— А что он вам сказал про их дальнейшие планы? Долго они собираются так существовать?

— Что-то говорил, что они собираются в Соединенные Штаты. Но пока он не закончил какие-то дела здесь. Денег, видимо, хватило только для Крыма… Кого-нибудь ещё хочет тут объегорить. Мало ему все…

— Ладно, — тяжело вздохнул Николаев. — Держите меня в курсе. Нам надо найти Лену. Если все, что вы говорите, правда, в её действиях нет состава преступления, и отвечать она будет только перед своими близкими и своей совестью. А эти опасные игры с переодеваниями, исчезновениями, похищениями действительно становятся опасными — уже шесть трупов, этого что-то многовато для романтической любовной истории.

— Шесть?!!! — вытаращила глаза Вера Георгиевна.

Николаев подумал, рассказать ли ей про убийства Мызина и Юркова и решил рассказать.

— Боже мой!!! Боже мой!!! — схватилась за голову Вера Георгиевна. — Неужели Андрей? Неужели он на такое способен?! Вот почему вы днем спрашивали, способен ли он убить человека? Почему же вы мне тогда сразу не сказали? Это же совершенно меняет дело… Я бы вам сказала, что он был у меня, этот проходимец… В какую темную историю он втянул бедную глупую Ленку, которая так любит его… Эх, любовь, любовь, воистину, от неё больше зла, чем счастья. Найдите её, Павел Николаевич, найдите! Мне кажется, что про Крым он сказал правду. А если он тут заявится, вы первый узнаете об этом. Я сумею его задержать и найду способ позвонить вам.

… Наблюдение за квартирой Полещука на проспекте Вернадского и квартирой его родителей в Солнцево результатов не дало. Злополучный Полещук опять как сквозь землю провалился. Из Крыма пока тоже не поступало никаких сведений.

… А в марте, ясным солнечным воскресным днем, когда Павел Николаевич, наконец, купил у знакомого бежевую «шестерку» в прекрасном состоянии и собирался её обкатать, ему позвонил инспектор МУРа Константин Гусев и сообщил, что в Ялте нашли трупы Андрея Полещука и Лены Воропаевой. Трупы изуродованы. Полещука ещё можно узнать, но Воропаева изуродована до неузнаваемости. Николаев и Гусев получили приказ полковника Седова срочно вылететь в Симферополь.

Перед отъездом он позвонил домой Кириллу Воропаеву. Подозрения появились снова и с большей силой. Но Кирилл был на даче, находился в спокойном безмятежном настроении. Николаев не стал ему ничего рассказывать о произошедшем, лишь поручил лейтенанту Горелову вести постоянное наблюдение за ним…

«Вполне возможно, что Кирилл тут не при чем,» — подумал Николаев. — «А убить их могли из-за драгоценностей, которые они украли. Должны же они были их как-то реализовывать. А это очень даже непросто…»

… В девятом часу вечера Николаев и Константин Гусев прилетели в аэропорт Симферополя. Там их встретил сотрудник местного угрозыска Клементьев, высокий малоразговорчивый человек лет тридцати пяти.

… — И именно тогда вы познакомились с отцом, дядя Паша? — спросил Гришка.

— Да, — тяжело вздохнул Николаев. — Были мы с ним знакомы полтора года. А виделись всего-то несколько раз в жизни…Но людей, отважней и порядочней твоего отца, Гришка, я видел мало… И окончательную истину в этой темной истории раскрыл именно он… Хотя точка в ней ещё далеко не поставлена…

— Сегодня рано утром их обнаружил прохожий, — рассказывал Клементьев, уверенно крутя баранку «Волги» по дороге из Симферополя в Ялту. — Позвонил в милицию. Их нашли в кустах неподалеку от гостиницы «Ялта». Да… зрелище малоприятное. Сами увидите. Сразу в морг поедем?

— Разумеется…

… В морге рядком лежали два трупа — высокого, за метр девяносто ростом мужчины и невысокой женщины. Сотрудник морга открыл лица. Николаев вздрогнул. Константин Гусев невольно сделал движение рукой к лицу, словно желая закрыть глаза. Но устыдился этого движения и резко опустил руку.

— … твою мать, — протянул он.

