- Ну, тварь, если ты здесь - покажись! - мне стоило неимоверных усилий вновь посмотреть в отражение, голос, вопреки желанию прозвучал не строго и зло, а наоборот, жалко, и немного визгливо, - Я не позволю меня использовать!

Чтобы хоть немного компенсировать свое трусливое требование, я придал лицу максимально серьезный вид, испытывающе уставился на отражение ненавидящим взглядом. Отражение безмолвствовало и, как мне показалось, выглядело слегка скептично.

Я напрягся и стал ждать. Потом даже немного заскучал, внутренне ругая себя за тупость, но вставать не спешил. Спасть все равно нельзя, иначе опять очнусь где-нибудь в подворотне. А то и вовсе не очнусь.

Не знаю, сколько я так просидел, но тварь молчала или просто не желала показываться. Может, у нее не было настроения, или был не приемный день. В итоге терпение мое начало заканчиваться, я устал сидеть, и все чаще вспоминал уютную постель. Там хотя бы тепло.

Несмотря на то, что ничего не произошло, я не стал расстраиваться, ведь отсутствие результата тоже результат. Я даже порадовался тому, что зеркало, вопреки ожиданиям, не несет опасности. Немного расслабившись я уже более миролюбиво посмотрел в отражение ни на чем особо не фокусируя взгляд и не выделяя деталей. И тут я увидел это.

Отражение подернулось пеленой, в мгновения ока заполнившись непроницаемой тьмой, лишь остался неясный силуэт. Существо не напало на меня, оно просто стояло по ту сторону, и молча таращилось. Если ему было чем таращиться, ведь его глаз я не видел, от чего зрелище воспринималось еще более жутко.

Мне не было страшно, я был в диком ужасе, меня затрясло как в эпилептическом приступе, я почувствовал, как во рту появился мерзкий металлический привкус, почувствовал, как напряглись мышцы и захрустели суставы. Образ гостя в точности повторял мои движения, дрожал и трясся вместе со мной, словно и у него случился припадок. Комната наполнилась скрежетом зубов и диким стуком сердца.

Не выдержав напряжения, я рванул от зеркала, но затекшие от долгого сидения ноги не слушались и когда мне, наконец, удалось вскочить, предательски подломились. Я тащил свою жалкую перепуганную тушку к двери, полз словно червяк, таща за собой онемевшие конечности, перебирая руками по полу и виляя задом. Около двери, наконец, смог приподняться и хлопнуть по включателю...

Неожиданно яркий свет хлестко ударил по глазам, на мгновение я ослеп, но даже не моргнул, в страхе, сквозь хлынувшие от света слезы, наблюдая, как он заполнил все углы, изгоняя тени. Я ошалело оглядывался в поисках неведомых врагов, ругая себя за мысль высматривать нечто в зеркале.

Дыхание начало успокаиваться лишь минут через пять, но сердце, то замирало испуганной птицей, то билось диким зверем, от чего в груди уже начало болеть. Нерешительно взглянув в зеркало, я увидел лишь себя, испуганного, исхудавшего, с осунувшимся лицом и синяками под глазами. Не хотелось бы в шестнадцать лет стать седым, но еще парочка таких встреч и я точно поседею. Мне однозначно нужна помощь. Это все ненормально. Видимо, я очень болен. И если ради своего спокойствия мне надо лечь в дурдом, то так тому и быть.

Я неуверенной походкой, но с твердым намерением направился в комнату матери.

Она не спала, а прямо сидела на кровати, отстраненно глядя перед собой, слегка покачивалась из стороны в сторону. Я не стал включать свет, чтобы она не видела моего лица.

- Сашенька? - ее голос звучал тихо и печально, - я что-то слышала. С тобой все в порядке?

- Нет.

- Что случилось?

- Я...не знаю.

Я рассказал ей все, ничего не скрывая. Она слушала внимательно, обнимала меня, иногда тихонько всхлипывала, а потом неожиданно твердо заявила:

- Глупости это все. Тебе просто показалось. И не пропадал ты никуда по ночам, я постоянно захожу к тебе в комнату, проверяю.

- Проверяешь? - я не мог поверить ее словам и совсем запутался.

