Попытки сэра Остина оградить Ричарда от женщин и любви оборачиваются в конечном итоге трагедией. Планы подыскать наследнику поместья подходящую невесту и позволить ему жениться не раньше положенного срока оказываются нарушенными. Тяготеющий над родом Феверелов «рок» простирает свое крыло и над Ричардом, познавшим страсть и, благодаря этому, подлинную жизнь много раньше того времени, которое было предписано ему отцом. Встреча с Люси – племянницей фермера Блейза, любовь к ней, вспыхнувшая внезапно и ярко, ломают искусственные барьеры, кропотливо возводившиеся сэром Остином. Неопытность Ричарда становится одной из причин совершаемых им ошибок, его невинность и чистота позволяют низким и недостойным людям управлять его поведением, привычка подчиняться воле отца, а, главное, боязнь обидеть его толкают Ричарда на непоправимые по своим последствиям поступки.
Отношение самого Мередита к педагогическим принципам Остина Феверела неоднозначно. Он выделяет в его Системе не только отрицательные, но и положительные стороны. Стремление отца вырастить сына человеком гармоничным, правдивым и искренним, понимающим необходимость нести моральную ответственность за совершаемые поступки, не может не вызывать сочувствия. Однако применяемые сэром Остином методы, его слепой и безграничный эгоизм, побуждающий не принимать во внимание особенности характера Ричарда, не считаться с его индивидуальностью, обнаруживают свою несостоятельность. Сэр Остин явно переоценивает себя и свои возможности. Являясь противником школьного образования, он лишает сына общения со сверстниками. Ограниченность же самого Остина препятствует всестороннему развитию Ричарда. Феверел стремится воспитать сына «добрым христианином». Остальное он считает вторичным Уязвимость позиции Феверела-старшего заключается и в том, что его собственное поведение отнюдь не всегда может служить достойным примером для Ричарда. Дело в том, что поучения баронета не всегда согласуются с его поступками. Афоризмы из «Котомки пилигрима», характеризующие женщин как существа, достойные презрения, вступают в явное противоречие со склонностью баронета окружать себя обществом дам, восхищающихся его добродетелями и неумеренно восхваляющих его таланты. «Когда нас ценит существо, стоящее ниже нас, – изрекает сэр Остин, – мы перестаем презирать его». На многое открывает Ричарду глаза и тот момент, когда он видит своего отца припадающим к руке вдовствующей миссис Блендиш и целующим ее отнюдь не только почтительно-дружески.
Волнующе-таинственным остается для мальчика образ его матери. Одна из ключевых сцен романа связана с упоминанием о том, что в день рождения Ричарда – в тот самый день, когда ему исполняется семь лет, в Рейнем-Абби является таинственная посетительница. Она наклоняется над кроваткой маленького Ричарда, и он запоминает это мгновение на всю жизнь. По мнению сэра Остина, необходимость бороться со «злым роком», заключенным в «этой женщине» – в его бывшей жене, – и тяготеющим над Феверелами, и составляет их «испытание». Однако, как убеждает нас своим романом Мередит, жизненная катастрофа Ричарда объясняется отнюдь не фатальными силами, преследующими несколько поколений семейства Феверел, и не только особенностями воспитания Ричарда, хотя Системе сэра Остина в конечном итоге вынесен суровый приговор; трагедия Ричарда определяется гораздо более глубокими причинами социального характера.
Картины жизни Рейнем-Абби, изображение взаимоотношений его владельца с фермерами, краткие, но выразительные сцены, воспроизводящие жизнь простых людей Англии – безработного батрака и бродячего лудильщика, сцены нравов лондонской аристократии содержат критическую Оценку викторианской Англии. Социальное неравенство Люси и Ричарда во многом объясняет неприязненное отношение баронета сэра Остина к избраннице его сына.
