К туристам!

Десяток взмахов хвоста, и Тимир с Велессой наткнулись на Подводную королеву. Она, вообще-то довольно красивая, статная, очень похожая на Велессу внешне, но выглядящая гораздо величественнее, сейчас внимательно смотрела на них, и Велли думала ой, как не о красоте! Взгляд мамы был недовольными, и Велесса пожалела, что они с Тимиром все-таки ушли отсюда не через окно.

— Королева Рителлека, — Тим, не растерявшись, поклонился и улыбнулся. — Очень рад вас видеть, чудесный бал!

Интересно, подумала вдруг Велесса: почему-то ее маму Тимир Теллей не зовет, а вот саму Велессу непрерывно обзывает Велли.

Рителлека кивнула — медленно, выразительно — и переключила все внимание на Велессу: Тимир её больше не волновал. Русалка произнесла со всей серьезностью:

— Прошу прощения, но мне необходимо переговорить с принцессой. Да, — она улыбнулась уголками губ, отвечая на очередное приветствие. — Мне тоже приятно вас видеть, Зурикка.

Доинтересовалась.

Велесса попробовала разжалобить маму несчастным взглядом, но Рителлека чуть качнула головой и отплыла в сторону, к большой синей вазе, стоящей возле окна. Площадка возле нее будто назло оказалась свободной — от русалов и, следовательно, от ушей.

Велессе ничего не оставалось, как подплыть к маме, хотя делать этого русалке очень не хотелось. А, может, она ещё успеет уплыть через окно?

И тогда этот ее уплыв будет последним.

— Что случилось? — спросила Велесса хмуро. Её ждали: Тимир, море, а ещё что-то таинственно-неизведанное, а она должна была вести скучные разговоры.

— Хочу поинтересоваться, куда направляется моя единственная дочь, — ответила Рителлека с холодом в голосе; даже ее насыщенно-зеленые, как у Велессы, глаза, будто оледенели. Она наверняка огорчилась, хоть и не показывала этого. Хотела, чтобы Велесса была рядом с ней, а Велесса хотела свободы. — Тем более, в компании с таким замечательным русалом.

— Он — мой друг, — напомнила Велесса. — Давни й друг. И я же говорила, что поплыву к нему, мам. Тогда ты не возражала.

— Потому что я просто не успела возразить. Только, знаешь ли, Велесса, все королевство уже давно считает Тимира твоим будущим мужем. Об этом ты не подумала.

— У него тоже отец хороший… Ученый… — произнесла Велесса тихо. Подводная королева удивленно охнула, и тогда она поспешила ее успокоить: — Мам, ну ты чего. Я же шучу.

Рителлека коснулась сережки-жемчужинки, будто старалась упокоиться, а потом спросила:

— Куда вы плывете?

— К выходу из дворца.

— Зачем?

— Побыть в тишине, мама! Все шумят, у меня разболелась голова, хвост отваливается… Я устала и хочу отдохнуть.

— О, для этой цели ты подобрала очень хорошую компанию. И чем тебя Фидиор не устроил? Так и быть, — смилостивилась Рителлека, поняв, что с обвинениями она перестаралась, — плывите. Чтобы в ближайшем времени, в самом ближайшем времени, — выделила это словосочетание Подводная королева, — ты была здесь.

Кажется, она поняла, что запрещать что-то Велессе будет бесполезно. И то, что на Велессу и так навешано слишком много запретов.

Но Велесса уже привыкла к тому, что мама контролировала каждый ее взмах хвоста, хотя и не хотела с этим мириться.

— Благодарю, — Велесса холодно поклонилась матери. — Подержишь?

На ладонь Подводной королевы опустилась нитка золотых бус. Она, поняла намного позже Велесса, была неким связывающим звеном: между мудростью и глупостью, прошлым и настоящим…

Велли отплыла к Тимиру, который продолжал оставаться на том же месте. Он молодец, конечно — пока Велессе проводили воспитательную беседу, успел переговорить с русалом, лицо которого показалось Велли смутно знакомым. Русал, заметив приближение Велессы, поспешил скрыться, и тогда Тимир, ну надо же, решил уделить немного внимания Подводной принцессе.

— Что случилось? — поинтересовался он, подплывая к Велли.

Так, ладно. На него злиться действительно не из-за чего: он лишь хочет, как лучше. Как веселее и интереснее.

— Дела королевской важности, — вернув Тимиру его фразу, Велесса показала русалу язык. — Поплыли уже, только время зря теряем.

