Захохотал:

- Вот и отлично!

- Э-э-э! – грозное тотчас раздалось сбоку. Резвые, стремительные (по мере возможности) шаги к нам. Взгляд гневный, настороженный. Да так, что даже я в шоке. Кузнецов: – Так, Еремыч… а ну х*р отсюда, - вдруг вполне серьезно рявкнул на своего друга и махнул рукой куда-то в сторону. – Я не шучу.

А тому фиолетово… Ржет, строя из себя идиота:

- А че, я че? Я ниче…

- Я тебя предупредил, - показал сердито кулак мой муженек.

Отчего враз в ответ выписал ему идиотскую рожицу Гриша:

- Да-да, Борян. Я всё помню… Всё-всё…

Ухмыляется Кузнецов, но все еще напор не сбавляет.

И вдруг сзади кто-то, раздраженный, криком:

- Борян! Кузнецов, б***ь! Ты идешь?!

Мигом разворот:

- Да иду, ждите! – и снова взгляд на Григория, приказным тоном: - Порву, не глядя!

- Ага!

- Я слежу за тобой! - жест пальцами.

- Да без проблем! Иди, иди… пока твои девочки совсем не расплакались, - давится смехом, кивая в сторону его товариСЧей.

И вдруг - несколько шагов Бориса, ныряющего в толпу, как тотчас приблизился ко мне Еремов и тихо, но так, чтобы я услышала, не смотря на шум и музыку:

- На задний двор иди.

- И че там? – киваю, с не меньшей уверенностью и дерзостью, чем тот.

Ухмыльнулся:

- Подарок ждет.

- А я уже свой сегодня получила, - не сбавляю оборотов.

Хмыкнул:

- Ну, че ты, а? Силой, что ли, вынести? – не отступает.

Улыбаюсь. Приблизилась еще сильнее. С вызовом, боем взор в глаза. Едко:

- Вынеси.

- А я же могу, - короткая пауза. - Только потом не визжать, не истерить. И не плакать.

- Че за хе*ню вы мутите? - с неприкрытым наездом уже рублю я.

Ухмыльнулся странно:

- Долг у Бори. Готова платить?

- Я-то готова. Как бы вам… потом не обоссаться. Че за долг?

- Как он мне тогда втюхивал? Традиции… кража невесты.

- И всё? – недоумеваю я.

Но вдруг странная, коварная, пугающая улыбка, а в глазах заплясали черти:

- О, да. И всё…

…

И ведь чувствовала, догадывалась, что не просто отсидеться в подсобке придется. И не пару кругов в автомобиле, как вариант, скрываясь, навернуть (пока те - что там обычно требуют? - пару танцев спляшут, да выкуп сделают). Чувствовала…

И, что еще обиднее, добровольно… сама… мышью выскочила из зала, на задний двор, пока этот гад… сидел на парадном месте, обеспечивая себе алиби…

В общем, утащили меня Еремы товарищи наверх, на балкон, в лоджию (а ресторан-то по типу театра был), у самой крыши. Сижу, смотрю теперь на эту феерию с высоты.

Тамада дает клич… и нехотя… уже ужраные и убитые гости ползут за стол. Туда же и жених… с невестой. И платье как мое (эксклюзив, говорите, да?), фата, пузо торчит к носу, и даже тату на руках, груди – точь-в-точь мои. Заледенела я от удивления...

И садится, с*ка,  прям на мое место.

И тут кто-то коварно завопил: «Горько! Горько!!!»

Ну, че… сил уже нет, но народ требует. Боря хоть и хмельной, но еще более-менее справляется с непослушной фатой. Миг – и едва уже потянулся целовать, как обмер ошарашенный. Сидит, моргает испуганно. А все радуются, подначивают, не поймут подставу. А тому аж поплохело: побледнел, бедолага. Думает: всё… пи**ец, белочка прискакала.

Девка к нему целоваться – а он как дернется, как шарахнется, словно черт от ладана.

Смотрю на Ерему, а тот в углу… чуть по полу, схватившись за живот, не катается.

- Не моя она! – взревел испуганно Кузнецов.

Гости в ауте…

Невеста с напором, а Жених - наутек. Обмерла толпа, затаившись. Забыли даже… как дышать. По сторонам мой муженек… по закоулкам: нет меня. На стоянку вылетел – машины все на месте.

