Изнутри барак был разделен на два больших отделения — предбанник и парную, вначале ребята попали в предбанник, где должны были раздеться догола, а Ивэн, так как он пришел первым уже разделся, у него в руках был деревянный тазик и широкое полотняное полотенце. Знаками он показал ребятам быстрее раздеваться, брать в руки тазики и полотенца, аккуратно разложенные на лавках. Деревенские парни еще никогда в жизни не пользовались общественными банями, правда, время от времени купались в речке, вот и все их была гигиена. Поэтому в предбаннике они чувствовали себя чрезвычайно неловко, но, следуя четким и точным указаниям своего командира Ивэна, сбрасывали порты и рубахи и, одной рукой машинально прикрывая свой срам, другой рукой брали полотенца и тазики. В этот момент в воздухе начала формироваться некая магическая сила, которая успокаивающе действовала на нервы ребят. Сразу в предбаннике стало тише, ребята по одному начали проходить в парную.

Парная до потолка была заполнена горячим влажным паром, в котором трудно было найти людей, но от него раскрывались поры человеческого тела, очищались легкие, а в груди проходили хрипы, легко и свободно дышалось. Пот солеными, грязными градинами с макушки покатился по ребячьим телам. По наитию ребята подходили к бочкам с холодной водой и почти что кипяток смешивали с холодной водой и, пользуясь различными кореньями деревьев, намыливали тело и головы щелочным раствором, который снимал и смывал с многолетнюю грязь. Парни почувствовали мягкость и щелковитость волос на головах, упругость и чистоту кожи своих тел, тела приобрели необыкновенную легкость.

В самый разгар задняя стена барака неожиданно начала подниматься вверх, перед ребятами открылась панорама реки, лениво несущую свои воды аж под стенами бани. Прохладный воздух коснулся разгоряченных тел парней, некоторых из них охватил мелкий озноб. Раздался дикий крик, из толпы выбежал голый парень и с разбега бултыхнулся в реку. Вслед за первым в воду прыгнул второй парень, третий…, а затем целая толпа рванула в реку. Моментально речная поверхность покрылась распаренными и голыми телами парней.

Все жители русиновской деревушки вскочили на ноги дикими криками, раздавшимися со стороны дома Ивэна. Полуодетые соседи выскакивали на крыльцо своих домов и вглядывались в предвечерние сумерки, опускавшиеся на деревню, но так ничего не могли рассмотреть, что же там происходит. Со двора дома Ивэна слышались одни только крики, но пожара не было видно. Скоро по домам вернулись домашние добровольные разведчики, младшие сыновья, которые по первому же крику вылетали с семейных дворов для выяснения обстоятельств, которые вызвали такие страшные крики. Принесенная детьми информация многое поясняла, но так и не давала ясного и реального ответа на то, из-за чего же можно так громко и страшно кричать.

Чуть позже описываемых событий в деревни появились новые слова «дружина», «пир», «баня», которые очень часто повторялись в мужских разговорах и в трескотне кумушек.

На следующий день пятьдесят молодых ополченцев, появившиеся на искусственно созданном деревенском плацу, были неузнаваемыми. Среди своих деревенских собратьев они выделялись светлой кожей, шелковыми волосами, аккуратно порезанными охотничьим ножом, и незнакомым блеском глаз.

Вчерашняя баня, а за ней пир дружинников превратили их в воинов побратимов и собратьев, готовых постоять за родных и близких своего русиновского рода. Странно было наблюдать, как по грязным и запыленным деревенским улочкам пробегала стройная дружина молодых парней. Пятьдесят чистых парней стали самой лучшей рекламой бани.

Уже на следующий день под вечер все старейшины, которые как бы случайно заглянули в дом к Ивэну, Ивэн предложил осмотреть и на личном опыте ознакомиться с работой бани. На хитро сформулированный вопрос одного из старейшин, зачем ему одному нужна такая большая баня, Ивэн бесхитростно ответил, что эта баня не его, а что она принадлежит всей деревни. Он говорил также о том, что колдунья Власта сегодня ночью перенесет эту большую баню на центральную деревенскую площадь, а ему вернет его собственную, небольшую по своим размерам.

