– Забудьте об этом!

– Вы даже не знаете, что я собиралась сказать.

– Мы обсудим это, когда я приеду.

– Если я решу… то нечего будет обсуждать, – сказала она в трубку. Черт, прошептала она. Он уже командует. С раздражением она подумала: неужели его бесцеремонное обращение находится в прямой зависимости от денег, которые полиция платит ему? Нанятый муж, мрачно подумала она, к которому обращены все мольбы жены.

Настроение испортилось. Что, скажите ради Бога, она должна делать? Оставаться здесь и испытывать страх Бог знает как долго? И как раз тот факт, что Джек не предпринял новой попытки похищения, заставлял ее особенно нервничать. Ждал ли он удобного момента? Или он разрабатывал план, как отвлечь ее, чтобы в это время можно было похитить ребенка?

Прекрати, убеждала она себя. Думай о решении реальных, а не надуманных проблем. Она могла бы уехать к родителям в Аризону и, возможно, оставить внука у них, а сама – вернуться и подыскать новую квартиру. Но что, если Джек последует за ней? Что, если он дождется, когда она оставит там Тома, а затем похитит его у дедушки с бабушкой? Может ли она так рисковать? Или же стоит рассказать все своим родителям? Она потерла виски, пытаясь уменьшить растущую напряженность. Все варианты плохи. До тех пор пока Джек не примет решения, что Том ему не нужен, не имеет значения, куда она поедет.

Чарльз приехал через полчаса.

– Сегодня прекрасная погода для путешествия! – сказал он вместо приветствия, когда она открыла ему дверь. Когда он вошел, Джейн сразу же отпустила круглую ручку двери и сделала шаг назад.

Он отличался от всех знакомых ей мужчин спокойной уверенностью. Она не могла понять, откуда у нее возникло такое наивное ощущение.

Чувство успокоения, которое сейчас осторожно проникало во все ее существо, чем-то отличалось от прежнего чересчур любопытного отношения к Чарльзу Олдену. Этот мужчина воплощал все ее представления об осмотрительном человеке. А может быть, и о человеке, которому можно доверять? Если вообще существовал мужчина более закрытый и сдержанный, – хотя, конечно, эти качества совсем не обязательно должны вызывать доверие, – то Чарльз Олден обладал ими вполне.

И все вместе вызывало у нее чувство самообольщения и любопытства! Сложившаяся обстановка и события последних нескольких дней были достаточно серьезными для такого рода наивного отношения. Кроме того, Чарльз резко контрастировал с мужчинами, с которыми она чувствовала себя комфортно. Мужчины с открытыми улыбками и добрыми глазами, одетые в костюмы с галстуками, разумеется, не походили на этого черноволосого человека в обтягивающих поношенных джинсах и черном кожаном пиджаке. Конечно же, он не был человеком, которому можно полностью довериться.

Она глубоко вздохнула, отчетливо ощущая противоречие своих чувств – от самообольщения до тревоги. Бесстрастным голосом, как ей казалось, она сказала:

– Если судить по вашей одежде, я удивляюсь, как это мои соседи не вызвали полицию.

– Мы, кого нанимают за деньги, должны одеваться скромно, – сказал он с открытой улыбкой.

– Разве вы должны мне напоминать об этом?

– Лучше перестраховаться, Джейн. Таким образом мы стараемся рассеять опасения, которые могли бы возникнуть.

– Какие опасения? – спросила она, думая про себя, что его слова прозвучали вполне дружески. Она поняла, что он имел в виду. – Вы говорите о моей поездке с вами? Может быть, вы думаете, что мое замечание о том, что я не поеду, означает, что я боюсь вас?

– Да, мне это приходило в голову.

– Я знаю, какой вы хороший профессионал, Чарльз. Я узнала много о вас, прежде чем обратиться к вам с вопросом о Роберте. И разумеется, тот факт, что полиция наняла вас, лишний раз подтверждает ваш профессионализм. Но Джек не арестован, и никто, по-видимому, не считает, что мне следует дать какое-то объяснение, почему это происходит. Весьма туманные ссылки на какое-то другое расследование не могут успокоить.

