— Что? — переспросил Боб и на секунду остановился. Но когда он поворачивал голову, чтобы лучше услышать, его правая рука соскользнула с узла, веревка прошла между пальцами, и он стал падать назад, вниз, в темноту.

Упал он прямо на Руди, и они вместе покатились по балкону. Голова Боба ударилась о что-то каменное, из глаз посыпались искры, а в мозгу будто переливались волны красного и желтого света.

— Боб! — наклонился к нему Руди. — Боб, ты меня слышишь? Ты не расшибся?

Боб открыл глаза и замигал. Разноцветные волны света постепенно растаяли, и он увидел над собой лицо Руди. Голова Боба лежала на камне. Она сильно болела.

— Боб, у тебя все в порядке? — с тревогой спросил Руди.

— Голова очень болит, — сказал Боб, — а так все в порядке. — Он приподнялся и посмотрел вокруг. Увидел, что сидит на каком-то балконе, рядом стена дворца, уходящая вверх, внизу река, а за ней огни города.

— Что я здесь делаю? — спросил он Руди. — Я видел, как ты вошел к нам в комнату через балконную дверь и велел побыстрее убираться оттуда, а теперь я сижу на другом балконе и у меня шишка на голове. Что случилось?

— О, принц Павел, защити нас! — простонал Руди, а Бобу ответил: — Ты упал, и что-то повредилось в твоем мозгу. Но нам некогда разговаривать. Ты можешь подняться по веревке? Вот по этой. Держи.

Он вложил конец веревки в руку Боба. Тот стал ее ощупывать. Насколько ему было известно, он никогда раньше в руках ее не держал. Голова у Боба кружилась, он чувствовал слабость и тошноту.

— Не знаю, — сказал он. — Попробую.

Руди быстро оценил состояние Боба и принял другое решение.

— Нет, сам ты не сможешь. Мы вытащим тебя. Стой смирно. Я обвяжу тебя веревкой вокруг груди и под мышками.

Проделав все это, он сказал:

— Вот так. Теперь я поднимусь наверх, и мы все вместе вытянем тебя. Стена неровная, в ней много выступов. Если хватит сил, можешь помочь нам, опираясь на эти выступы. Если нет, расслабься и повисни. Мы не уроним тебя. — И, подняв голову кверху, объяснил тем, кто был наверху: — Я сейчас поднимаюсь к вам. Тут у нас произошла небольшая заминка.

Он стал карабкаться по веревке и вскоре исчез в темноте. Боб стоял и, ощупывая шишку на голове, пытался сообразить как же он все-таки сюда попал. Очевидно, он вместе с остальными ребятами последовал за Руди, и вспомнить, как он это сделал, не мог. Последнее, что осталось у него в памяти — это Руди у окна и стук топора в дверь.

Между тем Руди влез через окно в комнату, где его нетерпеливо ждали.

— Боб упал и стукнулся головок о камень, — сказал он. — Находится в состоянии шока. Придется тащить его наверх. Нас четверо, думаю, сил хватит. Давайте-ка потянем за веревку.

Они ухватились за ту часть веревки, что спускалась в комнату, и стали тянуть. Очень мешали узлы, их трудно было перетаскивать через край подоконника. К счастью, Боб был не тяжелым, и вскоре за окном появилась сначала его голова, а потом и плечи. Ухватившись за ручку окна, он подтянулся, спрыгнул в комнату и развязал веревку на груди.

— Вот и я, — доложил он. — Жив и почти невредим, то есть болит голова, но могу двигаться. А вот чего не могу, так это вспомнить, как я оказался на этом балконе.

— Не имеет значения, — сказала Элина. — Важно, чтобы сейчас у тебя была ясная голова.

— Вполне ясная, — ответил Боб.

Они находились в одной из спальных комнат дворца. Здесь было сыро, пыльно и пусто: никакой мебели. Руди и Элина на цыпочках подошли к двери, приоткрыли ее и выглянули в коридор.

— Пока никого, путь свободен, — сообщил он. Нам надо теперь спрятать вас в каком-нибудь надежном месте. Что ты предложишь, Элина? Может быть, внизу, в подвалах?

— Ты имеешь в виду тюремные камеры? Нет, думаю, это не подойдет. Веревка, которую мы специально оставили, чтобы сделать вид, будто мы спустились вниз, заставит охранников обыскать все нижние помещения дворца. Они будут считать, что Юпитер, Пит и Боб попытаются выбраться из дворца этим путем. Смотрите.

Она стояла у окна и показывала вниз. В том небольшом кусочке двора, который им был виден, мелькали огоньки.

