Владимир ГУБАРЕВ

"ФАНТОМ"

Сюжет этой повести родился в Чернобыле. Конечно, у ее героев есть прототипы, но я не ставил себе целью точно следовать за конкретными событиями и характерами реальных людей. Литератор обладает правом на художественные обобщения, и этим я воспользовался...

Автор

Журнальный вариант.

Сначала появляется зарево. Оно разгорается, и вот уже ослепительно белый вал катится к городу. Огонь обрушивается на дома, улицы, вспыхивают стоящие у тротуаров автомобили...

Огненный вал прокатывается по городу. Остается только потрескавшаяся, будто в морщинах, земля и одинокая фигура девушки в белоснежном платье. Она бредет по уже не существующей улице, и Кардашов узнает свою дочь - Марию...

Эрик Николаевич просыпается. Проводит ладонью по лбу, на котором выступили капельки пота, протягивает руку к выключателю. Часы показывают половину третьего. Он тяжко вздыхает и медленно встает.

На кухне Эрик Николаевич ставит кофе, закуривает и смотрит в окно на спящий город. В одном из окон горит свет, мелькают за занавесом тени танцуют. Наверное, там свадьба.

Из спальни выглядывает Светлана.

- Опять? - спрашивает она. Он молча кивает.

- Я принесу снотворное.

- Это же вредно, - возражает он.

- Но ты теперь не заснешь. Бессонница вреднее. Врачу можешь поверить.

- Неси... Но чашку кофе я все-таки выпью.

- Я сейчас. - Светлана исчезает. Вновь этот сон. Он приходит редко, два-три раза в год... Один-единственный сон... Других не бывает... Ведь добрых два десятка лет прошло с тех пор, когда он, Кардашов, еще совсем молодым инженером приехал на полигон в Семипалатинск. Там он увидел этот самый огненный вал.

- Самое страшное - термоядерная война, - сказал вслух Эрик Николаевич, и Светлана, войдя на кухню, услышала эту фразу.

- Опять?

- Я всегда буду это повторять, потому что действительно ничего страшнее нет.

- Выпей таблетку и забудь... - Светлана протянула ему снотворное и воду в стакане.

- Ты, Светка, у меня красивая!

- Не подлизывайся... Лучше дай мне поспать, в семь уже вставать...

- Нет, я серьезно!

- Ну, хорошо. Возражать не стану. Раз ты так считаешь... Пей.

И в это мгновение раздался резкий телефонный звонок.

Светлана сняла трубку.

- Слушаю... Да, да, дома... Нет, не спит... Конечно же, странно... Тебя. Она протянула трубку мужу.

Кардашов услышал взволнованный голос ночного директора станции.

- Эрик Николаевич!.. Тут что-то непонятное... Тимофеев приказал немедленно вам сообщить... Фон вырос в пятьдесят раз...

- Выброс? Где? На первом блоке? - быстро спросил Кардашов.

- В том-то и дело, что не у нас. Тимофеев так и сказал: "Передай Кардашову - не у нас"...

- Где он? Где он сам?

- Куда-то уехал. Сказал через полчаса будет здесь... Считает, что...

- Подробности потом. Буду через двадцать минут... Вызов по форме два, понял? Не по первой, а по второй... Только руководство АЭС, понял?

- Форма - два... И еще: на юге области выше втрое, зафиксирована "грязь". Это данные из гидромета...

- Действуй, Кузьмич! И начальника гражданской обороны не забудь. А пока никому ни слова, ясно?

- Так точно! - ответил ночной директор.

Кардашов налил кофе, стоя выпил его. Светлана молча следила за каждым его движением. Наконец, она не выдержала:

- Что все-таки случилось?

- Не знаю. На всякий случай предупреди свое руководство, чтобы были наготове... Тревога по форме - два. Поймут... - Кардашов направился в ванную, быстрыми, привычными движениями намылил щеки. Начал бриться.

- Ты можешь прямо сказать, что произошло? - Жена приготовила полотенце.

- Думаю, учебная тревога. По линии гражданской обороны. Так и объясняй, если будут звонить... Обязательно будут...

Кардашов надел белую рубашку, повязал галстук, на секунду остановился у двери.

- Ты действительно красивая, моя женушка, - он широко улыбнулся. - И запомни - учебная тревога.

Светлана видела из окна, как Кардашов быстро пересек двор, открыл дверцу "Жигулей". Машина резко взяла с места.

Соловьев въехал на тротуар у самого подъезда. Выскочил из машины, вбежал на лестничную площадку. Лифт не работал. Он чертыхнулся и стремительно поднялся на пятый этаж. Ключ почему-то не слушался - дрожали руки.

Наконец, дверь поддалась, и он ввалился в квартиру.

- Готова? - Соловьев задыхался.

- Что с тобой? - Жена уже была одета.

- Лифт не работает... Деньги, побрякушки свои взяла?

- Вот только паспорт не могу найти...

- Черт с ним!.. Дети?

- У себя... И там еще Паша...

- Идиотка! Я же сказал - молчок! - вспылил Соловьев. - Ты что, ничего не соображаешь?!

- Они же наши соседи и друзья... Я не могла... Клава не поедет, просила Пашу взять... А она будет ждать Сергея...

- Быстро вниз. Скоро перекроют дороги. Ты что, не понимаешь этого?!

- Но что случилось? - Жена с тревогой смотрела на мужа, который рылся в ящике серванта. - Что все-таки случилось?!. И где ты взял машину? Служебная?

Соловьев даже не повернулся на ее слова.

- Служебная? - повторила жена.

- Выводи детей. Чемоданы я захвачу... Быстрей!

- Я никуда не пойду, пока не объяснишь! - Жена демонстративно поставила у входной двери табуретку и села на нее.

- Не болтай глупостей, - перебил Соловьев, - сейчас не до выяснения отношений... Едем в Москву, машину взял у Пророкова, он все равно в отпуске далеко... Потом объясню... Быстрее... Выводи. Уместимся.

Выскочили из своей комнаты дети. Две дочки - близняшки. И угловатый мальчишка - Паше три дня назад исполнилось восемь лет.

- В Москву! В Москву! - заверещали дочки.

- В машину. Вперед! - распорядился Соловьев. - И на лестнице потише, не надо будить соседей. Слышите, потише!

Все гурьбой двинулись вниз.

Через несколько минут "Жигули" выехали из города. На мосту Соловьев чуть притормозил - навстречу мчались четыре мотоциклиста. Жена оглянулась - отсюда, с моста, был виден город и станция. Город спал, а над станцией стояло зарево.

- Пожар? - испуганно спросила она.

- Пожар, пожар, - мрачно заметил Соловьев.

"Жигули" набирали скорость на пустынном шоссе. На востоке уже начало светать. Но позади еще долго виднелось зарево. Оно неподвижно стояло над лесом, куда нырнула машина.