– Я знаю, о ком вы говорите. Он – председатель совета директоров «Уэгнолл-Фиппс».

– Он уже два года как умер.

– Глупости. Во-первых, Френк, я не цитировал Бредли. Я даже не разговаривал с ним.

– Какое счастье.

– Я привел несколько фраз из его служебных записок.

– Недавних записок?

– Разумеется, недавних. Даты я указал в статье.

– Мертвые не пишут служебные записки, Флетч.

– А кто сказал, что он мертв?

– Сотрудники «Уэгнолл-Фиппс». Жена покойного. Ты поставил «Трибюн» в глупое положение, Флетч. Получается, что мы даем недостоверные сведения.

Флетч вдруг обнаружил, что сидит на стуле. Хотя и не помнил, что садился.

– Френк, должно же быть объяснение.

– Естественно. Ты передал непроверенную информацию. Это слабость молодых репортеров. А тебя поймали за руку.

– Френк, я давал выдержки из недавних служебных записок, с датами, подписанных «Ти-би». Я держал их в руках.

– Должно быть, есть другой «Ти-би». Короче, ты дал пустую, ни о чем статью об «Уэгнолл-Фиппс, Инкорпорейтед», с неоднократными ссылками на служебные записки Тома Бредли, ее руководителя, а теперь выясняется, что он два года как на том свете. Откровенно говоря, Флетчер, я рассердился. Неужели ты думаешь, что после подобных выкрутасов читатели будут верить даже прогнозу погоды, опубликованному в нашей газете? Я, конечно, понимаю, что бизнес – не твоя сфера, Флетч. Не следовало поручать тебе подготовку этой статьи. Но хороший репортер должен уметь написать о чем угодно.

Флетч положил бумажник на стол и вытер о штанину пот с левой ладони.

– Вот что мы сделаем, Флетч. Я отстраню тебя от работы. Ты писал неплохие статьи. И ты еще молод.

– Надолго отстраните?

– На три месяца? – в голосе редактора слышалась вопросительная интонация, словно он советовался с Флетчем.

– Три месяца! Френк, три месяца я не протяну. Мне надо платить алименты. Оплачивать купленную в кредит машину. А у меня нет ни цента.

– Может, тебе найти другую работу? Возможно, мое предложение не получит поддержки издателя. Я еще с ним не говорил. Вдруг он посчитает, что это слишком мягкое наказание.

– Какой ужас, Френк.

– Это точно. Тут над тобой все смеются. Такие проколы долго не забываются.

– Френк, я не чувствую за собой вины. Вы понимаете?

– Ты у нас не Жанна д'Арк.

– По крайней мере дайте мне шанс проверить мои источники информации.

– Проверить? – Френк Джефф хохотнул. – У святого Петра? Когда свяжешься с ним, дай мне знать.

– Ладно, Френк, я отстранен от работы, уволен или что?

– Пока считай, что отстранен, а дальше посмотрим, Наш издатель сейчас в Санта-Фе. А финансовый директор требует твоей головы. Возможно, тебя уволят. Позвони мне на следующей неделе.

– Спасибо, Френк.

– Эй, Флетч, если хочешь, я пошлю тебе чек с твоим недельным жалованием по почте. Джейн его отправит.

– Нет, не надо.

– Я думал, что после происшедшего, тебе не захочется приходить в редакцию.

– Ничего страшного. Я приду.

– Мужества тебе не занимать, Флетч. Если надумаешь придти, не забудь надеть футбольный шлем и прочую амуницию <Речь идет об американском футболе.>.

– »Узгнолл-Фиппс». Доброе утро.

– Мистера Чарлза Блейна, пожалуйста.

Флетчу удалось изгнать дрожь из голоса. Из кабинета бухгалтера отеля «Парк Уорт» он набрал номер «справочной» междугородных переговоров, а затем, использовав редакционную кредитную карточку, позвонил в «Уэгнолл-Фиппс». Пальцем он оттянул свитер от мокрой от пота груди.

– Приемная мистера Блейна.

– Мистер Блейн на работе?

– Сожалею, но мистер Блейн уже ушел.

Флетч глянул на часы.

– Но еще половина двенадцатого.

– Я знаю, – ответила секретарь. – У мистера Блейна грипп.

