Яллер исчез на два года. Он объявился в Тунисе в инженерной роте в звании прапорщика. Теперь его звали Даниэль Жалле, который родился 10 февраля 1915 года в Волькеринкове на севере Франции. Почему он сменил фамилию? Это покрыто тайной. Любопытно отметить, что с этого времени его жизнь получает совсем иную ориентацию. Ему удалось добиться перевода в военно-воздушные силы и войти в окружение Фернана Гренье, который в то время был представителем ФКП при генерале де Голле в Алжире. Гренье, тесно связанный с СССР, был в апреле 1944 года назначен комиссаром по делам авиации в созданном генералом Французском комитете национального освобождения. Хаим Давид Яллер, он же Жалле, стал сотрудником секретариата Гренье. Вместе с ним он вошел в освобожденный Париж и в сентябре 1944 года был назначен на службу в министерство авиации под начало Шарля Тийона. При бывшем руководителе ФТП он оставался до вывода коммунистов из правительства (Тийон последовательно занимал посты министра авиации, вооружений, восстановления и градостроительства).
Ни у кого нет ясного представления о делах Яллера-Жалле в те времена. По словам Пьера Дэкса, работавшего секретарем Шарля Тийона, о своей деятельности он, как и все коммунисты из окружения Фернана Гренье в Алжире, в большей степени отчитывался перед СССР, чем перед ФКП. Роже Коду, также работавший в секретариате Тийона, вспоминал, что Яллер-Жалле, занимавшийся техническими службами, разъезжал по военно-воздушным базам всей Франции. Исходя из этого, возможны всякие предположения…
В октябре 1945 года наш деятель снова сменил личину. Он заявил, что Жалле – его подпольная кличка в Сопротивлении, что на самом деле его зовут Альбер Игуэн и что он родился в 1917 году на французском теплоходе "Латуш Тревиль" по пути в Буэнос-Айрес. Он утверждал, что отец его неизвестен и что он взял фамилию матери. Тот факт, что Даниэль Жалле и Альбер Игуэн – одно и то же лицо, подтвердили под присягой три человека: армейский капитан (член ФКП), секретарь федерации металлистов ВКТ и бывший член ФТП. Он оформил документы на новую фамилию при помощи высокопоставленного чиновника министерства восстановления (руководимого Франсуа Бийю) и журналиста-коммуниста, которые пришли с ним в качестве свидетелей в префектуру.
Как и в 1942 году, причины, по которым Хаим Давид Яллер сменил фамилию, неизвестны. Много лет спустя полицейское расследование установило, что было два Альбера Игуэна. Первый умер в возрасте трех недель, второго, воевавшего в Интернациональных бригадах, убили во время гражданской войны в Испании. Было ли об этом известно Яллеру?
Под своей новой фамилией он и привлек к себе внимание французских служб. После вывода министров-коммунистов из правительства он принял руководство Европейским промышленным и коммерческим обществом (СЕПИК). СРК подозревала, что это общество, принадлежавшее на равных паях поляку Ароновичу и директору Банка франко-румынского кредита Чуновскому, служило ширмой для нелегальных поставок товаров в страны Востока. Для наблюдения за обществом секретные службы ввели туда своего агента. Вот его свидетельство: "При первом внедрении в советскую разведывательную сеть мой бывший командир в движении Сопротивления Анри Рибьер, ставший руководителем СРК, сказал мне: "Ты должен от нас уволиться".
Я сильно рассердился. Но это оказалось необходимым, поскольку он попросил меня войти в разведывательную сеть не для того, чтобы ее с самого начала разрушить, а просто для наблюдения за ней и выяснения, не занимается ли она контрабандой военного оборудования. В двух словах все происходило так: от фиктивной технической ассоциации, называвшейся импортером, мы получали польский уголь, а предполагаемые доходы от продажи этого угля поступали в специальную кассу. По просьбе Варшавы мы покупали станки для тяжелой и легкой промышленности. Теоретически пункт назначения – Польша. На самом деле мы отправляли геодезические приборы, карты в Польшу, в СССР, в Югославию, в Китай… Все проходило через нас. Проблем не возникало, пока речь шла о гражданском оборудовании, но вскоре поступили военные заказы: мне направили требование на торпеды 550-го калибра. Мы в СРК были вынуждены приступить к ликвидации сети". Из Франции выслали несколько поляков, в том числе совладельца СЕПИК Ароновича. Альберу Игуэну удалось ускользнуть. В то время уже было ясно, что он работал в сотрудничестве с Жаном Жеромом на пополнение кассы ФКП. "Я пришел в СЕПИК, чтобы обговорить условия отправки в Польшу крайне деликатного груза, – рассказывает Роже Коду. – Дверь комнаты, в которой я сидел, была открыта, и в конце коридора я увидел Жалле. В партийных кругах его продолжали называть этим именем. Он тоже меня заметил, сразу же подошел ко мне и сказал: "Ты меня не знаешь и не называешь на "ты". Я здесь делаю деньги".