— Вся охрана уже внизу, во дворе. У меня есть идея. Надо подняться наверх, на крышу. А потом, может быть, завтра ночью мы попытаемся пробраться в подвал, в темницы, а оттуда по сточным трубам выйдем в город и покажем ребятам, как найти американское посольство.

— Хорошая идея, — согласился Руди. Он повернулся к Трем Сыщикам.

— Эта часть дворца давно не используется, и если нам удалось их обмануть и они поверили, что вы убежали куда-то вниз, здесь вас искать не будут. Дай-ка мне свой носовой платок. Юпитер.

Юп достал из кармана сложенный вчетверо белый платок с монограммой «Ю. Д ж», на одном уголке.

— Мы подбросим им фальшивую улику, — сказал Руди. — А теперь идите все за мной. Ты, Элина, пойдешь последней, будешь прикрывать с тыла.

Он обвязал веревку вокруг талии и повел ребят из комнаты. Шли они быстро, не разговаривая, по темным каменным коридорам, через пустые залы с высокими потолками. Дойдя до лестницы, они поднялись в еще более мрачный зал, где царила почти полная темнота.

Здесь, светя своим фонариком, Руди нашел в каменной стене еле заметную дверь. Когда он стал ее открывать, старые петли так заскрежетали, что ребята обмерли. Но сигнала тревоги не последовало: очевидно, на верхних этажах никого не было.

Они, словно привидения, неслышно проскользнули в дверь и стали подниматься по очень узкой и крутой каменной лестнице. Еще одна дверь вывела их на широкую крышу дворца, и перед ними открылся черный небосвод с ярко сияющими звездами. Края крыши огибала каменная стена с просветами через равные промежутки.

— Это для часовых, для лучников и для того, чтобы лить кипящую смолу на противника, пытающегося взять крепость, — объяснил Руди, жестикулируя для большей ясности. — В наши дни, когда никто на нас не нападает, крыша больше не используется как сторожевая площадка. Но на каждом углу сохранились часовые будки. Вон там, видите?

Он повел друзей к одной из квадратных угловых башенок. Деревянная дверь открылась с большим трудом. Фонарик Руди осветил давно заброшенное помещение, в котором у каждой из четырех стен стояла скамья, достаточно широкая, чтобы на ней можно было спать. Узенькие окошки были без стекол.

— Когда-то здесь дежурили часовые. Эти времена теперь древняя история. Вы тут будете в безопасности, а завтра ночью мы придем за вами.

Юпитер устало плюхнулся на деревянную скамью.

— Больше всего меня устраивает, что погода теплая, — сказал он. — Но что все-таки произошло?

— Обыкновенный заговор, — ответила Элина. — Вас должны были арестовать за кражу Серебряного Паука Варейнии, а принца Джароу каким-то образом заставить отказаться от трона. Вот все, что мы знаем. Но это явный абсурд. Вы не смогли бы украсть Серебряного Паука, даже если бы очень захотели.

— Это верно, — медленно произнес Юпитер. — И тем не менее он у нас. Покажи им, Боб.

Боб сунул руку в карман куртки. Потом полез в другой карман. Встревоженный, он стал лихорадочно обыскивать свои карманы. Наконец он, тяжело сглотнув, сказал:

— Прости, Юп, у меня его нет. Во всей этой суматохе я, наверное, его потерял.

— Паук был у тебя, и ты потерял его?! — воскликнул потрясенный Руди и в отчаянии уставился на Боба.

— Какой ужас, — еле слышно сказала Элина. — Как же это могло получиться?

Юпитер стал объяснять все с самого начала: как принц Джароу рассказал им о пропаже Серебряного Паука и попросил их помочь найти его, как показал лежащую на том же месте в хранилище искусно выполненную копию и поделился своим подозрением, что заменил Паука герцог Стефан, преследуя одну цель — не допустить коронации Принца Джароу. Боб, в свою очередь, рассказал, как нашел настоящего Серебряного Паука под своими носовыми платками.

— Я, кажется, начинаю понимать схему заговора, — еле сдерживая гнев, произнес Руди. — Герцог Стефан подложил Серебряного Паука в вашу комнату и послал гвардейцев арестовать вас. Они должны были найти Паука среди ваших вещей, и тогда герцог мог обвинить вас в краже, а принца Джароу в том, что он по своему легкомыслию и беспечности предоставил вам такую возможность. Джароу был бы опозорен. Вас бы выслали из страны, и все связи с Соединенными Штатами были бы порваны. Герцог Стефан продолжал бы какое-то время править в качестве регента, а потом нашел бы предлог самому короноваться вместо опозоренного принца Джароу.