– Мне очень нужно с ним поговорить. Я – Джей Расселл. Мы с мистером Блейном состоим в одном благотворительном комитете. Комитете по сохранению уникальных серебряных облаков.

Последовала долгая пауза.

– Серебряных облаков? – переспросила секретарь. – И как же вы собираетесь их сохранять?

– »Серебряное облако» – это модель автомобиля, – ответил Флетч. – Что-то вроде «роллс-ройса».

– А-а, – протянула секретарь. – А я уж подумала, что вы занялись чем-то стоящим.

– Вас не затруднит продиктовать мне номер домашнего телефона мистера Блейна?

– Извините, не могу. Запрещено внутренней инструкцией компании.

– Но дело чрезвычайной важности.

– А инструкции, по-вашему, простые бумажки? Для меня важнее их ничего нет. Вы же не хотите, чтобы меня уволили?

– Я вообще против увольнений. Поверьте мне, мистер Блейн будет рад моему звонку. Можете не сомневаться, вас не накажут, если вы дадите мне его домашний номер.

– Меня не накажут... если я не дам вам номер.

Флетч положил трубку на рычаг.

– Черт, черт, черт! – воскликнул он.

Порылся в собственном бумажнике. Две двадцатки, десятка, пятерка, две купюры по доллару. И банковский чек. Он попытался вспомнить, сколько денег у него на банковском счету. Вроде бы было сто двадцать долларов. Вот только когда: сейчас, месяцем раньше, двумя месяцами? В какой-то момент у него на счету определенно было сто двадцать долларов. То есть в лучшем случае, он располагал примерно двумястами долларов наличными. Плюс обещанная Джеффом выплата, минус работа.

Флетч вновь снял трубку и набрал местный номер. После пяти гудков он услышал сонный голос Мокси.

– Слушаю.

– Ты уже проснулась?

– Не знаю. Почему ты звонишь? Почему тебя нет рядом со мной?

– Хороший вопрос.

– Где ты?

– В отеле «Парк Уорт».

– Чего тебя туда занесло?

– Случайно. Выйдя из машины, я нашел бумажник. Пришлось отнести его в «Парк Уорт». Это долгая история.

– Ты всегда попадаешь в долгие истории, Флетч.

– Иногда тебе не стоит просыпаться так рано.

– Это тебе следовало поваляться в постели подольше. Что-то случилось, Флетч?

– Ха-ха, – изобразил он веселье. – Что могло случиться?

– Что случилось?

– Так, всякие мелочи. Объясню позже. Ты все еще хочешь поехать со мной на пляж?

– Конечно. Когда ты должен вернуться в редакцию?

– Примерно через три месяца.

– Что?

– У нас масса времени. Так что приподнимайся, собирай вещички и готовь еду на ленч, ужин, завтрак...

– Мы будем все время ехать?

– Если и остановимся, то не для того, чтобы поесть.

– У меня только банка орехового масла. Давно не была в магазине.

– Бери масло. А я куплю хлеб и апельсиновый сок.

– Вот уж попируем на природе.

– Все будет, как в лучших домах. Я приеду через час.

– Через полтора.

– Чтобы запаковать одну банку орехового масла столько времени не требуется.

– Еще как требуется, если потеряешь от нее крышку.

– Как ты могла потерять крышку от банки орехового масла?

– Боюсь, я приняла ее за слона, а эти слоны...

– Да, да, – перебил ее Флетч, – вечно где-то теряются. Кстати, по пути можем искупаться.

– У тебя так много свободного времени?

– Время у меня есть, – подтвердил Флетч. – И оно все свободное.

– Извините, – смущенно улыбнулся Флетч. – Не ожидал, что столь долго пришлось провисеть на телефоне.

Жак Кавалье, как и прежде, сидел за столом, а кресло, которое приглянулось Флетчу, занимал мужчина средних лет с лицом ангелочка. На Флетча он смотрел с любопытством, тогда как Кавалье – с тревогой.

– С вами все в порядке, мистер Армистед?

– Разумеется, разумеется, – покивал Флетч. – Просто в той комнате очень жарко.

– Мистер Армистед, – не унимался Кавалье, – вы так побледнели. Что с вами стряслось?

– О, со мной ничего, – отмахнулся Флетч. – А вот с моим другом... Босс только что сказал мне, что его уволили.

– Как это огорчительно, – вздохнул Кавалье. – Скажите мне, мистер Армистед, а где вы работаете?