– Сидели бы дома с женами, – предположил кто-то из оставшихся в баре гольфистов. И все рассмеялись.

Флетч приехал домой уже затемно. В окнах его квартиры горел свет, и Мокси поспешила к двери, как только он сунул ключ в замок. Кроме фартука, на ней ничего не было.

– Хо-хо, – улыбнулся Флетч. – Прямо, как жена.

– Не как жена, – поправила его Мокси. – Как Мокси Муни.

Флетч поцеловал ее в губы.

– Звонила твоя бывшая жена, – продолжила она. Флетч снова поцеловал Мокси. – Звонил Том Джеффриз. Просил перезвонить.

Еще один поцелуй.

– И что хотела старушка Линда?

– Мы так долго говорили. Она сказала, что ты – нимфоманка мужского рода, что веры тебе нет ни на цент, что с тобой бывает очень весело. Вспомнила, как однажды ты позвонил ей из редакции, сказал, что едешь домой и улетел на Гавайи.

– Куда только не полетишь ради хорошей статьи.

– А у нее пережарилось мясо. А еще ты жестоко обращался с ее котом. Мне кажется, она до сих пор любит тебя.

– И что ты ей сказала?

– Заверила твою бывшую жену, что ты, по моему убеждению, до сих пор любишь ее.

– Премного тебе благодарен. Особенно мне нравится платить ей алименты.

– Она сказала, что ты ей ничего не платишь. Что она не получила от тебя ни цента. Я ответила, что меня это удивляет. Ты же купаешься в деньгах, только что купил шестидесятифутовую яхту, так что, если у нее возникнут денежные проблемы, пусть сразу приезжает к тебе. Ты ее выручишь.

– Потрясающе. Чем еще ты меня порадуешь?

– Я сказала, что намедни ты подарил мне бриллиантовую тиару и норковую шубу.

– Она, несомненно, тебе поверила.

– Боюсь, что нет. А теперь звони тому парню. С переломанной спиной.

– Успеется.

– Я налью тебе ванну.

– А почему бы нам...

Мокси подняла руку, толкнула его в плечо.

– Потому что ты грязный и от тебя плохо пахнет. Если уж я и собираюсь отдаться тебе, то лишь после того, как ты помоешься.

– Но, но...

– Времени нам хватит, – и Мокси упорхнула в ванную.

– Том? Это Флетч. Как идет жизнь на уровне земли?

– Флетч, я понятия не имел, что у нас так много муравьев. Я наблюдал за ними весь день.

Сидя в гостиной, Флетч слышал, как бежит в ванной вода.

– Наверное, с дельтаплана муравьев не разглядеть.

– Между прочим, наблюдать за ними очень интересно. Они совсем как люди.

– Хочешь составить конкуренцию Дарвину?

– Слушай, я звонил тебе не потому, что умираю от скуки. Хотел рассказать тебе забавную историю. Чтобы хоть как-то подбодрить тебя. Историю с названием «НЕКОМПЕТЕНТНЫЕ ЖУРНАЛИСТЫ, КОТОРЫХ НЕ УВОЛЬНЯЮТ ИЗ „НЬЮС-ТРИБЮН“.

– А такие есть?

– После твоего ухода мне позвонил Джек Кэрридайн. Насчет Клары Сноу.

– Что она сотворила на этот раз?

– Ты же знаешь, что она нынче парламентский корреспондент, словно действительно умеет писать.

– Знаю.

– Так вот, будучи аккредитованой при законодательном собрании штата, она не удосужилась сообщить, что брату пресс-секретаря губернатора принадлежит автосалон, который продает машины полицейскому управлению.

– Клара об этом не сообщила?

– Она задрала носик, скорчила гримаску, ты знаешь, как она это делает, и заявила, что это личный вопрос.

– Для кого?

– Наверное, для пресс-секретаря. Семейные отношения не представляют для читателей никакого интереса. Да и вообще, должно же полицейское управление где-то покупать машины. Можешь ты в это поверить?

– Зло берет, когда слышишь такое.

– Это точно. Я вот и подумал, что тебя это подбодрит. Ты, конечно, знаешь, что Клара спала с пресс-секретарем.

– Я думал, что она спит с Френком Джеффом.

– И с ним тоже. Клара спит со всеми, кто может поспособствовать ее карьере. Так что нельзя сказать, что она не отдается работе. Потому-то подобные промахи и сходят ей с рук.

– Ты хочешь сказать, что Френк не собирается дать этот материал?

