18:27. Телефонный разговор.

- Ты хоть понимаешь, что наделал?! - обычно спокойный министр обороны кричит в трубку.

Контр-адмирал Серпухов даже отодвинул ее от уха.

- Мы в двух шагах от ядерной войны!

- Значит надо сделать еще один шаг, - спокойно ответил командующий флотом. - Я уже сообщил американцам, что на пусковых установках ракеты со спецбоеприпасом.

- Слышал я твое сообщение, - внезапно успокоившись, устало ответил министр. - Думаешь, они испугаются?

- Этого - нет. Надо испугать их так, чтобы они замерли от ужаса, и боялись пошевелиться.

- Мы это как раз обсуждаем... на самом верху. И... я приведу твое мнение. Все. И больше не выеживайся! Ты и так на десять трибуналов дел натворил.

18:48. Вашингтон.

Хилари Клинтон была бледна как мумия. Отчетливо прорисовывались все так тщательно заретушованные морщины. Она крепко вцепилась пальцами в край трибуны и читала речь.

...Страшный вызов...

...Со времен битв на Тихом океане мы не несли таких потерь...

...Необходимо сплотиться как никогда...

...Мы объединим весь мир в борьбе со страшным врагом - Россией...

...Наш ответ будет...

Внезапно она замерла на полуслове, достала маленький телефон, лишь внешне похожий на сотовый. Со страхом на него уставилась, медленно поднесла к уху.

И стояла, вслушиваясь долгую-предолгую минуту. Десятки миллионов зрителей накрыл страх. Многие уже отлипли от телевизоров и метались по домам, пытаясь собрать нужные вещи, или даже, в чем были, садились в машины и на максимальной скорости, не обращая внимания на правила дорожного движения, старались уехать подальше от городов, туда, куда может быть не достанет излучение и ударная волна.

А президент пошатнулась, попыталась ухватиться за трибуну и как подкошенная упала на пол. Кинувшиеся ей на помощь сотрудники засуетились над упавшей в обморок старой женщиной.

Это было как спусковой крючок. Теперь уже большинство жителей США, да и остальных стран, входящих в НАТО, охватила паника.

А с экранов телевизоров, после полуминутной паузы, на мечущихся в ужасе людей взглянуло лицо русского президента. Он зачитывал ультиматум.

"...Стратегические ядерные войска России приведены в состояние полной боевой готовности..."

Сдвигались люки с ракетных шахт. Поднимались в пусковое состояние стаканы с "Тополями" и "Ярсами". Взлетали в небо стратегические бомбардировщики, выходили в заданные районы подводные лодки.

"...При малейшем проявлении агрессии со стороны США, блока НАТО, Южной Кореи и Японии мы нанесем превентивный ядерный удар по всем перечисленным странам. Именно так, как я сказал: при нападении любой из этих стран на военные или гражданские объекты Российской Федерации мы ударим по всем странам, входящим в блок НАТО, по Японии, и Южной Корее, а также по любым другими государствам, где есть военные базы США..."

Люди в Венгрии, Франции, Японии со страхом смотрели на экраны телевизоров. Их-то за что? Они ничего плохого России не делали? Они лишь хотели быть защищенными величайшей страной современности! А за это их - ядерными бомбами?! А если какой-нибудь, свихнувшийся на русофобии эстонский танкист, стрельнет в сторону русской границы? И что, из-за такого идиота сгорят Берлин, Сеул и София?!

Мир замер. Никогда еще он не был так близок к гибели.

А американская президентша, которую удалось привести в чувство, держась за сердце, прошептала:

- Надо это остановить. Ни в коем случае не провоцируйте русских. Они, долбанные психи, и правда все разнесут!

Меньше всего на свете она хотела быть президентом радиоактивных пустошей.

И, разумеется, никому не было дела до Украины, которая кинулась с кулаками на здоровенного русского медведя, рассчитывая, что ее поддержат заокеанские хозяева, и теперь огребала по полной. "Так ей и надо! Если бы не эти придурки, не погибли бы тысячи американских моряков, а величайшая страна мира не получила бы такой болезненный пинок".

