— Очень вкусно, — голос Аллоры вывел его из унылого состояния. — Не хочешь присоединиться?

Она собиралась разделить свою еду с брэдом?

Удивление и зависть сражались в нем. Кормак поразился ее великодушию, но в то же время хотел быть тем, кто разделит с ней хлеб. Предложение иметь с ней одну тарелку еды на двоих являлось чем-то иным, нежели стремление бросить ему пакет с питанием. Его желудок заурчал. Кормак достал одну из упаковок, что дала ему Лара, и высосал из нее содержимое, прежде, чем служанка услышала бы его и сунула сюда свой нос.

— Спасибо. Не желаете поговорить о…?

— Нет, — резкость в голосе Аллоры напугала его. — Мне нужно время, все это осмыслить. Никому не рассказывай, о чем я тебя просила.

— Конечно, не скажу, Аллора. Вот увидите, все, что ни делается — все к лучшему.

— Ты останешься со мной, если я буду вынуждена связать с ним свою жизнь?

Сердце Кормака пропустило удар, точно так же, как это было, когда он подслушал ее слова о том, что она хочет сбежать. Что хуже: представлять ее, сражающуюся за свою жизнь в попытке пересечь выжженную землю под безжалостно палящим солнцем, или заключенную в объятия другого мужчины?

«Для тебя это не имеет значения, твоя жизнь скоро закончится», — он кивнул, смирившись со своей судьбой. В таком случае, Аллора должна была остаться в безопасности, защищенная, и рядом с Мел, которой она могла бы доверять.

У него же не будет ничего, кроме этой единственной ночи, и Кормак не о чем больше не сможет спросить свою госпожу. Она все еще хранила его секреты и наслаждалась его прикосновениями. Кормак подарит ей такую волшебную ночь, что каждый раз, думая о сексе, она будет вспоминать его. Он заклеймит ее. Пожалуй, это лучшее, что может оставить после себя брэд.

— Я хочу вернуться в ванну и уединиться на ночь, — Аллора фальшиво зевнула. — Не беспокой меня до утра.

Кормак представил, как Мел делала реверанс, и вздохнул с облегчением, когда она ушла.

Из комнаты не доносилось ни единого звука. Аллора ждала, когда он выйдет или передумала насчет него? Пакет с питанием в его желудке свернулся в маслянистый комок.

«Неужели, я подобрался так близко, только для того, чтобы она меня отвергла?» — Кормак сжал кулаки и решил, что должен снова завоевать ее. Шагнув к занавеске, он отодвинул в сторону тяжелую ткань и встретился с испуганным взглядом Аллоры. Она держала в руках поднос, на котором все еще дымилась горячая еда.

— Я… Я подумала, что ты, должно быть, голоден.

У него отвисла челюсть.

«Она хочет поделиться со мной пищей?» — конечно, она предлагала то же самое Мел, но забота Аллоры все же тронула его.

— Зверски голоден, спасибо.

Она проводила его к столу и жестом предложила присесть. Кормак посмотрел на открытый вход в ее покои.

— Если кто-нибудь будет проходить мимо, то увидит меня.

— Никто не пройдет, — Аллора пожала плечами, — я единственный обитатель в этом тупике туннеля. Садись, ешь.

Хоть это и звучало похожим на команду собаке, Кормак все равно послушался. Настоящий свежий хлеб, приправленный какими-то травами, и толстый кусок мяса так и манили к себе. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не наброситься на еду и не засунуть все это сразу в рот. Вместо этого Кормак взял вилку, которую Аллора положила рядом с блюдом, и при помощи нее отделил немного мяса от кости. Поднесся кусочек к губам, он несколько раз вдохнул его аромат, от чего рот наполнился слюной. Больше не в силах терпеть, он обхватил губами вилку. Его вкусовые рецепторы взорвались от удовольствия, и Кормак громко застонал.

— Это невероятно.

— Ты ведешь себя так, как будто никогда не ел мяса.

Он встретился с ней взглядом.

— Никогда.

Ее глаза расширились.

— Но как полевому рабочему тебе требуется повышенное количество белка…

— Я никогда не ел его, — ему не хотелось говорить об этом, к тому же было бы преступлением позволить вкуснейшему блюду остыть.