– Джек говорит, что Френк позвонил губернатору и потребовал в течение месяца пресечь коррупцию, пригрозив, что в противном случае обнародует известные ему сведения. Как тебе это нравится?

– Губернатору понравилось наверняка. Надеюсь, что наши конкуренты воспользуются медлительностью «Ньюс-Трибюн».

– Ты можешь позаботиться о том, чтобы воспользовались.

– Нет. Я за это не возьмусь.

– Я лишь стараюсь найти тебе работу.

– Такие методы не по мне.

– Как у тебя настроение, Флетч?

– Отвратительное. А у тебя?

– Такое же. До встречи.

– Пока.

Флетч позвонил в «Ньюс-Трибюн». Волноваться о том, что ванна переполнится, не приходилось. Вода, похоже, текла тонкой струйкой.

– Отдел личных объявлений, – ответил женский голос. – Могу я чем-нибудь вам помочь?

– Да, пожалуйста. Я хотел бы дать объявление в вашей колонке «Потери и находки».

– Да, сэр. Какой будет текст.

– »Найден бумажник Джеймса Сейнта Э. Крэндолла. Писать абонементный ящик номер... Какой вы мне дадите номер?

– Двести тридцать шестой.

– Двести тридцать шестой.

– Джеймс Сейнт Э. Крэндолл. Под Э. подразумевается Эдуард, так?

– Да.

– Кейт-Рональд-Эдуард-Ник-Дон-Огден-дважды Лео?

– Да.

– Кому и по какому адресу я должна послать счет за объявление?

– Ай-эм Флетчеру.

– Вы шутите.

– Отнюдь.

– Так это ты, Флетч?

– Да.

– Слушай, я так жалею, что тебя вышибли. А что ты сделал, поджег брюки Френку?

– Я думал, все и так знают.

– Да, я знаю. Процитировал покойника.

– А с кем я говорю?

– Мэри Пейтуч.

– Мэри, ты запишешь мой адрес?

– Флетч, я всегда хотела знать твой адрес. Тебе это известно.

Флетч продиктовал ей адрес, позвонил по межгороду в «Сан-Франциско кроникл» и дал точно такое же объявление.

– Как я встретила Флетча? – говорила Мокси словно сама с собой, детским голоском. Она сбросила фартук на пол и забралась к Флетчу в наполненную теплой водой ванну. – Я покупала булочку с сосиской, и этот милый человек, стоявший в очереди у прилавка следом за мной, молча заплатил за меня. Я, конечно, тут же поблагодарила его: «Большое спасибо, сэр». А ты ответил: «Раз у вас такой скромный ленч, почему бы вам не пообедать со мной?»

– Пока ты недалека от истины. И ты сказала: «Да, хорошо». Почему ты согласилась?

– Потому что ты прекрасен. У тебя нежная кожа, милые глаза, и мне захотелось прикоснуться к тебе.

– Понятно. С такой логикой не поспоришь.

– У тебя глаза, которые все время смеются. Почти все время.

– Я вижу.

– Ты не можешь видеть своих глаз. И за обедом я сказала тебе, что должна ехать туда на уик-энд, потому что в понедельник у меня начинаются репетиции, а ты сказал, что и ты должен быть там завтра, тебя ждут в редакции, так почему бы мне не сэкономить на автобусе, раз уж ты можешь отвезти меня на машине. Раз уж мы подружились, то пошли ко мне и...

– ...И что?

– И прикоснулись друг к другу.

Мокси поцеловала его в шею, а Флетч ее – в лоб.

– Расскажи мне о сегодняшнем дне, – попросила она. – Я знаю тебя три дня, но пробыла с тобой только два.

– Обычный день. Такой же, как остальные. Пообщался со сварливым стариком, который хотел вышвырнуть меня из дома, хотя я не желал ему ничего плохого, а потом позвонил в полицию, чтобы меня арестовали.

– Сегодня копы <Так в Америке зовут полицейских.> снова предложили тебе душ и бритву?

– Нет. Лишь оштрафовали за то, что я сижу за рулем босиком. Еще я встретил удивительно счастливую женщину по имени Хэппи, которая пригласила меня в дом и поджарила мне три гамбургера.

– Как мило с ее стороны. Она хотела твоего тела?

– За три гамбургера?

– Мне ты обошелся еще дешевле. Хватило банки орехового масла.

– Это тетка жены Чарлза Блейна. Между прочим, Чарлз Блейн, тот самый, что скормил мне ложную информацию, уехал в Мексику.