На следующее утро я сама пошла к Милосерде. Постучала в дверь и дождалась приглашения. Она еще сидела на кровати, пытаясь проснуться. Еще бы курьер прибыл всего несколько часов назад. И все же, что было в том письме?

— Вижу, тебе уже лучше? — зевая, спросила принцесса

— Да, — оглядываясь в поисках наиболее выгодного места расположения камеры, ответила я. У принцессы комната была не очень обычной. В отличие от моей и остальных комнат, где окно располагалось справа или слева от кровати, у нее в комнате одно окно было в ногах кровати, а вот дверь справа от него. А вот рабочий стол, был слева от окна, как раз напротив второго окна. В общем, камеру вешать просто некуда. Но я буду не я, если этого не сделаю!

— Что с тобой? — подозрительно спросила Милосерда, заметив мои мытарства

— Ищу, где сесть, чтобы было вас лучше видно, — выкрутилась я. Благо голова, освобожденная от эмоций, работала ясно и четко. Не найдя ничего более подходящего кроме подоконника первого окна, я села на него. Принцесса встала и начала одеваться, на какой-то момент она отвернулась от меня и я, не долго думая, прикрепила камеру между оконной рамой и стеной, благо там была подходящая впадинка. Я обернулась как раз в тот момент, когда принцесса заинтересовано за мной наблюдала

— Что ты там ковыряешься? — да что ж она такая подозрительная сегодня?!

— Зацепилась за что-то, вот пыталась понять за что

— А, — облегченно протянула Милосерда. Поверила. Настоящая блондинка! Ладно, для меня же лучше

— Милосерда, на сколько я помню, завтра нам предстоит довольно серьезный разговор

— Да, — уже полностью одевшись и сидя напротив меня на кровати, ответила она

— Хоть скажи, по какому поводу. Нужно подготовится, — подготовится нужно к встрече с Евсеем, я его после того случая не видела.

— Открытие границы и упразднение таможенной службы, — на одном дыхании ответила мне Милосерда.

Странная просьба… Уж кто, кто, а я знаю, что таможня здесь не очень. Зная места, можно спокойно пересечь границу… Хотя делать это надо быстро и желательно без шума. Одному, двум это под силу, а вот больше проблема…

Больше? Больше двух иноверцев это уже отряд, а где отряд там и набеги и грабежи. Да уж!

— О чем задумалась?

— Как заставить советника расшевелится и перестать осторожничать, — не задумываясь, соврала я. Что-то я в последнее время слишком много вру…

— И?

— Скажи, а ты сможешь сделать так, чтобы советник присутствовал при вашем разговоре. Это необходимо, — Милосерда согласно кивнула. — Тогда запоминай. Король наверняка начнет выкручиваться и не соглашаться, а ты изобрази раздражение, поспорь немного и потребуй окончательного слова от его советника. Сможешь?

— Я попытаюсь, только ты будь рядом, — вот блин, деточка, где ты куклу забыла?! А еще королевой собралась стать!

Я долго заставляла себя зайти в кабинет короля. Очень долго, настолько долго, что опоздала на начало разговора. Я крутилась в приемной до тех пор, пока секретарь короля меня наконец не заметил и удивленно не поднял глаза. Вот только тогда я, собравшись с духом, проскользнула в кабинет. И скажу вам вовремя. По голосу Милосерды я слышала, что она в панике. Я скромно встала так, чтобы она меня видела. Хоть капюшон полностью скрывал меня, я сквозь него почувствовала ненавистный взгляд Евсея. Может даже и лучше, что он зол, злость способствует наглости.

— Пойми, Милосерда, я не могу вот так просто открыть границу, — возражал ей Корнель. Они стояли друг напротив друга в центре комнаты, а мы с Евсеем за их спинами, лицами к «своим» монархам

— А как же мои родственники?! Надеюсь, ты не собираешься подвергнуть их этой принеприятной процедуре?! Ты же знаешь, как у вас относятся к нам! — взвизгнула Милосерда

— Для твоих родственников я издам специальный указ, — не унимался король. Я заметила отчаяние на лице Милосерды и легко кивнула ей в сторону Евсея

— Ладно, раз ты меня не слушаешься, хотя я хотела как лучше. Зачем тебе этот человек?! Почему он все время молчит?! Я хочу знать его мнение! — чуть ли топая ножкой, заявила Милосерда. Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Она сейчас так напомнила принцессу из моего любимого мультика!

