Все инстинкты девочки, выросшей в условиях дикой природы, среди сильных и, нередко, страшных зверей, моментально подсказали, что нужно делать. Орайя, не раздумывая, тут же подпрыгнула, правой ногой оттолкнулась от носа оскаленной морды хищника, взлетела вверх, вцепилась руками за один из наскальных выступов, подтянула гибкое, сильное тело и спустя секунду, оказалась на небольшой, наклонной площадке, до которой Охту никак не мог дотянуться.

Зверь, в изумлении задрав морду, несколько раз щёлкнул зубами, будто не веря, что еда так быстро покинула его.

— Глупый Охту! — Крикнула Орайя вглубь пещеры, вложив в голос все пережитые эмоции. — Тебе только со старым Вонком тягаться. Да и того не обмануть!

Сердце девочки гулко стучало в груди, от пережитого страха, и от восторга от собственной смелости. Да, вряд ли бы кто из её подружек смог вот так поступить с омерзительным Охту. Это ж надо додуматься: взять и наступить на его зубастую страшную пасть. Нет, только она, Орайя, дочь самого смелого и самого сильного война племени, могла сделать подобное. Все остальные, наверняка превратились бы в камень и отдали себя в пасть богу реки. Вон он, бог, смотрит на неё, задрав от удивления оскаленную морду.

— Йэйла! — Снова в восторге крикнула девочка, нащупала рукой небольшой камень, с её кулачок, и с силой метнула в голову зверя. Удар пришёлся в лоб твари, покрытый, как знала Орайя, из прочной и очень твёрдой, как камень, шкуры. Зверь, конечно, ничего не почувствовал. Орайя, из рассказов отца, знала: чтобы убить Охту, нужно добраться до его живота. Там шкура у Охту нежная и мягкая. Но Охту редко показывает свой живот, а потому убить его очень тяжело. Конечно, показывать свой живот Орайе бог реки не собирался. А потому, девочка, с удовольствием, метнула в голову зверя ещё один камень. И, как показалось Орайе, именно этот камень всё и решил.

То ли зверю стало больно, то ли не понравилось поведение убежавшей от него еды, а, может, испугался, что люди снова могут вернуться на берег и развести ненавистный огонь, словом, что бы там ни было, Охту решил далее не испытывать судьбу. Извиваясь всем своим гибким, сильным телом, страшная тварь ужом выползла из извилистого входа в пещеру, и тут же стремительно кинулась к реке. Даже не обратив внимания на то, как правая лапа наступила на ещё горящие остатки костра, а хвост оставил глубокую полосу в остывающем кострище.

Впрочем, Орайя, со своей площадки, ничего этого не видела. Она ещё некоторое время терпеливо выжидала, лёжа на скале: а вдруг Охту был не один? Вдруг ещё какой зверь покажется из глубины пещеры? Ждала до тех пор, пока холод камня не начал доставать до костей. Только тогда спустилась на землю и со всех ног кинулась в стойбище.

В пещеру Орайя снова пришла только сегодня, когда испуг полностью прошёл. На это ей понадобилось несколько дней. Теперь каждое своё посещение, решила девочка, буду начинать с того, что сначала, как это делают мужчины во время охоты, исследую подходы к пещере, проверю, нет ли там кого, и только после войду внутрь.

Орайя набралась смелости, спрыгнула на землю. Осторожно, совсем не слышно, пройдя сквозь извилистый коридор, девочка оказалась перед прохладной каменной норой. Сердце гулко стучало в груди, тело напряглось в ожидании. Однако ничего не произошло. Пещера оказалась пуста.

Орайя перевела дух, вытерла грязной рукой пот со лба: убила бы этого Охту, попадись он ей сейчас….

Пещера не была такой огромной, как та, в которой проживало племя, но вполне могла вместить в себя всё большое семейство отца Орайи и всех её подруг, и не только их. О чём девочка уже не раз думала, но всякий раз эти размышления так и оставались мыслями.

Орайя давно бы привела сюда соплеменников, если бы не рисунки. Те самые рисунки, которые она рисовала на стенах, и над которыми, наверняка, станут смеяться все её друзья, все охотники и женщины племени, в том числе отец и мать. Только одна эта мысль, что она станет посмешищем племени, останавливала душевные порывы девочки.

