— Они — дикие звери, их разум проснулся всего лишь одно Великое Столетие назад… Как им удастся победить того, от кого погибли мы, цивилизация в сотни раз более высокая?

— Ничего не изменится, если мы попробуем.

— Неужели ты доверишь этим дикарям энергию, способную зажечь солнце? Что же тогда будет с нами?

— Наше время ушло. Но наш посмертный дар может дать им шанс выжить.

— Вы только покажите, как он действует, — вторгся я в их лепет. — Это все, о чем я прошу.

— Это не так просто, Бен. Твой мозг может не вынести этого знания.

— Я рискну.

Какое-то время они молчали или общались на уровне, который был мне недоступен.

— Мы попробуем, Бен. Удачи тебе.

Минуту ничего не происходило, а потом вдруг у меня в мозгу взорвалась бомба, и я утонул в потоке света.

Неосязаемый перст начертал схему в моем мозгу. Я понял, как построена кристаллическая матрица старкора — все силы в равновесии. Я видел, как при помощи незаметной регулировки открылся канал, высвобождая бездонные запасы энергии — потока, состоявшего из субстанций «пространство — время».

Я на ощупь исследовал внутренность яйца, ощущая фантастические силы, удерживаемые в непрочном равновесии. Я изучал его молекула за молекулой и, определив основную точку, с чрезвычайной осторожностью коснулся ее…

Энергия забила фонтаном, огненным душем. В ту же минуту энсилы перекрыли ее, отключили источник…

Я оттолкнул их и вновь взял инициативу в свои руки. Они боролись, пытались сопротивляться, но я воздвиг барьер, отбил их атаку, подавил ее, а потом вытолкнул их из своего мозга, как вытаскивают занозу из пальца.

А старкор, будто живой, пульсировал в моей ладони.

Вокруг меня, испуская слабые импульсы отчаяния и растерянности, волновались энсилы. Я не обращал на них внимания. Прошла, улетучилась моя долгая апатия. Теперь я знал, что нужно делать. Я вышел из корабля, завалил вход в туннель и вернулся в пещеру, которая была мне домом в течение многих недель. Сейчас она казалась лишь мрачной берлогой, высеченной в холодной скале чужого мне мира. Я пошел к выходу. Стояли сумерки. Алое небо было до странности глубоким и ясным. На западе Вишня и Виноградина излучали мерцающий свет.

— Я ухожу, энсилы, — сказал я. — Спасибо вам за все.

Никто не ответил. Не оглядываясь, я пошел через пустыню.

Обитатели Зефира узнали меня не сразу, а когда поняли, кто я, мне удалось убедить их не делать относительно меня поспешных выводов. Я показал им старкор, дал каждому его потрогать. Блейн подтвердил, что он точь-в-точь такой же, как в энергоотсеке «Тирана». Он подержал старкор на ладони, хмуро посмотрел на меня и сказал:

— Ты молодец, Джон. Он останется у меня. Возможно, он нам пригодиться…

— Сейчас ты вернешь его мне, — сказал я. — Можешь быть уверен, я знаю, как с ним поступить.

Лицо Блейна помрачнело.

— Джон, мы всего лишь терпим тебя здесь, и я советую тебе вести себя осмотрительнее…

— Время быть осмотрительным кончилось, — прервал я Блейна. — Сегодня ночью я отправляюсь в Ливорч-Хен. Если хотите, можете идти со мной.

Блейн сделал движение, и человек, стоявший позади меня, наклонился, чтобы подобрать большой камень. Я слегка коснулся центра сна в его мозгу, и он упал лицом в землю и захрапел. Двое других двинулись на меня, споткнулись, упали и не смогли подняться. Остальные отступили, на их лицах застыл страх. Я подошел к Блейну, взял старкор и положил себе в карман.

— Как видишь, сейчас приказываю я. У кого-нибудь есть возражения?

Возражений не было. День мы отдыхали, а с наступлением ночи отправились в Хен.

Люди Симрега встречали нас за две мили от городка. Восемь человек стояло у грузовичка на гребне холма. У двоих были стандартные ружья, которые получали энергию от центрального передатчика. Эта мера была предусмотрена на случай, если оружие попадет не в те руки. Я закрыл глаза, увидел силовые линии их старкора, нащупал передатчик и отключил его.

