Она доверила ему свою жизнь, она поверила ему. Он знал, она была очень осторожной в отношении мужчин, но заставила себя отбросить эту осторожность и разрешила себе действовать.

Он видел это в исполнении ею роли Джейн Олден, но что более важно, он видел это, когда она была чистой Джейн Мартин.

Он посмотрел на кресло, стоящее на противоположной стороне стола. Джейн сидела там, когда он сообщал ей информацию о Роберте, и она сидела там за день до похорон Анны…

Чарльз неожиданно выпрямился и встал с кресла.

Только сейчас он сообразил: Джейн сидела в том же самом кресле за день до похорон Анны! Он еще раз повторил это, чувствуя, как бледнеет его лицо. Как же, черт возьми, он мог забыть, что это была она! Конечно, от тех печальных дней остались провалы в его памяти, но почему он забыл об этом? Почему женщина-цветочница, доставившая жасмин и тюльпаны, выпала из его памяти? Он должен был вспомнить об этом раньше. Розы в коттедже! Разговор с Коуэнами о том, что она торгует цветами! Боже, он даже рассказывал ей, как Анна умерла… про ребенка! Джейн пришла ему на помощь в то время, когда все продавцы цветов, которым он звонил, отвечали, что невозможно достать цветы, сезон которых уже прошел.

Но она достала их!

И он забыл об этом! Бессознательно или умышленно?

Почему она ничего не сказала ему? Как у него было много возможностей вспомнить, так и у нее было более чем достаточно времени, чтобы напомнить ему. Мотив, заставивший ее молчать, угнетал его до тех пор, пока он не понял, что это дает ему хороший предлог, чтобы позвонить ей.

Он взял трубку, потом передумал и опустил ее обратно на рычаг. Встретиться с ней надо лично, Олден! Ведь ты чертовски хочешь увидеть ее, как не хотел ничего и никогда! И есть самый лучший предлог для этого!

Когда он обходил стол, на подносе рядом с ножницами он заметил кольцо. Не желая думать над причиной своих действий, он сгреб золотое кольцо с бриллиантом, сунул его в карман и поспешно вышел из офиса.

– Войдите! – сказала Джейн, услышав стук в дверь своей рабочей комнаты в «Стемс энд Петалс». Она находилась за прилавком, где аранжировала маргаритки, садовую гвоздику и нежные ветки папоротника в вазе из молочного стекла. Ее глаза широко раскрылись, когда она увидела, что вошел Чарльз и плотно прикрыл за собой дверь.

Настроение у нее подскочило, как по театральной реплике, но она напомнила себе, что время разыгрывания ролей прошло. Суровая реальность заключалась в том, что уже прошло три недели с тех пор, как она позвонила ему. Какой бы ни была причина, по которой Чарльз не хотел видеть ее или даже ответить на телефонный звонок, это печалило ее и причиняло ей боль. Появление его сейчас без предупреждения вызвало целый ряд чувств: от крайнего раздражения до ожидания и эйфории. Она глубоко вздохнула и заставила себя оставаться спокойной.

Ее решение сказать ему о ребенке не изменилось. Правда, несмотря на это решение, она не чувствовала себя в силах разыскивать его, пока не будет готова к такой встрече. Она хотела быть уверенной, что может встретиться с ним, не волнуясь.

Но вот он находится здесь, и ей представляется наилучшая возможность сказать все. По крайней мере, ей не нужно будет переживать несколько часов смятения, если бы она договаривалась о встрече с ним предварительно.

Он ничего не говорил, лишь пристально смотрел на нее, как бы решая, остаться или уйти. Джейн ненавидела минуты, когда нависало тягостное молчание, но и сама она не знала, что говорить. Почему он здесь?

Про себя она отметила выражение отчужденности на его лице, выражение, к которому она привыкла, когда они были еще в Челси. Несмотря на его очевидную нерешительность, ее собственное сердце жадно впитывало все, что она любила в нем: от взъерошенных, слегка длинных черных волос на голове до густых волос на груди, проглядывавших сквозь незастегнутый ворот рубашки, и тесно облегающие джинсы. Ей нравилось, как он «отравил сознание» Томми, подарив ему красный грузовик, а также ловкость, с которой ему удалось успокоить ночные кошмары малыша. Нравилось, что он осознавал свою вину в гибели Анны, что был готов купить дорогое обручальное кольцо с настоящим бриллиантом. Ее уверенность в себе и решимость как-то поколебались, когда он приблизился.