В мужчине Николаев моментально узнал Полещука. Это была их третья встреча. Первый Полещук был импозантный мужчина в черном кожаном пальто, с коротко подстриженными фатовскими усиками, второй — прохожий в Ясенево в сером пальтишке и потрепанной ушанке, сгорбленно спешащий к подходящему автобусу, третий — этот страшный труп с избитым в кровь лицом.

На женщину же вообще невозможно было глядеть без содрогания. Лицо её представляло собой некое кровавое месиво, левый глаз был выбит, и только светлые растрепанные волосы с запекшейся кровью были признаком чего-то человеческого.

— От чего наступила смерть? — мрачно спросил Николаев.

— Оба были зверски избиты, могли умереть и от этого, — ответил Клементьев. — Плюс ножевая рана у женщины под левой грудью и две ножевые раны у мужчины, одна в сердце и другая в живот.

— Вскрытие было?

— Завтра будут результаты.

— Надо проводить опознание. Женщина изуродована до неузнаваемости, — сказал Николаев. — Что было найдено при них?

— Они были раздеты и ограблены. Верхней одежды на них не было, а у нас в Ялте ещё довольно прохладно. Мужчина был в светлом костюме, женщина в свитере и джинсах. Эксперт определил, что смерть наступила где-то во втором часу ночи.

— Возможно, возвращались из ресторана, — предположил Николаев.

— В карманах пиджака мужчины не было бумажника, зато лежал паспорт. Вот он.

… Этот паспорт Николаев уже держал в руках. Тридцать первого декабря прошлого года. «Полещук Андрей Афанасьевич, 1966 года рождения, украинец, прописан: Москва, проспект Вернадского…»

Были ещё ключи от какой-то квартиры, расческа, пачка сигарет «Кэмел», зажигалка, носовой платок.

— Около женщины валялась сумочка, денег там тоже не было. Косметичка. И тоже паспорт.

«Воропаева Елена Эдуардовна, 1969 года рождения, русская, прописана: Москва, улица Горького…»

Николаев внимательно вгляделся в фотографию. Совсем детское лицо, ведь фотография-то была сделана в шестнадцатилетнем возрасте. Красивое лицо с правильными чертами лица, ничего особенно примечательного, разве что глаза… Взгляд какой-то напряженный, взгляд немолодой женщины, словно она знает что-то такое, чего другие не знают. Но… с другой стороны, на фотографиях, особенно на документах, люди получаются совсем другими, чем в жизни, напряженными, неестественными.

Дата рождения — четвертое марта. Значит, вчера ей исполнилось двадцать четыре года. Они, наверное, шли откуда-то, где отмечали этот день. Может быть, из ресторана «Ялта»? Неужели шли оттуда пешком? Или их кто-то подвозил, высадили из машины и убили. Тоже вполне возможно. У них ведь могла быть с собой крупная сумма денег. А Полещук, как рассказывают, был большой любитель кутить и сорить деньгами. Могли заметить.

— Вам сняли номер в гостинице «Ялта», — сказал Клементьев. — Сейчас я вас туда отвезу. А мне обратно в Симферополь…

…Уютный двухместный номер на десятом этаже гостиницы. Первым делом, войдя в номер, Николаев вышел на лоджию, закурил. Вдали было море, и, хотя уже совершенно стемнело, присутствие моря ощущалось, чувствовалось его соленое дыхание. Николаев курил на свежем воздухе и чувствовал, как все глубже и глубже в его сердце проникает тревога. Это муторное дело приобретало все новые и новые очертания, все более зловещие, кровавые. Кружилась голова от морского воздуха и от обилия самых разнообразных мыслей, будоражащих мозг.

На следующий день экспертиза показала наличие в крови обоих погибших средней дозы алкоголя. Смерть наступила в результате кровоизлияния, полученного от многочисленных ушибов или от ножевых ранений. И того и другого было достаточно для летального исхода. Скончались они между часом и двумя ночи, причем, женщина несколько раньше.

Фотографии Лены Воропаевой и Андрея Полещука были развешаны у отделений милиции всего Крымского полуострова. В милицию обращались люди, которые утверждали, что видели людей, похожих на них. Буквально день назад поступили сообщения, что Лену и Андрея видели в Гурзуфе и в Никитском Ботаническом саду. Наверняка, их бы на днях нашли. Но…