Кормак отломил еще кусочек и притянул Аллору к себе на колени. Мягкое теплое тело прижалось к нему. Поднеся вилку к ее губам, он спросил:

— Поешь со мной?

— Нет, я сыта, — она покачала головой. — Тебе нужно поесть.

Как заставить ее понять?

— Поделиться с тобой пищей… это важно для меня.

Ограниченный во времени, Кормак хотел разделить с ней все, что только было возможно. И только с ней.

Аллора внимательно рассматривала его, а затем, разомкнув губы, приняла ломтик мяса. Кормак наблюдал, как она, смакуя, медленно жевала его и как при этом выглядела, и наслаждался всплеском эмоций, стараясь запомнить каждую деталь.

Проглотив еду, Аллора облизнула губы.

— Доволен?

Запах ее волос, прикосновение ее тела, сладкий звук голоса и игривый дразнящий взгляд, ее прекрасное лицо.

«Больше, чем у меня когда-либо было за всю мою жизнь».

— Ненадолго.

«Он так смотрит на меня».

Аллора вынуждена была напоминать себе, что нужно дышать и моргать, ведь было очень легко потеряться в проникновенном взгляде Кормака. Казалось, у нее больше не осталось секретов, сейчас она чувствовала себя более обнаженной, чем когда была без одежды.

— Доедай, — Аллора указала на тарелку и попыталась встать.

Рука Кормака удержала ее на месте.

— Только если ты останешься там, где находишься.

Кивнув, она изучала его, пока он ел. Манеры Кормака были лучше, чем у большинства борнов. Аллора ожидала, что он набросится на еду с жадностью дикого зверя, а он смаковал каждый кусочек, медленно прожевывая и подглядывая за ней сквозь опущенные веки.

Вблизи она могла лучше рассмотреть его и точно сказать, что в его худощавом теле не было ни капли жира, она даже чувствовала его ребра, когда он крепко прижимал ее к себе. Аллора хотела спросить, почему он никогда не ел мяса, которое полагалось ему за такой тяжелый труд. Любой другой мужчина, борн или брэд, не раздумывая дважды, взял бы то, что считал причитающимся ему.

Его твердый стержень упирался в нее, напоминая о том, зачем Кормак пришел сюда — закончить то, что они начали в сарае. Но с тех пор, кое-что изменилось.

Вскоре она перестанет быть управляющей. Стоит ли рассказывать ему о том, что она лишится должности? Что если он больше не захочет ее? Возможно, Кормака привлекало именно то, что он мог командовать женщиной, которая отдавала ему приказы. Гордость — та черта характера, которую она сразу же заметила в нем, и он рискнул всем, придя к ней, когда другие более опытные женщины ждали его в казармах. Она ударила его кнутом, что если он лишь пытался поставить ее в неловкое положение, требуя возмездия?

Нет, она не могла в это поверить. Кормак действовал без задней мысли, он не навредил ей в сарае. Аллора готова была поставить на карту свою жизнь, что ему нравилось трогать ее так же сильно, как ей были приятны его прикосновения. Потребность в нем, подобно раскрывшемуся бутону, расцвела в ее животе. Она теснее прижалась к нему ноющей грудью.

Кормак прикусил язык, словно в предвкушении множества возможностей, как делал это, открывая найденную на поле коробку. Его губы завораживали ее, они были такими мужскими и сильно отличались от ее собственных. Аллора задрожала, представляя, каким Кормак мог оказаться на вкус, когда она будет исследовать его рот, и каково это, дать волю своим рукам блуждать по его телу.

«Он поцелует меня сейчас?»

Отставив в сторону тарелку, Кормак развернул сидящую на его коленях Аллору таким образом, чтобы она обхватила ногами его крепкие бедра. Униформа задралась выше, и Кормак, сжав ладонями ягодицы своей госпожи, прижал ее обнаженное естество к своей твердой выпуклости в штанах. Оба задохнулись от контакта. Упиваясь жарким моментом, Аллора выгнула спину и теснее прижалась тазом к Кормаку, позволяя своим волосам рассыпаться по его рукам.

— Моя сладкая госпожа, — выдохнул он ей в ухо, проведя языком вверх по ее шее. — Я никогда ничего не хотел так, как хочу тебя.