Прежде чем Джон ответил, рядом с Дженайей появилась Нелл. Призрачная девушка держала в руках поднос с едой.

-Поставь поднос на столик, и можешь быть свободна,  - распорядилась Дженайя.

Сделав как ей приказала хозяйка, девушка тут же исчезла.

-Судя по тому как обставлен твой дом, ты не бедствуешь. Не проще ли наняться живую прислугу? – резонно поинтересовался Джон, беря с подноса булочку, и отламывая от неё небольшой кусочек.

-В отличие от живых людей, призраки не способны предать того, кто их призвал. Их нельзя запугать или подкупить. Они не добавят яд в твой бокал, и не прирежут тебя как свинью во время сна, - объяснила Дженайя.

“Ого. Оказывается, не только у меня проблемы с доверием!” – подумал Джон, отправляя в рот кусочек булки.

Булка оказалась на удивление вкусной и питательной. Нектар малинового цвета показался парню очень сладким, что, однако, не помешало Джону осушить свой бокал в два глотка, оставив очищенный золотистые апельсины и зелёные яблоки напоследок. Сама Дженайя к еде не притронулась, потому что была совсем не голодна.

-Тебе известно, что такое святое пламя? – поинтересовалась тёмная ведьма.

Джон покачал головой, а потом закинул в рот дольку апельсина.

-Это одно из самых мощных атакующих заклинаний магии света. Большинству людей оно не причиняет вреда, но адептов тьмы, неупокоенных призраков, оживших мертвецов и вампиров святое пламя сжигает дотла за считанные секунды. Именно его Ариус заключил в твоём теле.

Услышав это, Джон чуть не поперхнулся. Когда магистр творил заклинание, парень чувствовал странное тепло в груди, но при этом даже не подозревал, что источником этого тепла может быть колдовской огонь.

-После твоей смерти пламя должно было вырваться наружу и испепелить меня и всех моих сообщников. Кроме Финнеаса, - продолжила объяснять Дженайя.

-Почему? – спросил Джон, хотя понятия не имел кто такой этот Финнеас.

-Потому что он стихийный маг. То, что он охотно общается с такими, как я, не делает его адептом тьмы.

“А лишь человеком, неразборчивым в средствах, и способным ради собственной выгоды подружиться с кем угодно”, - добавила Дженайя, но уже не вслух.

Информация о том, что магистр ордена “Дневного Света” по сути сделал из него какого-то террориста смертника, удивила и шокировала Джона. Но как-бы извращённо это не звучало, Ариус всё же выполнил своё обещание.

-Накладывая своё заклинание, Ариус пообещал, что не позволит тебе получить того, что тебе нужно. Как видишь, своё обещание он сдержал, - подытожил Джон, хотя что-то во взгляде ведьмы подсказывало ему, что не всё так просто.

Дженайя холодно улыбнулась.

-Я бы на твоём месте не радовалась раньше времени. Твоя смерть гарантировала лишь преждевременное освобождение. Человеческое тело – не самое лучшее хранилище для святого пламени. Рано или поздно оно всё равно вырвется наружу, - предостерегла ведьма расслабившегося гостя.

-И что в этом плохого лично для меня? Я не адепт тьмы, не оживший мертвец, и уж тем более не призрак. Если верить всему что ты только что сказала, этот огонь не причинит мне вреда.

-В обычном случае и не причинил бы. Но сейчас пламя заперто в твоём теле. При выходе оно не сожжёт тебя дотла – оно просто разорвёт твоё тело на части.

Джону понадобилось какое-то время, что принять услышанное. Со слов Дженайи выходило, что он по-прежнему был бомбой замедленного действия, способной рвануть в любой момент. Вот только сколько в сказанном было правды Джон никак не мог проверить.

-Я тебе не верю, - заявил Доу.

-Вот как? И почему же?

-Потому что ты, впрочем, как и все остальные, считаешь меня полным идиотом. Я не разбираюсь в вашей магии, но даже дураку понятно, что светлая магия не может быть настолько разрушительной. Потому она и называется светлой, - привёл Джон довод, показывавшийся ему логичным.

-Ты действительно думаешь, что свет не может нести разрушение?

-Нет. Разве что всякой мертвечине и тебе подобным.

Дженайя усмехнулась. Пришелец из другого мира оказался таким же узколобым, как и суеверные крестьяне, принимающие на веру всё, что им говорят храмовники.

