будешь лежать и слушать разговор, но к белобровым ты уже, конечно, выходить не станешь. Тихо и спокойно пройдет эта ночь, ничего страшного ни с кем не случится, утром белобровые поднимутся на корабль и отчалят, навсегда исчезнут, а ты останешься и будешь жить...

А что?! И будешь, да. Ты видел, как живут крестьяне. Конечно, бедно живут, голодно. Зато тогда, в той твоей новой жизни, с тобой будут твои, а не подменные, отец и мать. Мать, правда, ты совсем не помнишь. А Хальдер уплывет к себе на север - там, говорят, и листьев на деревьях нет, и солнце на зиму скрывается, зимой там ночь. И так им и надо! А здесь Мирволод будет властвовать в Ярлграде, а в Глуре Вальделар, в Тэнграде Бурилейф. А в Руммалии...

Будет всё по-прежнему! И руммалийский ярлиярл будет с усмешкой говорить, что здесь, в вашей нищей земле, живут дикие, но неопасные варвары, и станет засылать сюда сперва купцов, а после этих, в балахонах, а после, может быть, даже этот же самый посол снова придет сюда - но не к тебе уже, а к Мирволоду - и снова будет лгать. Да, лгать и лгать! Ибо он лжет всегда! И всем.

Нет, почему же, не всегда. Ведь ты же чуешь, ярл, что он не лжет, он знает, как пройти к Источнику и как развеять Марево, он также знает даже то, с какими именно словами нужно обращаться к Источнику, когда ты будешь наклоняться над ним и зачерпывать воду. И все-таки все это очень странно! Вот почему ты, выслушав его, спросил:

- Но если это так, тебе все так ясно открыто, то тогда почему ты сам не идешь к Источнику? Что, разве тебе нечего желать?

- О, конечно же, есть, - ничуть не смутившись, ответил на это посол. Но прежде, чем думать о себе, я должен принести благо своей Державе, своему народу и своему повелителю. И, кажется, я это долгожданное благо им всем уже почти принес, ибо твой регент умирает. И вот как только он умрет, как только я увижу его мертвым, так я тотчас же отправлюсь к своему повелителю с тем, чтобы как можно скорее порадовать его этим счастливым известием. Ибо кто Хальдер ему, мне да и всей Руммалии? Коварный, алчный враг. Он приходил к нам, грабил, жег и убивал, и он приходил бы к нам еще и еще, чтобы снова грабить нас, жечь и убивать. Другое дело ты. Ты наш друг, и потому с тобой мы будем жить в добром мире и взаимном согласии. Вот почему мой повелитель ждет, чтоб я скорей вернулся и сказал ему, что враг наш мертв, а друг наш жив и здравствует. И вот только тогда, после того, как я выполню свой долг перед Владыкой и перед державой, - только тогда я вспомню о себе и вспомню об Источнике, и соберусь, скорей всего уже только на следующий год, и уже не как посол, а как твой друг, я вновь приду сюда. Но не один уже, и ты меня в этом поймешь, ибо и сам это прекрасно знаешь: для того, чтобы беспрепятственно пройти к Источнику, нужна надежная охрана. Трех сотен воинов, я думаю, будет вполне достаточно. Вот их-то я и приведу с собой. И вместе с ними дойду до Источника. И вот тогда... тогда я пожелаю...