Для того чтобы прервать тяжелое молчание и скрыть душевное волнение, охватившее ее, она сказала беспечно-веселым тоном:

– Чарльз! Рада тебя видеть!

– Почему ты не сказала мне? – тихим голосом спросил он.

Застигнутая врасплох, она чуть не уронила вазу. Она сразу же подумала о ребенке. Но как он мог узнать об этом? Боже мой, неужели она похожа на беременную женщину! Она бросила взгляд вниз. Сегодня утром слаксы показались ей немножко узкими в поясе, и она не стала застегивать их. Но рабочая блуза в мелкую сборку скрывала это.

Он внимательно рассматривал ее как бы в неуверенности, стоит ли ему продолжать. Она никогда не видела его таким взволнованным, но потом, заметив жесткую складку вокруг его рта, вспомнила, что уже видела его один раз в таком состоянии. Это было в тот день на пляже, когда она отвергла его утешение и обвинила, что он бросил ее и Томми.

– Ты могла бы сделать все гораздо проще, если бы ответила на мой вопрос! – наконец сказал он.

Джейн почувствовала некоторое раздражение, от того что ее ставили в позу обороняющейся.

– Мы уже больше не играем роли четы Олденов. Я не должна что-то облегчать тебе! Действительно, я хотела поговорить несколько недель тому назад. Я позвонила тебе и…

– Я не стал отвечать на твой телефонный звонок, потому что не хотел разговаривать с тобой и не хотел видеть тебя, – категорически сказал он.

Джейн не была готова к острой боли, пронзившей ее сердце. Она посмотрела вниз, но все цветы на прилавке слились в одно пятно.

– Ну хорошо, – сказала она сдавленным голосом. – Я не могу, разумеется, винить тебя в том, что ты поступил нечестно, правда? Ты же всегда поступал честно! – сказала она, отвернувшись, чтобы он не увидел, как она смахивает слезы. – До трех часов я должна сделать еще две композиции, поэтому надеюсь, что ты извинишь меня.

Он зашел за прилавок и повернул ее к себе лицом.

– Ты не ответила на мой вопрос!

Она забыла, что глаза у нее блестят от слез, и пристально посмотрела на него. Он держал ее за плечи, и она вдруг вспомнила тот день, когда он сказал, что страшно боится поцеловать ее.

Но прежде чем она смогла сформулировать какой-то ответ, он пробормотал:

– О цветах.

– О чем? – спросила она в замешательстве.

– О жасмине и тюльпанах. Почему ты никогда не говорила ничего о них? – Его серо-зеленые глаза буквально буравили ее, но в них скорее чувствовалась мольба об ответе, чем какой– то гнев.

Джейн прикрыла глаза и с облегчением вздохнула. Он, оказывается, вспомнил, но как дорого это обошлось ей! Однако, может быть, это не так уж и важно! Было очевидно, что он пришел сюда не для того, чтобы объявить о своей любви или заключить ее в сладостные объятия и сказать, что последние недели для него были чертовски трудными! Она подумала о своих сомнениях, что никогда не сможет сравниться с Анной, но потом поняла: попытка подменить Анну, например, в роли Джейн Олден, была бы не больше чем фантазия. Она была сама собой, и Чарльз напоминал ей об этом в ту ночь, когда занимался любовью с ней.

– Разве нет? Я была уверена, что упоминала об этом, – осторожно сказала она.

– Ты никогда не упоминала об этом, и ты знаешь это. Почему?

Она проглотила слюну.

– Ты был такой печальный в тот день, – промолвила она, сделав небольшую паузу, поскольку не была уверена, насколько хорошо он все помнит.

Она все еще жалеет его, несмотря на все, что произошло. Она готова позволить ему затаить в себе наиболее уязвимые моменты! Мягким голосом она продолжила:

– Несколько раз, когда ты говорил об Анне в Челси, ты давал понять, что тебе не хочется обсуждать все, что связано с ее смертью. Я не могла и не хотела затрагивать такую трудную для тебя тему.