Когда 16 мая 1955 года УОТ арестовало его, полицейские попытались официально выяснить его подлинную фамилию. К этому времени он был владельцем нескольких предприятий, и его подозревали в экономическом шпионаже в пользу СССР через посредство своих фирм. Задача оказалась сложной. Никто не может запретить бизнесмену сообщать кому бы то ни бьшо информацию, прямо или косвенно затрагивающую его интересы. Расследование УОТ ничего не дало. Оставался вопрос выяснения личности. И здесь Яллеру удалось доказать свою добропорядочность. 8 октября 1957 года его признали невиновным, и он получил право официально называть себя Альбером Игуэном.
За десять лет после вывода министров-коммунистов из правительства он проделал значительный путь. Его безнаказанность, возможно, объяснялась влиянием, приобретенным в финансовых и политических кругах. Игуэн начал карьеру в 1947 году под покровительством директора Коммерческого банка Северной Европы (советского банка) Шарля Ильсема, но впоследствии освободился от его опеки. Нажитыми миллиардами он обязан своей деловой хватке и умению использовать прикрытие влиятельных лиц.
В 1954 году, занимаясь распродажей кораблей "Франс-навигасьон", Альбер Игуэн приобрел Парижское банковское общество (ПБО). Для осуществления этой покупки он добился разрешения Банковской контрольной комиссии и попросил у властей Национального кредитного совета разрешения на преобразование ПБО в коммерческий банк. В этих делах ему оказывал поддержку председатель Союза банков Парижа и депутат от голлистской партии департамента Де-Севр Пьер Лебон. К тому времени Лебон уже совершил несколько поездок за "железный занавес" и выступал за улучшение экономических отношений между Востоком и Западом. Несколько месяцев спустя, в марте 1955 года, депутат принял участие в организованном ФКП митинге на зимнем велодроме, где стоял рядом с членом Политбюро Лораном Казанова.
Находясь во главе Парижского банковского общества, Игуэн в 1954 году спас от краха молодого, впоследствии ставшего очень могущественным деятеля прессы Робера Эрсана. Будучи владельцем "Авто-журналь", Эрсан восстановил против себя автомобильную фирму "Ситроен", опубликовав секретные чертежи двигателя будущей модели "ДС-19" и снятые подпольно фотографии новой машины. После этих публикаций "Ситроен" потребовал от журнала 150 миллионов франков в качестве возмещения убытков (чего он так и не добился) и оказал давление на все банки, дабы они прекратили финансирование "Авто-журналь". Находясь на грани финансовой катастрофы, Эрсан удерживался на плаву благодаря ПБО до мая 1956 года, когда Игуэн продал свой банк фирме "Симка". Помимо деловых связей эти два человека поддерживали прекрасные личные отношения. Когда избрание Робера Эрсана депутатом от радикальной партии в департаменте Уаза бьшо признано Национальной ассамблеей недействительным (18 апреля 1956 года) из-за его коллаборационистского прошлого, Игуэн оказал негласное давление на его главного обвинителя мэра Компьеня Жана Лежандра, чтобы тот прекратил свою кампанию. В конце концов несколько недель спустя директор "Авто-журналь" был с блеском переизбран.
В число знакомых Альбера Игуэна входили также генерал Шевранс-Бертен – бывший член Консультативной ассамблеи в Алжире, генеральный советник департамента Уаза, и Эдуар Корнильон-Молинье – депутат от ЮНР департамента Альп-Маритим, бывший министр и заместитель председателя Совета Министров (в 1957 и 1958 годах). Этот политический деятель, ставший в конце жизни заместителем директора "Гомон", активно участвовал в поставках оружия Интернациональным бригадам во время гражданской войны в Испании. В то время он работал в принадлежавшей Коминтерну авиационной компании, одним из основных "акционеров" которой был Мишель Фентюк, он же Жан Жером. По словам бывшего высокопоставленного деятеля ФКП, Корнильон-Молинье продолжал оказывать услуги партии – "с большим энтузиазмом" – по крайней мере до 50-х годов. Наконец, когда Игуэн взял под контроль Северный консорциум, имевший интересы во многих предприятиях, он назначил своим заместителем Жозефа Лане – сенатора и бывшего государственного секретаря в кабинете Мендес-Франса (в 1954-1955 годах). Впоследствии Лане стал одним из главных вдохновителей клубов "За новый общественный контракт", созданных Эдгаром Фором.