— Я ценю это.

— Но при этом я не могу поверить, что ты вернулся в город и ни слова нам не сказал, — продолжил Дарси. — А тем более у меня не укладывается в голове, как ты вообще додумался отправиться в такое место, как Фултон, без меня.

Вайльд нахмурился.

— Ты о чем?

— Я говорю об инциденте, случившемся три дня назад. Не понимаю, почему ты не взял с собой меня. Я мог бы тебе помочь. — Дарси нахмурил лоб. — Я беспокоюсь за тебя, Вайльд. Мне очень жаль, конечно, но со стороны кажется, будто ты слегка тронулся рассудком после смерти жены.

— Ты будешь сожалеть еще больше, если сейчас же не объяснишь, в чем дело. Что это за бред насчет Фултона?

— Ничего себе, бред. Все знают, что три дня назад ты просадил там кругленькую сумму. Но еще больше меня волнует драка, что случилась потом. Ты избил человека до полусмерти лишь потому, что тот жульничал, — на тебя это совершенно не похоже.

Вайльд уставился на друга в полнейшей растерянности.

— Дарси, ты пьян? Меня не было в Фултоне три дня назад, и я не устраивал там никаких драк. Я же говорю тебе, что приехал в Лондон вчера поздно вечером.

Дарси весь напрягся.

— Вайльд, я пытаюсь тебе по-дружески помочь, но если ты и дальше будешь отрицать факты, мы ни к чему не придем.

Глаза Вайльда превратились в узенькие щелочки, а сердце, в котором жили любовь и привязанность к Дарси, покрылось учтивой светской холодностью, словно коркой льда, как пруд в его имении зимой.

— Дорогой мой лорд Райвуд, скажите, за те двадцать лет, что мы знакомы, я когда-нибудь лгал?

— На моей памяти, нет. Но тогда, выходит, лгу я, ведь так? Обычно ты говоришь таким тоном, когда взбешен. Но я всего лишь пытаюсь помочь. Ты всегда был образцом для подражания, Вайльд, и столь позорное поведение тебе не свойственно. Об этом сейчас судачит весь город.

— Судачит? — Вайльд подался вперед, напрягшись всем телом. — О чем? С тех пор как Фелисити умерла, я не покидал своего имения.

— Новость о драке облетела все лондонские салоны. Мне очень жаль, Вайльд, я знаю, как ты не любишь сплетни.

— Черт возьми, Дарси, я не участвовал ни в каких потасовках. Кто-то наверняка ошибся. — Вайльд откинулся на сиденье, жадно глотая воздух. Проклятые сплетники! На его долю и без того выпало немало испытаний.

— Ошибки быть не могло, Вайльд. Тебя видел Джонас Пендлтон, он-то и рассказал об этом остальным. Ты тогда, конечно, напился до чертиков — может, поэтому так себя и вел.

— Это безумие какое-то.

— Если бы ты взял меня с собой, может, и не было бы этой гнусной истории. — Дарси теребил в руках слегка потертый край сюртука. — Ты же знаешь, в карты я мастак играть всегда.

— Обо мне говорит уже весь Лондон?

— Боюсь, что так.

— Клянусь честью, Дарси, меня там и в помине не было. — Он заглянул другу в глаза. — Должно быть, Пендлтон зачем-то пытается опорочить меня. Но ты-то должен мне верить!

— Может быть, — нахмурился Дарси. — Должен признать, меня эта история изрядно потрясла.

— Как такое возможно, чтобы сплетня, наподобие этой, расползлась по городу в мое отсутствие? — Вайльд поджал губы и бросил полный отвращения взгляд на мелькающие в окне здания Лондона. — Вот бы отец посмеялся, будь он жив.

— Думаю, Пендлтон мог попытаться тебя очернить, — предположил Дарси. — Эта версия, пожалуй, самая правдоподобная из всех.

— Дарси, ты знаешь меня лучше других. Я не лгу, не играю в азартные игры и я никогда не ввязывался в драки, если не считать спортивных поединков в «Джентльмен Джексон [1]».

— Еще два дня назад я бы всецело с этим согласился. — Дарси нахмурился. — Ладно, если ты утверждаешь, что этого не было, мне ничего не остается, Как поверить.

— Спасибо. — Вайльд нервно постукивал пальцами по колену. — Я поговорю с Пендлтоном и выясню, что за подлость он задумал.