В романе изображена целая галерея нелепых, в нравственном отношении изуродованных и в общественном плане несостоятельных личностей. В их окружении протекает детство, а затем и юность Ричарда. Таков, по существу, весь клан Феверелов. Несколькими скупыми штрихами, выразительной репликой персонажа, звучанием фразы, внезапно вырывающейся из хора голосов, создает Мередит запоминающиеся образы. Такова престарелая тетушка, наделенная прозвищем Восемнадцатое Столетие. Старуха коротает дни в ожидании обеда, который она поглощает с неизменным аппетитом и удивительной для ее возраста энергией, а ночи она проводит в приятных воспоминаниях о дневных трапезах. В доме сэра Остина живет Гиппиас Феверел, на которого когда-то возлагали большие надежды в семье и считали его гением. Но Гиппиас не преуспел в жизни: «у него был сильный аппетит и слабый желудок», он оказался непригодным для жизненной борьбы, отказался от мысли стать адвокатом и, уединившись в Рейнем-Абби, занялся созданием труда о европейской мифологии. Здесь же обретается племянник и ближайший советник сэра Остина – Адриен Харли, известный в семейном кругу под именем «мудрый юноша». Это «эпикуреец, которого Эпикур, несомненно, изгнал бы из своего сада»: он циничен и груб. Не преуспел в жизни и Алджернон Феверел. Старшая сестра баронета и тетка Ричарда – миссис Дорайя Фори – «не может простить Кромвелю казнь мученика Карла», но по отношению к своей собственной дочери Кларе она проявляет беспредельную жестокость и, выдав замуж за богатого старика, толкает ее на самоубийство. Лицемерны и бездушны леди Блендиш и леди Эттенбери.
И только один человек понимает Ричарда и стремится ему помочь. Это его двоюродный брат Остин Вентворт. В самые трудные моменты жизни Ричарда и Люси именно он оказывается рядом с молодыми людьми и оказывает им содействие. Но и его судьба исковеркана неудачной и нелепой женитьбой, последствия которой отравили всю его жизнь.
Среди таких людей проходит жизнь Ричарда. Семейное древо Феверелов подтачивает какой-то внутренний изъян, невидимая червоточина, из поколения в поколение готовящая его крушение. Старожилы помнят странные метаморфозы в судьбе прадеда Ричарда – сэра Алджернона, затем в судьбе его деда – сэра Карадока и, наконец, в жизни его отца – сэра Остина. «Проклятие крови» нависает и над Ричардом.
Однако, как убедительно показывает это Мередит, печатью упадка, ощутимого кризиса и разложения отмечен не только род Феверелов. Сцены лондонской жизни и нравов столичного общества убеждают в том, что процесс деградации характерен для всего английского общества, а Рейнем-Абби – лишь одна из клеточек организма, пораженного аморализмом и лицемерием, корыстолюбием и бездушием. Злую роль в жизни Ричарда играют лорд Маунтфокон и его приживал «почтенный Питер Брейдер». Один из «могущественных пэров Англии», богатый и знатный лорд Маунтфокон, для которого открыты все двери высшего общества, – отвратительный, грязный распутник. Он преследует своими домогательствами молодую жену Ричарда, полагая, что деньги и титул освобождают его от необходимости считаться с какими бы то ни было моральными нормами. Ричард сталкивается в Лондоне с ханжеством, прикрывающим разнузданность нравов, с алчностью, губящей людские жизни. Проявляя доброту и отзывчивость, он оказывается обманутым. Ричард становится свидетелем странных и запутанных отношений между людьми. Бесчеловечность и жестокость установленных в обществе порядков разрушают его надежды на счастье.
Мередит создает картину мира, убивающего любовь. Звучащая в романе «Испытание Ричарда Феверела» тема трагедии любви в антигуманном буржуазном обществе предваряет поэму Мередита «Современная любовь» и перекликается с произведениями его предшественников – писателей первой половины XIX века. Одним из литературных источников, вдохновившим Мередита на раздумья о судьбе любви в современном ему мире, может быть названо стихотворение Джона Китса «Современная любовь» (1818), в котором силу страстей людей эпохи Возрождения поэт сопоставляет с мелкими чувствами своих современников. Китс с иронией сравнивает чувства людей XIX века с величием страстей шекспировских героев. Обращаясь к сходной теме, Мередит развивает ее с несколько иными акцентами. Писатель верит в добрую основу человеческой природы. Он передает силу страсти и красоту любви Ричарда и Люси, уподобляя их современным Ромео и Джульетте, и вместе с тем он говорит об их обреченности. Р. Л. Стивенсон считает сцену последнего прощания Люси и Ричарда сильнейшей в английской литературе со времен Шекспира. Поэт 3. Сассун пишет о том, что «история любви Ричарда и Люси бессмертна».