— Евсей, — разводя руками от безвыходности, сказал Корнель

— Если он меня убедит, я больше никогда не буду настаивать, — заявила Милосерда. А Евсей все молчал. Говори же! Он сейчас мне все сорвет! Я наконец-то решилась посмотреть на него и опять невольно вздрогнула от той ненависти, которая горела в его глазах. Эта ненависть мешает ему думать. Милосерда — иноверка, а он их всех не очень уважает, да еще и я…

— Ну? — с легкой ноткой истерики спросила принцесса и оглянулась на него. Он наконец-то отвел от меня взгляд, а с меня как будто камень свалился. Как же ему мешают его эмоции! Надеюсь, он сумеет с ними справится.

Нужно ему помочь, но как? Отвлечь от мыслей? Громкий звук… А! Была не была! Хуже не будет! Я подошла к кувшину с водой, рядом стоял стакан. Я как будто случайно опрокинула его. Стакан упал на пол, довольно звонко. Во всяком случае, все вздрогнули

— Простите, — пробормотала я и мельком взглянула на Евсея, его взгляд наконец-то прояснился

— Простите, ваше высочество, но граница — это ведь не только кордон с вашей страной, но и с другими странами, от которых мы не знаем чего нам ожидать, — довольно уверенно и вежливо начал Евсей. Я аж закрыла глаза от облегчения. Лед тронулся, господа! — если мы откроем границу, страны жаждущие захватить нас мгновенно введут свои войска, а мы даже не сразу об этом узнаем и будем захвачены врасплох.

На минуту в кабинете повисло молчание. Теперь я уже волновалась за излишне долгое молчание Милосерды. Неужели передумала?

— Что ж… об этом я не подумала… Ваше величество, у вас прекрасный советник, берегите его, — с легкой улыбкой торжества ответила Милосерда, — Пожалуй, мы с Кассией вас оставим.

Я все это время наблюдала за Евсеем. Вначале торжество, потом гордость, а при упоминании моего имени жесть и злость. Просто прелесть! Опустив голову я вышла вслед за Милосердой.

Как я попала в свою комнату, я абсолютно не помню, как впрочем, и события последующих дней. Моя простуда обострилась до сильнейшего жара. По словам Милосерды я все время была без сознания и лишь изредка стонала. К тому же никакие лекарства мне не помогали. Вот такой вот винегрет.

Проболела я как раз то время, когда должна была принимать очередную порцию своего зелья. Однажды ночью я проснулась. В теле была слабость, но мне уже было лучше. Я всегда оставляла это зелье в тумбочке у кровати, поэтому сейчас просто потянулась к этой тумбочке, и мельком взглянула на свою левую руку. Я даже несколько раз моргнула считая, что мне показалось. Во время жара у меня затянулся еще один шрам. От Элькирийской защиты остался только один шрам… Немного передохнув я все же придвинулась к тумбочке. Потом несколько секунд я отдыхала, потом опять неимоверные усилия, чтобы просто открыть ее и опять я откинулась на подушки, чтобы передохнуть и уснула.

Впервые за долгое-долгое время мне приснился сон. Сны мне перестали сниться после того, как я начала пить это зелье. Мне снился мой дом, вернее мой последний день перед моим попаданием в Элькирию.

Я по образованию историк и прохожу практику в нашем музее. Как раз за неделю до всего этого нам в музей привезли одну очень редкую статуэтку, но сделана она была из золота. Вот с этой статуэтки и началось. В начале нас дважды пытались ограбить, потом решили подкупить меня.

А я, я согласилась. В конце концов, деньги были солидные, мне бы хватило до конца моих дней. К тому же от меня требовалось лишь отключить сигнализацию. Подозрение бы упало не на меня, а на охранника, либо сотрудника, который последним бы покинул музей.

Вот мне и приснился как раз тот день, когда я должна была отключить эту сигнализацию. Утро было таким же, как и всегда, а вот перед самым зданием музея время как будто остановилось, и передо мной появился вестник Элькирийской школы.