- Гарифан, я тебя убью! Где Леся?!! – завопил, обезумевши.

Ерема, умирая уже от слез и смеха… бегом на террасу. Кузнецов за ним. Да с кулаками… на газон повалил один другого...

Бабки крестятся.  Мужики ржут (даже Макс лыбится). Девки: кто визжит, кто хохочет. Невеста пытается жениха отодрать от свидетеля. Да еще, тварь, так жалобно приговаривает (не знаю, сколько ей заплатили за храбрость, но она бесстрашнее меня):

- Боренька, зайка! Одумайся! Очнись! Ты чего?! Это же я! Твой Лесенок!

И обнимает его, и гладит моего муженька – а я уже сама готова убить падлюку, да только… ребята дружно держат, не пускают, хотя не меньше остальных ржут, уссыкаясь, лазая по полу.

Обмирает в поражении Боря... отпуская недобитого, ржущего Гришу. Расселся на газоне. Ошалевший, отчаянный взгляд на девку и так жалобно, отчаянно, взмолившись:

- Уйди! УЙДИ ОТ МЕНЯ! – отмахивается. – УЙДИ, ОКАЯННАЯ! Не моя ты... не моя жена…

Тут уж… и я хохотом пошла, да так, что чуть не выпала из окна.

Тем же и спалила всю контору. Резвый взор, ошарашено выпучив очи. Мгновения, дабы прийти в себя - и диким, взбешенным, адским ревом, грозя неистово кулаком:

- УБЬЮ ГАДИНУ!!!

Буквально за пару минут влетел ко мне. Растолкал охрану – и тотчас схватил в объятия. Жадный, жаркий, голодный поцелуй...

А затем и вовсе... утащил с собой. Вернее, я его… в кладовку. Хоть как-то привести в чувства и погасить ласкою взорвавшуюся ярость…

***

А после… роды, не менее впечатляющие, чем вся моя безумная жизнь. И опять мой Борясик рядом, изо всех сил уговаривающий не крыть матом врачей, Киселя, жизнь... а смирно следовать советам уже на грани, отчаянной, перепуганной акушерки...

Мальчик. Причем даже спорить, сомневаться в свое время не пришлось. Заранее решили - Артем. Вопреки всем «но» и уговорам наших близких - Артем. Усыновленный (в связи с измывательствами законодательства), но... Артем Борисович Кузнецов. Здоровый, крепкий, жизнерадостный...

Даже не смотря на тот ужас, что я поневоле... сотворила с ним. Не знала. Не думала. Не чувствовала... за что вновь чувствую... безмерную вину.

Но теперь всё иначе. У меня есть мои мальчики - и я с радостью уступаю им. Да, черствая временами, строгая... Да, кусачая и странная, сама себе на уме. Но любящая, примерная жена и мама. Я стараюсь... изо всех сил стараюсь - и пока... вроде, получается...

***

А дальше и вовсе случилось нечто невероятное. Не успела я прийти в себя, и хотя бы пару ночей отоспаться за последние два с копейками месяца, как новость. Да такая, что я чуть сознание не потеряла. И снова мат, и снова крик. И снова едва не готова душить всех подряд: залет. Беременность. Двойня. С*ка, два месяца, говорите... смело можно? Пока дни не придут? Ну-ну, умники... Ну-ну.

Мало того, что нервов на всё не хватает, даже не смотря на ловкую нянечку в подарок врученную мне мужем, теперь еще и пузо выше носа, да так... что даже обуться сама не могу. Все папенька бегает, прислуживает. Ну, и пресмыкайся. Сам постарался – сам теперь и страдай, раб мой...

…обожаемый.

***

И пусть вряд ли когда меня простят родственники, близкие Киселева... отгораживать ребенка, как и их от него... я не могла, не хотела.

Более того, когда он чуть подрос, месяцев девять было, собрались и на Рождество приехали к ним. Без приглашения. Без предупреждения.

Боря остался на лестничной площадке, даже не рискуя пытаться зайти внутрь, или еще чего - ведь он был для них самым, что не есть, врагом... Предателем. Крысой, "отбившим жену у друга", доведя тем самым последнего до... безрассудства и смерти. Так что я одна, с малышом в охапку, через порог - и к матери Киселева...

Плакала, рыдала... радовалась и грустила та. Благодарила.

Я знаю, что в душе она меня...  все еще ненавидит, винит. Знаю...