Из распахнутых дверей аудиторий сочился туман, дверь напротив намертво «залепил» желтый желатиновый студень, в котором отчетливо виднелись спутанные внутренности – то ли его собственные, то ли сожранной неосторожной жертвы.

Охота начиналась.

Благо, добычи оказалось сверх меры. Материализовавшиеся фэлфаэры, которых поначалу было совсем немного, будто намеренно поджидали охотников и вывалили на них приличным числом. Разные, уродливые, опасные. Пауки с человеческими головами вместо тел, големы из плоти и камня, тлеющие в собственной злобе абалисы, крысы с собачьими мордами, ходящие на руках порождения кошмаров. Некоторые оказались достаточно серьезными противниками, чтобы уничтожать их исключительно группами. Марори быстро подхватила тактику: пока Эашу обстреливал порождения стрелами, она в паре с Даганом разыгрывала настоящее представление – поочередно отвлекали врага, атакуя его по возможности с тыла. Когда треть коридора осталась позади, они настолько отточили работу в команде, что даже находили время переброситься подбадривающими выкриками и дружескими словесными пинками.

Она отвлеклась лишь раз, чтобы увидеть в деле хваленого Чемпиона резни. Крэйл действовал в одиночку, планомерно и расчетливо, как мясорубка. Находил цель и шел на нее, как будто зачарованный. Клинки, почти неуловимые взгляду, танцевали короткий танец, рассекая жертву на части, выискивая самое слабое место, чтобы не дать противнику даже подобия шанса на вменяемый контрудар. Разделавшись с одним, шанатар отправлялся на поиски нового куска плоти. Ни грации, ни стиля, бездушное методичное кромсание, от которого кровь стыла в жилах. Или нет – в его бездушии и крылась грация. Он не делал лишних движений, не искал эффектных пируэтов. Эффективность – вот чего он добивался. И именно это завораживало.

Они преодолели почти весь коридор, когда со стороны одной из аудиторий донеслись характерные звуки схватки. И тут же – женский крик о помощи из противоположной. Переглянувшись, Марори и Даган бросились на звуки боя, остальные – спасать несчастную.

Центральная аудитория профессора дохляка, какая ирония. Девушка только переступила порог, сразу почувствовала противный запах, которым пропитались даже стены. Принадлежности профессора, которые тот раскладывал в любовном, одному ему понятном порядке, валялись на полу, в луже крови, рядом с лежащим ничком студентом в робе адепта Плетения. И еще чуть дальше, отбиваясь от огнедышащего абалиса, крутился Аситаро. Точнее сказать, он отступал под натиском противника. Глыбообразная тварь, чье все в трещинах тело буквально алело от бушующего в нем жара, теснила его к разделочному столу. Темный сильно припадал на правую ногу, но все еще отчаянно сопротивлялся, хотя и был безоружен. Если не считать оружием тяжеленную свечную стойку, которую он где-то раздобыл.

Первой мыслью Марори было ликование. Огромное, всепоглощающее чувство того, что справедливость – не пустой звук в этом мире. Вот он, ее обидчик, еле стоит на ногах, тяжело дышит и выглядит обреченным.

А потом абалис зарычал, извернулся и боднул ушастого огненной башкой. Эльф попытался увернуться, но раненая нога подвела – стопа подвернулась, и он повалился на спину, как сброшенный с ветки жук. Его одежда медленно тлела, часть волос сгорела, обнажив в роскошной шевелюре проплешины. И Марори с удивлением обнаружила не врага, который с самого дня ее появления только то и делал, что портил ей жизнь, а испуганного парня, который оказался совершенно беспомощен перед превосходящим противником. Невольно вспомнился Крэйл с его мясорубкой, и сразу стало понятно, почему многие по-прежнему видят в нем настоящего Чемпиона резни. Тот бы никогда не дал свалить себя с ног, каким бы немощным и изможденным не был.

Марори сама не поняла, как оказалась между абалисом и эльфом, и успела отразить удар. Лапа абалиса напоролась на лезвие косы. Тварь взвыла, но под натиском его мощи девчонка едва удержалась на ногах. Одновременно с этим из глубины аудитории вылетел еще один абалис. Этого перехватил Даган: ловко, как бы играючи, отбил несколько атак, а потом обманными движениями увлек его за собой, тем самым оставляя Марори поединок один на один.