-Распространённое заблуждение. Пока нас всех не объявили вне закона, тёмные маги приносили пользу королевству наравне со своими светлыми собратьями и стихийниками. Тьму можно использовать во благо, а свет может причинять страдания. Всё зависит от ситуации.

-И в какой именно ситуации свет может причинять страдания? – продолжил отстаивать свою позицию Джон.

-В обычной повседневной жизни. Всем известно, что солнце – источник света и жизни. Ты согласен?

Джон кивнул.

-А вот пересекающие Великую Пустыню караванщики с тобой бы не согласились. Когда под рукой нет ни капли воды, а вокруг на много миль в любую сторону лишь горячий песок, величайший источник света воспринимается как зло в чистом виде.

Джон не нашёл что на это возразить.

-Не спорю, пример ты привела удачный, но я по-прежнему тебе не верю.

-Не имеет значения веришь ты мне или нет. Я всё равно вытащу из тебя святое пламя, даже если ради этого мне придётся нацепить на тебя поводок и таскать за собой как собаку, - категорично заявила Дженайя.

Не относись сказанное непосредственно к нему, Джона бы это позабавило.

“Спокойно, всё не так плохо. Буду открыто с ней спорить, она просто меня скрутит своей чёртовой магией. Одно радует – ведьма не станет причинять мне вред, пока не обезвредит подложенную Ариусом бомбу. Нужно просто позволить ей сделать это, и попробовать сбежать”, - решил для себя Доу.

-Незачем идти на такие крайности. Можешь считать, что я полностью в твоём распоряжении, - сказал он с притворным смирением.

Дженайя ни на секунду не поверила в искренность Джона, но уличать парня во лжи не стала.

-Хотя снять заклятие проще всего именно тому, кто его наложил, пытаться добраться до Ариуса слишком рискованно. Он знает, что его затея не сработала, а значит будет ждать моего прихода, - решила ведьма провести небольшой инструктаж.

-Откуда Ариусу знать, что всё пошло не так как он задумал? Нас ведь друг от друга отделяет не одна миля.

-Потому что это его заклинание. Если бы пламя вырвалось наружу, Ариус сразу бы это почувствовал. Здесь нужен либо маг света, более сильный чем Ариус, либо маг универсал.

-Что-то мне подсказывает, что ты выбираешь второй вариант, и что у тебя кто-то есть на примете, - понял Джон.

-Верно. Единственный известный мне универсал – это архимаг Орвальд. Ректор магической академии Орилоса.

-Того самого города, который ты чуть не уничтожила. Или светлые соврали и на этот раз, и всё было совсем не так?

Дженайя не сочла нужным отвечать на вопрос Джона. Вместе с тем она признавала, что опасения парня вполне обоснованы. Архимаг Орвальд не был её врагом, но не был и другом. По крайней мере так было до того, как она стала одержима изначальной тьмой, и чуть не стёрла с лица земли бывшую столицу Виндхейма. Если ректор откажется им помогать, придётся использовать силу, а Дженайя не была уверена, что сможет одолеть опытного архимага, на помощь которому непременно бросятся все маги академии. Тёмной ведьме оставалось лишь уповать на то, что Орвальд поможет им в память об Адриане.

-Нет, не соврали, но сейчас это не имеет значения. Будь готов выдвигаться в путь, и не вздумай создавать мне лишние проблемы. Мы отправляемся в Орилос, - объявила Дженайя.

О том, что храмовники могли предугадать такой шаг, и устроить ей засаду, ведьма предпочла не думать.

***

“Самоуверенный кретин! Надо было закопать этот чёртов свиток, а лучше сжечь! И зачем я вообще отправился в этот проклятый городишко”? – сокрушался бродячий торговец Сирил, стараниями храмовников Ниласа и Малика оказавшийся в данмурской темнице.

Брат Малик был лучшим дознавателем ордена “Дневного Света”. Во время допроса Сирила он и пальцем не тронул торговца, потому что в этом не было особой нужды. Малик был потомственным магом, выросшим в дружной аристократической семье. Отец и дед будущего храмовника поделились с ним тайными знаниями, переходящими из поколения в поколение. Они открыли ему секретное заклинание, на определённое время превращающее человека в самый настоящий детектор лжи. Заклинание наделяло человека очень чувствительным слухом, позволяющим отличать правду от лжи. Речь человека, говорившего правду, была сравнима с красивой мелодией, в то время как в речи лжеца, как бы убедительно он не врал, отчётливо слышалась фальшь. Поэтому все попытки Сирила обмануть молодого храмовника были заранее обречены на провал.