— Стой, — крикнул один из бандитов, когда мы подошли на расстояние пятидесяти футов.

Мы остановились.

— Не знаю, что там в ваших обезьяньих мозгах, — сказал старший, — но вы проиграли. Стройтесь в колонну по двое! Руки за голову!

Я пошел к нему один. Он выругался. Я продолжал идти. Он поднял ружье и прицелился мне в голову. На лбу у него выступил пот. Он повторил приказ и, видя, что я не подчиняюсь, нажал на спуск.

Ничего не произошло, и на его лице появилось выражение немого ужаса. Второй вооруженный бросился вперед, нажимая на курок, но и его ружье молчало. Тогда он решил ударить меня ружьем, но я усыпил его. Пришлось сбить с ног еще троих, прежде чем до них дошло, что сопротивляться не нужно. Я велел моим соратникам садиться в машину, а ее бывшие владельцы безмолвно наблюдали, как мы удаляемся по направлению к Ливорч-Хену.

В лагере все прошло довольно гладко. Я нашел Симрега в тот момент, когда он пытался передать донесение, и отключил экран связи. Мои люди собрали всех его подручных и заперли в бараке. Вместе с присоединившимися к нам сорока тремя заключенными мы загрузили машину пищей и водой и двинулись на запад.

До Главной Станции было четыре дня ходу. В Ливорч-Хене я оставил добровольца следить за экраном связи (который я вновь реактивировал) на тот случай, если со Станции позвонят до того, как мы туда прибудем. Тем не менее нас ждали. Вокруг энергопушки, укрепленной на крыше административного здания, собралась толпа.

— Не останавливайся, — сказал я водителю.

Мы были в полумиле от Базы, когда над равниной прогремел приказ главы Администрации — остановиться. Мы не подчинились. Вокруг пушки закипела бурная деятельность, потом все стихло, а затем закрутилось с удвоенной энергией. Артиллерист бросил пушку и убежал. На крышу поднялись другие люди, они спешили отремонтировать умолкнувшее орудие. Когда мы пересекли границу Базы, они все еще не могли успокоиться.

Из барака выскочили охранники. Но их ружья не стреляли. Мои соратники арестовали всех — девятнадцать человек — и заперли. Коменданта Станции трясло от ярости, когда я отдавал ему приказы. Он оказался упрямым. Я трижды касался его болевого центра, и каждый раз усиливал давление, прежде чем он сдался и передал сигнал опасности на катер, находящийся в наряде далеко от планеты.

Потом мы три часа ждали. Я сидел за столиком в углу столовой и наслаждался холодными напитками из личного бара Симрега. Слабо, едва-едва, я улавливал крошечные энергетические сигналы далекого корабля, несущегося к Розовому Аду на предельной скорости. Когда я очнулся, напротив меня сидел Тяжеловес. Он нервничал, но был настроен решительно.

— Ты изменился, Тарлетон. Что с тобой произошло? В кого ты превратился?

Я не ответил. Мои мысли были далеко.

— С тобой что-то не так, Тарлетон! Ты похож на зомби. Глаза у тебя странные. И чудеса, которые ты совершаешь, какие-то жуткие. Тебя все боятся. И я тоже тебя боюсь.

— Выполняй приказы, и тебе ничего не грозит, — заверил я.

— Когда-то мы были друзьями, — печально говорил Тяжеловес. — Что бы ты там ни думал, у меня не было никаких задних мыслей. Я не дал Блейну схватить тебя. А потом долго искал тебя, чтобы вернуть…

— Что тебе от меня нужно?

— Послушай, Тарлетон, я хочу, чтобы ты отстранился, пусть другие займутся этим делом.

— Это невозможно.

Я почувствовал за спиной движение, проанализировал его и ударил. Нападавшие упали и лежали не шелохнувшись. Тяжеловес вжался в кресло и с опаской наблюдал за мной.

— Не повторяйте этого больше, — попросил я. — Если бы вы помешали мне в критический момент, результаты могли бы быть печальными.

Я прошел мимо лежащих и тех, кто в молчании сидел за столами. Утреннее солнце нещадно палило.

Ждать нужно было еще два часа сорок минут.