Так он и произошло.

Уже следующим утром большая баня стояла на центральной площади, ею мог воспользоваться любой деревенский житель, независимо от своего статуса или служебного положения в деревенской иерархии. Никто не должен был платить за пользование ею. Каждое утро банщики добровольцы находили в ее кладовых новые полотенца, тазики и коренья для мытья. Баня работала с раннего утра до поздней ночей, успевая обслужить любого желающего.

Эти трое незнакомцев на деревенской улице появились под самый вечер, когда темнеть еще не начало, но небо уже дышало к вечеру, а Матьсвета катилась к терминатору. Деревенский народ с подозрением посматривал на этих проходимцев, которые свои внешним видом не внушали доверия, да и производили они не очень благоприятное впечатление. Любому было понятно, что эти люди пришли издалека, верхняя одежда была порвана во многих местах, но была, правда, не очень аккуратно, заштопана. Помимо того, что они выглядели сильно уставшими, эти люди были голодны, тела и лица путников были покрыты синяками, ссадинами и царапинами, некоторые из них все еще кровоточили.

Таинственная троица сразу при входе в деревню остановила пробегающего мимо мальчишку и попросила его проводить их к старосте. Мальчишка ничего не понял, о чем его попросили незнакомцы, он никогда ранее не слышал слова «староста», но оказался смекалистым парнем и догадался, что путники хотят встретиться с деревенской властью. Вот он и повел их к дому заседаний Совета старейшин, но старейшины к этому время уже завершили работу, разошлись по домам на ужин. Спутники оказались нервными людьми и стали требовать от мальчугана, чтобы тот срочно нашел и привел к ним деревенского старосту, так как у них неотложное к нему дело. Мальчуган понимал, но никак не мог убедить чужих и взрослых дядей в этом, что старейшины поужинают и обязательно вернуться в этот дом, мальчишке не очень-то хотелось попусту бегать по деревне. Неожиданное появление старейшины Витуша спасло мальчика от суровой расправы путников, один из которых уже ухватил его ухо своими костлявыми пальцами.

Витуш сурово и неодобрительно покачал головой и пригласил незнакомцев пройти в дом старейшин. Внешне это был неказистый домишко, но внутри эта неказистость бесследно исчезали, и появлялось бесконечное множество рабочих помещений. Но деревенские старейшины всегда были скромными людьми и не пользовались всеми помещениями дома одновременно, который им построила Власта. В силу исполняемых обязанностей они в основном пользовались залом заседаний, а также и каминным залом, где можно было свободно потрепаться языком, грея ноги у чудесного камина, который пылал жарким пламенем и в самые теплые летние ночи. Проводив гостей в каминный зал и предложив им перекусить тем, что было в наличии — сыром, хлебом, яйцами, луком и молоком, Витуш вышел на улицу и попросил мальчугана, который еще не ушел, сбегать за Ивэном и Лесем.

Когда путники наелись и один из них даже начал засыпать, видимо, от переутомления и долгого пути, Витуш пригласил их перейти в зал заседаний, где уже собрались все старейшины.

Нельзя было сказать, какую реальную площадь имел зал заседаний. Он не был очень большим, но и не был очень маленьким. Семь старейшин деревни свободно размещались в нем, перед каждым из них находился сnbsp;толик с длинными витиеватыми ножками для ведения собственноручных записей и колокольчик для вызова прислуги или привлечения к себе внимания. Словом сказать, за время существования дома старейшин, ни один из старейшин, ни разу не пользовался этим колокольчиком, и его следовало бы давно убрать. Но заседание проходило за заседанием, а колокольчик по-прежнему оставался на своем месте. Вот сейчас в этом зале находилось шесть старейшин, седьмой, старейшина Рамис сказался больным и на этом заседании не присутствовал. Витуш предложил высказываться путникам, объяснив, что перед ними находится истинная деревенская власть. Как не удивительно, но первым заговорил путник, который пытался оторвать ухо у одного из молодых сыновей Рамиса.