Артур оторвался от бумажки и посмотрел вокруг. Одни новички были заняты лихорадочной деятельностью. Они опустошали шкафы и тащили охапки одежды через всю комнату. А другие, подобно самому Артуру, изучали списки номеров...

Артур в задумчивости побарабанил пальцами по крышке стола, почти не слушая преподавателя. Конечно, это был тест! Но вот кто из них его прошел? Те, кто буквально последовал инструкциям, даже если это означало, что придется проделать уйму напрасной работы? Или те, кто поступил как Флинн?..

(Флинн подошел к Артуру с карточкой, на которой была написана фамилия.

- Просто перенеси карточки, - прошептал он Артуру. - Один из наших мне показал - здесь во всех шкафчиках одинаковая одежда! Как они смогут отличить?)

...Или те, кто поступил, как он сам? Артур проследил каждый номер по всему списку, и сделал пять перемещений вместо пятнадцати.

До сих пор ему как-то не приходило в голову, что колледж может отвергнуть его. Что они могут сделать из него "дворника или что-нибудь еще", как сказал Флинн. "Да я лучше умру!" - подумал Артур, и удивился, почему от старого оборота речи, дословное значение которого давно уже стерлось, у него по спине пробежал неприятный холодок.

Шелест пластика предупредил Артура, и он перевернул две страницы. Мгновением позже гудение часов вдруг прекратилось. Артур встрепенулся и начал читать вслух с открытой страницы, присоединившись к хору голосов.

В паузе между абзацами, случайно подняв взгляд, Артур увидел, что с преподавателем произошло удивительное превращение. Он даже не переменил позы - и все-таки весь его облик стал другим. Сломалась четкая линия плеч, взгляд обрел чрезмерную жесткость, в уголках рта появилась едва заметная неприятная улыбочка. Перемены, которые произошли с преподавателем, были почти неуловимы, на них нельзя было указать пальцем и воскликнуть: "вот где главная разница!" Но теперь при виде его каждый мог поклясться, что этот человек подвержен буйным приступам плохого настроения и ему приходится общаться со своим ангелом-хранителем по нескольку раз на день.

Аудитория монотонно твердила вслух свой урок. Примерно через минуту Артур услышал, как открывается дверь, и, вытянув шею, разглядел, что в проходе между рядами появились двое. Одним из вошедших был Лодермилк. Второй, высокий, смуглокожий и темноволосый незнакомец, был до подбородка закутан в дорожный плащ. Они некоторое время молча оглядывали аудиторию, затем повернулись и вышли. Дверь за ними закрылась. Часы загудели.

Через пару минут, без всякого предупреждения, Лодермилк и незнакомец появились вновь. Часы продолжали гудеть. Преподаватель продолжал лекцию, не обратив на вошедших никакого внимания. Они стояли в проходе, смотрели и слушали, пока преподаватель не сказал "Лекция окончена", и студенты не стали двигаться к выходу. Проходя мимо, Артур услышал, как незнакомец что-то воскликнул высоким голосом. Его слова прозвучали примерно так: "Meerrum est!"

И что все это значило?!

К концу дня Артур сгорал от нетерпения обсудить с Флинном тысячу всевозможных проблем. Парень из Северна не был идеальным источником информации, но другого у Артура под рукой не было. Флинн прожил всю жизнь среди иммунных, впитывая знания о них легко и естественно, как губка.

Но когда Артур вернулся в комнату номер двенадцать, Флинна там не было. Не было в комнате и его вещей. Вообще никаких свидетельств того, что такой человек существовал.

Была уже поздняя ночь, а Френсис Лодермилк все еще не спал. Он полулежал на постели с древней печатной книгой в руках, подложив под свою старую спину три подушки.

Лодермилк поднял голову от книги, бережно закрыл ее и отложил в сторону. Он взял со столика толстую тетрадь в переплете, которая казалась почти такой же древней, как и книга. Страницы стали серыми от времени, а переплет залоснился. Лодермилк открыл тетрадь и прочел последнюю запись, сделанную шифром, который стал для него таким же привычным, как английский текст. Он потянулся за ручкой, и стал писать стремительным и четким почерком.

10413. Г. передал мне несколько страниц из старой книги, спасенных из руин публичной библиотеки в Регине. Я люблю читать отрывки из старых книг, хотя иногда это доставляет мне невыносимое огорчение. Так многое из мировой литературы для нас потеряно, что каждый отрывок бесценен! Это бумажные страницы с печатным текстом, обгоревшие по краям. Г. считает, что книга была издана около 1940 года по старому летоисчислению. Но по внутренним ссылкам в тексте я сужу, что первое издание должно было выйти гораздо раньше. Левые страницы вверху помечены "Записная книжка революционера", правые - "Человек и сверхчеловек". Г. не нашел ссылок на эти названия в библиографии, которой мы располагаем. Текст состоит из кратких высказываний и афоризмов, объединенных под такими заголовками, как "Демократия", "Империализм", "Образование". Эти страницы будут настоящим потрясением для Р. и О., которые считают, что мы - первые из людей, здраво рассуждающие о политике. Одни изречения непонятны, другие кажутся пустой игрой слов, но некоторые - это просто жемчужины! Как, например, вот это высказывание из раздела "Демократия": "Все проблемы с правительством решаются очень просто. Надо лишь изобрести достоверный антропометрический метод". Или вот еще, из "Образования": "Наилучшее воспитание получают дети, которые видят родителей такими, какие они есть. Лицемерие для воспитующего не есть добродетель". "Тот, кто подгоняет характер ребенка под шаблон, совершает убийство". Какие мудрые слова! Если бы мы только знали имя автора...

10414. Во мне все крепнет убеждение, что мы должны решить целый комплекс сложных этических проблем, правила решения которых никогда и никем не определялись. И я с каждым годом все меньше склонен считать, что основная причина бедственного положения нашего общества - в воспитании. Я нахожу подтверждения этой мысли повсюду; под слоем патины неверия и догмы в основе всего лежит одна и та же истина. Человек есть животное, способное решать проблемы. Но по существу все проблемы сводятся к проблемам морали.