Пока что политики еще не осознавали, насколько этот пинок окажется болезненным, и как перекроит карту мира в скором будущем.

05.09.2017.

Район Сугинами, Токио, Япония.

- Ух, ты! Демонстрация! - Кагацуки Широ аж привстал из-за парты и прилип к оконному стеклу.

Хана Хаякава вытянула шею, чтобы заглянуть на улицу. С ее третьего ряда разглядеть то, что творилось за окном, было трудно.

Вообще, Кагацуки или обладал замечательным зрением, или просто ловил ворон, глядя в окно, вместо того, чтобы слушать учителя. Иначе, заметить людей, идущих по дороге в пятидесяти метрах от школы, да еще и за деревьями школьного парка, было бы непросто.

Камимура-сэнсэй почему-то не стал призывать к порядку, и, видя это, уже почти весь пятый класс начальной школы Нишида пытался рассмотреть шагающих мимо ворот средней школы Шокей людей с самодельными плакатами и транспарантами. Учитель взглянул на часы, призадумался и только тогда заговорил. Как всегда негромко, так, что начавшийся галдеж быстро стих, и ученики расселись по местам, слушая преподавателя.

- Через полчаса начнется митинг на пустыре за мастерскими метро. А давайте сходим на него.

Дети радостно загалдели. Только Хираяма Юки, отличница и зануда, вредным голосом спросила:

- Камимура-сэнсэй, а как же урок?

- Это и будет урок обществознания, - серьезно ответил учитель. - То, что сейчас происходит, изменит нашу страну. Я думаю, вы будете рассказывать об этом вашим детям и внукам. Занятий у вас в жизни предстоит множество, а вот возможности самим поучаствовать в исторических событиях, вряд ли. Так что собирайтесь, и на выход. От меня ни на шаг, и вести себя дисциплинированно. И в коридоре не шуметь! Уйдем тайно.

Пацаны чуть не взвыли от восторга. Да и Хане стало весело и тревожно одновременно. Они тихо, сбившись в кучку, спустились на первый этаж, переобулись в уличную обувь, даже не особенно толкаясь у шкафчиков, и гуськом вышли во двор.

Там чинно построились и к воротам подошли уже организовано. Дежурный вопросительно посмотрел на Камиауру-сэнсэя.

- На экскурсию, - коротко сообщил учитель, и дети вышли на улочку.

- Камимура-сэнсэй, - тихонько спросила Киригая Танака, идущая радом с ним, - а вас не заругают за это?

- Не думаю, - спокойно ответил учитель. - Директор Сакамото-сама поддерживает коммунистов. Может быть, он даже будет на митинге. Так что все в порядке.

На улице было по-летнему жарко. Особенно в форменной курточке. Хана подумала, что это глупо, вот так нарушать правила, и заставлять себя жариться в форменной одежке. Она зло задергала пуговицы, расстегивая куртку. Демонстративно ее распахнула.

Одноклассники заоглядывались на нее, но никто, кроме этого хулигана Кагацуки, не последовал примеру. А учитель одарил Хаякаву осуждающим взглядом, но ничего не сказал.

Хана набычилась. Ей было не неприятно идти наперекор всем, но делать это на пару с Кагацуки обидно.

А между тем процессия пятиклассников прошла по узеньким улочкам и вышла к мосту через реку Зенпукуджи, что петляла, зажатая в узкое бетонное русло. Людей на улицах становилось все больше. Все они шли на восток к двум обширным пустырям и разделяющей их детской площадке, на которой возвели импровизированную трибуну.

Сугинами - типичный одноэтажный район Токио. Застройка очень плотная, и найти площадь для митинга весьма непросто. Вот и сейчас все желающие не помещались на пустыре, и школьникам пришлось остановиться на примыкающей улице. К счастью, дом, возле которого они сгрудились, окружал высокий, с полметра сделанный террасой газон. Ребята, забрались на его бетонный краешек, стараясь не вытаптывать траву, и теперь могли хоть что-то разглядеть за морем голов, над которыми колыхались транспаранты. Правда, разглядывать было особенно нечего. Ну, выступают какие-то люди, и ладно.