Абалис раскрыл огромную зубатую пасть и зарычал, изрыгая клубы дыма и жара. Марори полоснула сверху вниз, целя ему в лоб – туда, где из вывороченной кожи проглядывал крошечный островок пульсирующей ткани.

«Порождения Хаоса» глава третья – «Огненные твари и их разновидности», – краем сознания вспомнила девчонка. Книга, с которой она провела не одну бессонную ночь. Абалиса тяжело одолеть, он быстро регенерирует и крайне невосприимчив к физическим повреждениям. Но и у него есть уязвимое место – то самое пульсирующее пятно на лбу, под которым клокочет вспученный лавой крохотный мозг.

Неудача! Едкий дым выедал глаза, вызывал обильное слезотечение. Толком не прицелиться.

Марори заняла атакующую стойку. Она сможет, потому что она больше не боится.

Абалис развернулся боком, крутанулся, размахивая передними лапами, словно ветряк. Марори вскользь парировала один удар, потом еще один и увернулась, забирая вправо. Она старалась пропускать всю мощь твари мимо себя, вскользь по лезвию косы. С его прямыми атаками ей ни за что не справиться, не устоять. Аситаро отползал в укрытие под столом. Впрочем, абалис потерял к нему интерес – как и всякое алчущее порождение Хаоса его интересовала охота, забава. И он нашел подходящую замену подпорченной хромой игрушке.

Марори сделала несколько обманных выпадов – старалась не дать противнику атаковать в ответ. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя, чтобы восстановилось зрение. Но долго абалис обороняться не намеревался. А потому основательно испытал ее нервы на прочность. Рычал, гудел низким трудным гулом, как ветер в дымоходе, плевался огнем. Марори не разрешала себе поддаваться боли, хотя от одного пропущенного удара на плече осталась обожженная трехпалая отметина. Плакать и жалеть себя она будет потом, когда переведет дух над телом поверженного врага. У которого, кстати говоря, будто второе дыхание открылось. Он выплюнул ей под ноги огненный сгусток и тут же атаковал со всей мощью и остервенением. Дым из его пасти повалил столбом. Марори отскочила. Она больше не помышляла об атаке, сосредоточившись исключительно на обороне. И пятилась, пятилась. В душе зашевелилась паника. Одна убитая маровая личинка – это ничто. С чего она взяла, что вдруг перестала быть неумехой?

За спиной абалиса, пошатываясь на нетвердых ногах, замаячила фигура Аситаро. Он смотрел на Марори и не двигался. Пока абалис таранил ее своей массивной тушей, эльф отступал к двери. Ожидаемо, хотя до последнего хотелось верить, что темный вмешается хотя бы из чувства долга, что какая-то паршивая девчонка вступилась за Чемпиона резни.

И Дагана не видно, как будто и он решил оставить ее на растерзание огненному страшилищу.

Когда она задницей почуяла, что отступать больше некуда, в голове что-то выключилось. Как будто невидимая рука вырубила предохранители, и сумасшедшая машина агонии заработала на полную мощь. Страх? Чувство самосохранения? Наверное. но в какой-то извращенной форме. Она не разменяет свою жизнь абы на что, она покажет, что и разозленный заяц чего-то да стоит. Она отрастила клыки и когти и теперь может дать сдачи, даже если придется разменять на эту браваду остаток жизни.

Марори парировала выпад когтистой лапы и резко бросилась в сторону, выбросив косу на вытянутой руке так, чтобы лезвие смотрела точно в раззявленную дымящуюся морду. Она почти попала. Коса взрезала воздух в каком-нибудь сантиметре от цели.

Тварь зашипела.

И отступила.

И тогда девчонка поняла, что сможет победить. Она больше не отступала, не оборонялась, а пустилась в круговой танец. Она маленькая и слабая, но гораздо более проворная. Сначала абалис лишился передней лапы. Из обрубка на пол хлынула огненная кровь, стены аудитории разорвал звериный крик боли. Он еще сопротивлялся, еще пытался атаковать, зачастую даже яростнее, чем до того, но Марори лишь продолжала кружиться рядом. На шаг, но быстрее, на движение, но раньше. В какой-то момент ей даже показалась яростная обида в рыке твари, которая неожиданно поняла, что выбрала не того противника.