Несмотря на внешнее спокойствие, внутри Велессы бушевала настоящая буря. Именно поэтому, а не из-за отсутствия природной грации, она случайно смахнула хвостом одну из ваз с водорослями — прозрачную, украшенную белыми полосками и вообще-то довольно красивую. Если бы не Тимир, подхвативший вазу, та оказалась бы на полу. Только, наверное, в виде осколков. Гости ещё долго смотрели вслед Подводной принцессе и Тиму, и потому недовольство балом у Велли стало ещё большим.

Она вдруг почувствовала, что действительно хочет уплыть отсюда куда-нибудь подальше, туда, где не будет осуждающих и любопытных глаз и шепотков за спиной. И правил не будет. И мамы не будет, которая скажет, будто одолжение: «Ладно, можете плыть».

Поэтому когда Велесса с Тимиром, наконец, оказались снаружи дворца, она произнесла:

— Я уже очень хочу к берегу.

— О, а как же разговор? С чего это такая смена настроения? — удивился Тимир.

— Потому что я вдруг поняла, что не хочу сидеть всю жизнь в этом дворце и выслушивать упреки матери. Ты не поймешь, в общем, твоя мама тебя не достает. И в спину тебе не смеются. Давай быстрей! — Велесса шустро поплыла вперед, все больше отдаляясь от Подводного дворца, не переживая о том, что может плыть не в том настроении. — Может быть, мы даже успеем вернуться в дворец в самом ближайшем времени! Как говорила мама…

Тимиру ничего не оставалось, как последовать за подругой, прежде крикнув ей в спину:

— У тебя же болел хвост?..

Подслушивал! Он все-таки подслушивал! Велесса качнула головой, и, не сдержавшись, тихо рассмеялась.

***

— Тимир, ты только посмотри, какие тут водоросли! — Велесса провела рукой по водному растению, напоминающему зеленую ленту: длиной оно превышало ее рост. — Среди них же в прятки играть можно! Никогда таких не видела. Здорово, что ты меня сюда вытащил! Здесь просто восхитительно!

Велесса радовалась, словно малек, разглядывая все вокруг: пестрых рыб, длинные водоросли, диковинные ракушки. В этой части Подводного королевства — или уже вне его — она не бывала ни разу и сейчас очень об этом жалела.

— Красота! — русалка схватила со дна моря несколько камешков, отливающих синим перламутром, и принялась их разглядывать. — Почему в Королевском саду таких нет?

Тимир пожал плечами.

— Потому что в саду камни не выращивают?

Велесса легко бросила камни обратно, на песок: тот тоже был особенным, почти белым, и на камни ответил желтоватым облачком тумана. Велесса проплыла ещё немного и подняла голову вверх, на водную гладь, отливающую сейчас насыщенно-голубым.

Странный цвет. Но завораживающий. Велли никогда такого не видела.

— Тим… — произнесла она задумчиво. В ее сознание врезалась внезапная мысль, и Велесса поспешила ее озвучить. — Как ты думаешь, нас не начнут искать?

— Не должны, — ответил Тим уверенно, но в следующий момент он нахмурился и добавил: — Хотя… Ты в первый раз плывешь так далеко, да и вообще выплываешь за территорию королевства… Тем более, ты принцесса.

— И что? — стала сопротивляться Велли. Она, сложив руки на груди, подплыла к Тимиру, заставив его сделать пару взмахов хвостов назад, чтобы не случилось столкновения.

— Ты уже развеселилась, и, я думаю, можно вернуться обратно.

Велесса хлопнула ладонью по лицу, а потом выдала:

— Какое такое обратно? Мы хотели плыть к берегу! Да и что вы все заладили: принцесса, принцесса! Я обычная русалка. И, тем более, если бы ты не взял меня с собой, я бы никогда не увидела этой красоты. Достойна, как вы говорите, «принцесса», увидеть такую красоту?

— Ты как госпожа Орская. Не бубни, — посоветовал Тим, хитро улыбаясь. Он видел, что Велли увлеклась его идеей, и понимать это было несколько приятно.

— Ага, конечно, — Велесса надулась, но, не выдержав, все же рассмеялась.

Госпожа Орская, она же Мириэтта, она же старая вечно недовольная русалка, очень нелюбимая Велессой, была известна, пожалуй, всему Подводному королевству. Госпожа Орская являлась русалкой самой что ни на есть древней и очень вредной. При ней нельзя было смеяться, слишком открыто улыбаться, громко разговаривать и вообще — дышать. Потому что, если кто-то нарушал хоть одно правило из этого списка, ему приходилось выслушивать поучительные размышления, перемешанные со словами о том, что раньше было лучше. Да-да, и водоросли вкуснее были, и рыбы толще.