- Ты последнее время странно себе ведешь, я подумала, ты употребляешь наркотики. Вот и присматриваю за тобой. А двери я на ночь закрываю на дополнительный замок, ты просто не мог выйти. Тебе просто показалось.

Она говорила все так же тихо, словно уговаривала, но не меня, а себя.

- Мам, какие наркотики? Какой замок? Я точно помню, как возвращался среди ночи домой!

Я запаниковал. Что-то было не так, и я подсознательно это понимал, но разум отказывался делать логические выводы.

- Нет. Я уверенна. Ты абсолютно здоров, а это лишь плохой сон.

Голос мамы все так же был тих, спокоен, и от этого мне становилось еще страшней. И она не смотрела на меня. Не выдержав, я наклонился к ее лицу, заглянул в глаза и в панике отпрянул.

Я точно сошел с ума.

***

Тропа Бесконечности

- Мы ждем тебя уже целую вечность, - проворчал Критика, загребая костер пылью и отряхивая одежду, - Стоило поторопиться, иначе в следующий раз мы тебя ждать не будем.

- Странно слышать от тебя о вечности, учитывая, что сейчас ты существуешь вне времени. А мне, в отличие от тебя, и кушать надо, и за квартиру платить. Да и до остальных земных благ я отношусь весьма положительно...

Спор сам собой утих, когда к ним подошла их Хранительница. Сегодня она было особенно бледная, молчаливая и даже надела маску, что говорило о серьезности задуманного ею дела. Золотые локоны рассыпались по плечам, а на бледном лице ярким, вызывающим пятном выделялась маска, закрывающая глаза.

- Хранитель... - забеспокоился Ловец, с тобой все в порядке? Почему ты снова её надела?

- Баланс нарушен. Слишком много вмешательств и слишком много душ погибло, - грустно ответила девушка, - Я должна что-то сделать. Я хочу хоть что-нибудь сделать, но не могу. Не сейчас. Он должен дойти до грани, и тогда ничто меня не остановит.

- Как долго нам еще ждать? - деловито поинтересовался Критика.

- Парень уже и так на пределе. Его тело не выдержит.

- Хранитель говорит не о мальчишке, - возразил Критика спокойно, - Мальчишка лишь сосуд, незначительная песчинка. Что значит его ничтожная жизнь в масштабе вселенной?

- Но если мы все оставим как есть, его душа не сможет отправиться на перерождение! Ты познал вечную жизнь, но понимаешь ли ты что такое вечная смерть?

Ловец отшатнулся от своего товарища как от прокаженного. Когда он согласился служить Хранителю, он знал, что придется принимать сложные решения, знал, что все эти жертвы необходимы для баланса, равновесия. Но не думал, что их человеческие жизни настолько безразличны этим существам. Впервые он пожалел, что вошел в этот мир. Парень закрыл лицо руками, пораженный до глубины души.

Вдруг его плеча коснулись теплые ладони.

- Я всегда знала, что ты особенный, Ловец. У тебя доброе сердце, поэтому я и выбрала тебя. Мы действительно не можем помочь никому из живых. Мы - это я Критика. А ты можешь.

***

Столица. Квартира Натальи Горской.

Вернувшись домой и едва успев захлопнуть за собой дверь, Наталья радостно взвизгнула, даже исполнила несколько танцевальных па. Кажется, жизнь налаживается. Она нашла зацепку по делу, которое все сочли безнадежным. Ее похвалил сам Марченко, а это значило, что она действительно хорошо потрудилась.

Сбросив балетки, она поспешила в ванную, где наскоро приняла душ, потом, в одном полотенце, побежала на кухню и приготовила несколько бутербродов, заварила чай и направилась в свой 'кабинет'. Там не было ничего лишнего или отвлекающего: лишь удобное кресло около гигантского стола, компьютер, принтер, да высокий книжный шкаф, в котором не стояло ни одной художественной книги. Он весь был завален учебной литературой, листами и папками с материалами по разным расследованиям.

Напротив шкафа висело крупное овальное зеркало в резной рамке. Оно досталось ей от прабабки, и хоть было мутновато, все равно создавало уютную атмосферу. Наталья очень гордилась такой домашней и в то же время деловой обстановкой, поэтому с удовольствием просиживала тут большинство своего свободного времени.