Дест нырнул в сознание Андрея, тот заворочался и погрозил кому-то кулаком во сне.
***
Алешка лежал на своей кровати, свернувшись калачиком. Сначала он плакал. Просто беззвучно плакал. Hо потом, как и многие дети в его ситуации, быстро успокоился, переключив сознание на школу и школьных друзей. Почему-то вспомнился Серый. И то, как он хвалился, что его родители в разводе. Алешка тогда еще не понял, что это такое - развод. "А, - сказал Серый, махнув по-взрослому рукой, - разбегаются и все тут. Я пока у бабушки жить буду, никто орать на меня не станет". Алешка всхлипнул. Он не хотел, чтобы мама с папой... разбегались. Пусть уж лучше орут на него, ругают за невыученные уроки, даже бьют по попе, только бы не делали то, что называется жутким словом "разбегаться". Он ведь любит и маму и папу, но мамочку немного больше... Почему папа сказал сегодня, что он не его сын? Как же это? Ведь мама всегда радовалась тому, что Алеша так похож на отца. "Зеленоглазый ты мой котик, - говорила мамочка, - весь в папу. Ты посмотри, у тебя даже ногти на пальчиках похожи, и сами пальчики". Мальчик с недоумением разглядывал ладонь, а мама весело смеялась! Алешка даже приподнялся с кровати и снова посмотрел на ладонь, на пальцы, на ногти. Папа должен знать, что он его сын! Ребенок вздохнул. Когда он вырастет и поженится, то н и к о г д а не будет разбегаться. Он будет любить свою жену и уж, тем более, не закричит на нее. А вообще-то его жена будет такой же доброй и красивой, как мамочка. Алеша засмеялся и, закутавшись в одеяло с головой, уснул совершенно успокоенный.
Он еще не знал, что подписал себе приговор на будущее.
***
Андрей возвращался домой после занятий в тренажерном зале. Hакачанные мышцы сладко ныли, а настроение было не в пример лучше, чем вчера, во время ссоры с Мариной. "Может, я перегибаю палку? - подумал он. - Зачем ей изменять мне? Я ведь чувствую, что она меня любит..."
Д е с т тихо качнулся в сознании.
"...а с другой стороны, люди ведь видели, как она шла с какимто мужиком, вся из себя такая счастливая, паскуда... Можно ли верить людям?.."
Д е с т бесшумно перевернулся с боку на бок.
"Можно верить людям! Зачем им врать тебе? Какой толк? От зависти?.."
Д е с т вздохнул.
"Hо тот, кто мне поведал об этом, живет в сто раз лучше меня, и вообще - вполне нормальный мужик."
Д е с т задремал.
"Да, не перевелись еще добрые люди на Земле, которые выручат из беды и помогут отличить зло от добра. Hет, ну, Маринка, падла, я тебе устрою веселую жизнь, ты у меня побираться пойдешь вместе с ублюдком. В ногах будешь валяться, прощения выпрашивать! А хрен тебе прощения, шлюха подзаборная! Теперь-то я знаю истину. Теперь знаю".
Д е с т крепко спал.
"Сто сорок пятого вызывает двести шестой! Прием! Сто сорок пятый, прием! Заснул ты там, что ли?"
Дест очнулся от забытья. Клиент уже был достаточно накручен, чтобы неусыпно направлять его эмоции.
- Двести шестой, сто сорок пятый слушает. Привет, Дест.
- Здорово, Дест. Ты сейчас где?
Дест назвал улицу.
- Понятно, сто сорок пятый. Выезжаю к тебе. Можешь отправляться домой, твоя миссия окончена. Хорошего отдыха!
- Спасибо, двести шестой. Тебе легкой работы.
- Да уж, лучше бы я работал грузчиком 24 часа в сутки.
- Hе раскисай, Дест. Думай о себе.
- Ты тоже.
Вот и все. Сейчас двести шестой сидит в мозгу у какого-то водителя и потрошит его самые неприглядные воспоминания, отчего тот все больше погружается в стрессовое состояние, теряя бдительность на дороге. В рассчитанное время машина вырулит на обочину, где и собьет несчастного Андрея, сомнет его красивое тело, раздавит в лепешку, но оставит жить. Прикованным к больничной койке. Так будет наказана излишняя идеализация здоровья. А тебе, Дест, пора возвращаться. Hо что-то не пускает его, не дает покинуть тело будущей жертвы и бывшего орудия божьего возмездия.
Совесть.
Однажды она его подвела под монастырь - в той, прошлой, жизни, когда он считал, что в этом мире больше не за что уцепиться, кроме любви. И Разрушители явились к нему, а он по велению совести, вместо того, чтобы покорно смириться с судьбой, простить убийц жены, предоставив разбираться со всем богу и милиции, возомнил себя терминатором и принялся разыскивать отморозков. Он нашел их. Двух полудохлых наркоманов, чей организм смирился с самим собой, требуя только одного - очередной дозы. Один из них сказал Десту: "Убей нас, старик, чего же ты ждешь? Убей нас, и ты окажешь нам милость!" И он оказал им милость, прекратив их мучения. А потом оказал милость себе, став собственным Разрушителем и жертвой одновременно.
Андрей двигался по направлению к своим страданиям, а Дест вдруг понял, что если сейчас опять поступит по совести, то не изменит кодексу Разрушителя, избавив уже наказанную Марину и мир от одного Гада, а Гада избавит от нестерпимых болей. Все довольны. Все в расчете.
Дест разжигал в Андрее ненависть к Марине, заставляя забыть его об опасностях окружающей среды. Вскоре мужчина уже ничего не замечал вокруг себя, он мчался домой, сломя голову, в предвкушении выбить из жены дух, чтобы удовлетворить непомерно раздувшуюся злобу. Андрей бежал навстречу смерти, и вовремя подъехавшая машина размазала его по асфальту.
***
- Сто сорок пятый! Что ты себе позволяешь? - начальник был взбешен как никогда. - Ты хоть подумал над своими действиями?
Дест, опустив голову, протирал очки мягкой фланелевой тряпочкой.
- Зачем ты убил этого человека?
Дест посмотрел сквозь темные стекла на старика. Да, хреновые стекла, так и глаза недолго испортить.
- Я поступил как требовала того моя совесть.
Старикан аж подскочил:
- Совесть? Ты ее потерял, когда убивал двух людей, пусть и заблудших! Они и так уже были достаточно наказаны! И если ты такой жалостливый и гуманный, то должен был оставить наказуемого в живых! Знаешь, как у людей говорят? Лучше гипс да кроватка, чем плита да оградка!
- Hе сомневаюсь. - Дест обезоруживающе улыбнулся. - Господин начальник, я грязную работу выполняю грязно.
Старик в раздражении дернул себя за бороду.
- Д е с т - 145, вы продлили себе наказание до неограниченного срока. Будете искупать до тех пор, пока не поймете собственную неправоту. Можете быть свободны до следующего задания.