Орайя ещё раз огляделась, вроде, никого, но, на всякий случай, решила перестраховаться. Специально повернулась к пещере спиной, делая вид, будто полностью спокойна, и тут же в прыжке развернулась, готовая принять удар, или увернуться от него. Она знала повадки многих зверей, потому, решила схитрить. Однако на неё никто не кинулся, никто из песка не выпрыгнул, и из тёмного, спрятанного от солнца дальнего угла не появился. Пещера действительно оказалась пуста. Выдох облегчения сам собой вырвался из хрупкой груди.

Орайя подняла руку, привстала на цыпочки, нащупала небольшую выемку в скале, а в ней два уголька.

Сегодня она не станет подправлять прежние рисунки, хотя ей очень нравилось вставлять дополнительные элементы в уже нанесённые на скалу изображения животных, птиц, людей и Богов, тем самым, улучшая картины. Нет, сегодня она напишет новый рисунок. Сегодня она расскажет о том, что пережила недавно. Сегодня она, в рисунке, расскажет о своём страхе.

Спустя несколько минут, на уровне глаз девочки, со скалы, с силой сжав зубастую пасть, смотрел прямо ей в душу, голодный Охту…….

Год 2014-й, после Р.Х., Москва, конференция Ассоциации сторонников альтернативной истории (АСАИ)

Медный колокольчик весело тренькнул, призывая присутствующих к вниманию.

Женька нервно провёл ладонями рук о джинсы, хотя в том не имелось никакой надобности, в который раз пробежал беглым взглядом по тексту доклада, распечатанном на двадцати двух листах бумаги формата А-4. Собственно, сам доклад был не нужен: выступление репетировалось перед зеркалом раз двадцать, и сейчас достаточно было иметь перед собой только лист с планом выступления. Однако, по непонятной даже самому себе причине, Михайловский решил захватить весь текст, в полном объёме.

Собрание, где готовился сделать сообщение врач из Киева, проходило в конференц-зале, по старой памяти, предоставленном сторонникам альтернативной истории ректором Московского химико-технологического института. Подобного рода заседание проходило здесь не в первый раз: сообщество сторонников АИ (альтернативной истории) существовало более десятка лет, и с каждым годом число его членов всё более и более увеличивалось за счёт новых приверженцев «скрытой», неизвестной истории. Чаще всего, то были не профессиональные историки. Инженеры, преподаватели, архитекторы, как Женька, врачи… Но у каждого из них имелись личные, наработки, подтверждающие их причину появления в сообществе. Опубликовать свои размышления можно было двумя способами. Либо выложить их на сайте сообщества, либо прочитать доклад на открытой конференции. Женька выбрал второе.

Михайловский волновался. Во-первых, то был его первый доклад не связанный с основным родом деятельности, практической психологией. Во-вторых, доклад следовало зачитать в среде людей, которые не только теоретически, как он, изучали неофициальную, неизвестную, а подчас даже запрещённую официальной наукой историю Земли, но и сами, лично, неоднократно побывали в тех местах, о которых Женька собирался поведать. При этом следует заметить, многое из того, о чём он будет рассказывать, они видели собственными глазами, и даже трогали руками, в то время как он, киевский врач, об этом только читал в книгах, или видел на видео. В зале присутствовали герои документальных фильмов, которые лично изучали блоки в Египте. Те, кто видел вблизи следы древних цивилизаций в Боливии и Перу, кто искал подобного рода наследие в Японии и Мексике. Те, кого знали миллионы телезрителей, в той, или иной степени интересующиеся прошлым. И это больше всего нервировало Женьку. Однако, иного пути уже не было. Заявка на выступление принята, он официально объявлен, а потому, отступать некуда.

Михайловский ещё раз перелистнул доклад, и… закрыл его, припечатав сверху ладонью. Ну, подумаешь, высмеют. В первый раз, что ли? Опять же, с другой стороны, мысленно аргументировал себе Женька, вчера выступали физик, архитектор, даже шахтёр с Кузбасса. Чем я хуже их? Да ничем.