— Отличная мысль. Если потребуется помощь, можешь обратиться к любому из нас. — Карета уже подвезла Дарси к дому. Он улыбнулся напоследок: — Или ко всем нам вместе взятым!

Вайльд кивнул.

— Я буду иметь это в виду.

— Очень на это надеюсь.

Лакей распахнул дверцу, и Дарси, шутливо отсалютовав, спрыгнул с подножки на землю.

Вайльд проводил его взглядом. Когда-то помощь друзей значила очень много. Они с Китом, Дарси и Вульфом были тогда еще совсем мальчишками, которых в школе задирали ребята постарше. Майкл, самый большой, смелый и умный среди них, предложил объединиться и сплоченно отражать нападки хулиганов. С юношеской самоуверенностью они стали называть себя сыновьями Гренделя, по имени могущественного мифического монстра из «Беовульфа». [2]Их план сработал, и дружба между ними, включая Майкла, с годами только крепла.

Но когда Майклу по-настоящему понадобилась помощь, никого рядом не оказалось… Майкл умер в одиночестве, на чужой земле, окруженный чужими людьми. После такого совесть не позволяла Вайльду просить друзей что- либо для него сделать. Он докопается до источника этой гнусной сплетни и заставит злые языки умолкнуть. Сам, своими собственными силами.

До полудня было далеко, поэтому он сумел застать Джонаса Пендлтона дома, когда тот еще не успел встать с постели. Дворецкий попытался было объяснить ему, что хозяин посетителей не принимает, но Вайльд пропустил это мимо ушей. Он просто вошел, отодвинув старика-дворецкого. Понимая, что негоже держать герцога в холле, слуге ничего не оставалось, кроме как позвать хозяина.

Вайльд ждал Пендлтона в крошечной гостиной, убранство которой выглядело весьма жалко. У хозяина, вошедшего в комнату, вид был не лучше — наспех надетая рубашка, наброшенный сверху сюртук, отсутствие галстука, волосы кое-как приглажены рукой. Бледно-голубые глаза его были налиты кровью, лицо выглядело мертвенно- бледным, если не считать зеленоватого синяка на скуле.

— Вайльдхевен, какого черта ты здесь делаешь в такую рань? — негодующе воскликнул он.

Вайльд выглянул окно.

— Солнце давно уже встало, Пендлтон. Все проснулись.

— «Все» не ложились на рассвете. — Пендлтон подошел к окну и задернул шторы. — А теперь я бы очень хотел узнать цель твоего визита.

Вайльд удивленно приподнял брови — он не ожидал такого холодного приема.

— Будь добр, объясни мне, что это за слухи ты про меня распускаешь.

— Какие слухи? — Не приглашая гостя присесть, Пендлтон сам повалился в кресло. — Я не сказал ни слова неправды.

— Неужели? — Вайльд не стал присаживаться, а вместо этого подошел поближе и навис над Пендлтоном. — Что это за бред о происшествии у Фултона три дня тому?

Пендлтон уставился на него.

— Как я уже говорил, все сказанное мной — правда. Может, ты чего-то и не помнишь, Вайльдхевен, потому что был в стельку пьян, но я-то уж точно не забуду. — Он потрогал синяк на челюсти. — Ты оставил мне хорошее напоминание.

Вайльд отшатнулся от него.

— Теперь ты меня еще и в избиении обвиняешь?

— А ты как хотел?! Я пытался отодрать тебя от бедняги Винчелла и в награду за благородство получил вот это.

— Но этого не может быть! Я только вчера прибыл в Лондон.

— Может, черт побери, еще как может! — Пендлтон встал, очутившись нос к носу с Вайльдом. — Я видел тебя своими глазами, называл по имени, играл с тобой в карты. Ты у меня выиграл, но потом проиграл все Винчеллу. Потом ты обвинил парня в мошенничестве и избил его до беспамятства. — Он криво усмехнулся. — Должен признать, Вайльдхевен, не думал, что ты умеешь так хорошо махать руками.

— Это был не я, — пробормотал Вайльд, скорее обращаясь к самому себе, нежели к Пендлтону. — Меня даже в Лондоне в тот момент не было.

— Это были вы, ваше высочество. Похоже, ты унаследовал от своего батюшки гораздо больше, чем думают окружающие. Только проявилось это не сразу. Ты достойный сын сумасброда Матертона.

Эти слова охладили пыл герцога.

— Говорю тебе, это ошибка. До вчерашнего дня я находился в своем имении.