– И чем больше вы об этом думаете, тем больше укрепляетесь в своем желании получить ответы на свои вопросы, – отозвался он, испытывая как бы облегчение от того, что не он является причиной ее колебаний.

– Да.

Из кармана пиджака он вынул небольшой сверток и передал его ей.

– Это для Тома. Поскольку недалеко от коттеджа есть пляж, я подумал, что мы возьмем это с собой, чтобы он играл там.

В прозрачной целлофановой упаковке был надувной красный мяч, похожий на тот, которым мальчик играл в полицейском участке.

Этот жест застал Джейн несколько врасплох.

– Какой вы заботливый, Чарльз! Тому мяч понравится.

– Да, и я так подумал, – сказал детектив, обходя вокруг нее и внимательно осматривая квартиру.

Джейн стояла, сжав руки, пока Олден осматривал окна, а потом пошла на кухню и там услышала, что он открыл и закрыл дверь черного хода.

Он вернулся и постоял некоторое время в задумчивости, как бы пытаясь представить себе, каким образом Джек сумел проникнуть в дом. Даже при полицейских она не чувствовала себя так напряженно. И она понимала, что причина этого заключалась в самом этом человеке.

Он направился в пустую комнату Тома, и она поспешно объяснила ему, что детскую кроватку она перенесла в свою комнату, и сказала, почему это сделала.

– Что вы можете сказать о том, как Грэм проник сюда? – спросил он, внимательно глядя ей в глаза. Не выдержав его взгляда, она отвела глаза в сторону.

– Ничего. Я не обнаружила, чтобы здесь было что-либо сломано, и полиция тоже.

– Но есть объяснение самое простое.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Был ли у него ключ? – спросил он.

– Ключ? – поразилась она.

– У него не было ключа или вы не знали об этом? – спросил он, продолжая спокойно наблюдать за ней.

Его замечание свидетельствовало о том, что она производит впечатление какой-то странной женщины, которая даже не знает, у кого есть ключи от ее дома.

– У Джека Грэма нет и никогда не было ключа от моей квартиры.

Однако казалось, что ее раздражение не производит никакого впечатления на Чарльза.

– Ваша сестра живет здесь, не правда ли? А Грэм отец ребенка, так? Нет ничего удивительного в том, что она могла дать ему ключ, – по-прежнему спокойно сказал он.

– Это не просто удивительно, это невероятно. Джесси ненавидит Джека. Она не хочет иметь с ним ничего общего и говорила мне, что не желает, чтобы Том бывал с ним, – сказала Джейн и отвернулась. Она не была так возбуждена ни в полицейском участке, ни тогда, когда приехала полиция после бегства Джека.

Она чувствовала, что Чарльз стоит сзади, хотя он и не касался ее. Она дрожала, и это было ее реакцией на близость этого человека.

Она внезапно поняла, что недоверие бывает разное. То, что она чувствовала к Чарльзу, таило в себе опасность совсем другого рода.

– Джейн, я не обвиняю вас ни в чем и не осуждаю, но трудно поверить, что ваша сестра не говорила вам ничего более конкретного о том, почему она порвала свои отношения с Грэмом. Ненависть возникает по каким-то серьезным мотивам. Поскольку я не знаю Джесси, я должен предположить, что она знала значительно больше об отце Тома, чем хотела бы рассказать вам.

Услышав это, она повернулась. В его словах прозвучали ее собственные сомнения, почему Джесси отказывается говорить о Джеке. Сомнения и вопросы одолевали ее с той самой ночи, когда он пытался похитить ребенка. Чарльзу не потребовалось пяти минут, чтобы выразить мысли, к которым она пришла лишь через несколько недель. Неожиданно оказалось, что то, чего она не знала о Джеке, было в десять раз важнее того, что ей было известно.

– Я уважаю право сестры на личную жизнь, – сказала она, пытаясь оправдаться, – так же, как и она уважает мое право.

– Вы хотите сказать, что никогда не рассказывали ей про Роберта? – спросил он, недоверчиво глядя на нее.

Джейн рассказывала ей, но очень немного. В то время, когда она прекратила свои отношения с Робертом, Джесси только что познакомилась с Джеком, и Джейн не хотела обременять сестру своими трудностями. Чарльз был тем единственным человеком, которому были известны все подробности.