— Стража! — заорал Питер Бленц, повернувшись к Менку. — Арестуйте этих предателей и восстановите порядок в соборе! Продолжайте церемонию коронации!

Менк шагнул к Барни и Бутцову, но тут решительно вмешался старый принц фон дер Танн.

— Стоять! — негромко, но грозно приказал он, и трусливый Менк замер. Люди Танна сомкнули ряды и выхватили шпаги. Плотный полукруг вооруженных людей закрыл своего предводителя. С разных концов собора раздались крики:

— Короновать Леопольда, нашего настоящего короля! Долой Питера! Долой убийцу!

— Все, хватит! — завизжал Питер. — Очистить собор!

Он обнажил шпагу и с полусотней своих сторонников за спиной прижался к проходу у алтаря. Произошла короткая схватка, во время которой Барни оказался отрезанным от старого принца и боевого офицера Бутцова. Он сделал один выпад в сторону Менка и был удовлетворен, увидев кровь, брызнувшую из щеки противника.

— Это тебе за принцессу Эмму! — крикнул он коменданту Бленца, но тут множество людей окружило его и оттеснило от капитана.

Когда Питеру стало ясно, что больше половины придворной гвардии приветствует Леопольда и дерется на стороне людей Танна, он осознал, что в данный момент продолжать вооруженное сопротивление не имеет смысла. Он медленно отступил. Сражение наконец закончилось, и в кафедральном соборе восстановился хоть какой-то порядок.

Епископ трусливо высунулся из укрытия, где прятался во время схватки. Мантия его была расстегнута, митра сидела набекрень. Бутцов довольно непочтительно ухватил его и подтянул к Барни. Корона королевства Лута ходуном ходила в дрожащих пальцах священника.

— Короновать истинного короля! — воскликнул лейтенант. — Короновать Леопольда, короля Луты!

Громкий крик тысяч людей, заполнивших собор, одобрил требование. Но затем, после минуты затишья, кто-то потребовал от молодого человека, одетого едва ли не в лохмотья, доказать, что он действительно король.

— Пусть скажет принц Людвиг! — раздались крики.

— Да, слово принцу Людвигу! Слово принцу Людвигу! — требовала толпа.

Принц Людвиг фон дер Танн повернулся к бородатому молодому человеку. В соборе наступила полная тишина. Питер Бленц стоял, молча ожидая исхода. Он был готов потребовать корону при первом же сомнении в человеке, который, как он точно знал, не был Леопольдом.

— Откуда нам знать, что вы действительно Леопольд? — снова спросил Людвиг у Барни.

Тот поднял левую руку — и на ее среднем пальце сверкнул крупный рубин, эмблема лутских королей. Даже Питер Бленц удивленно отшатнулся, когда увидел этот перстень.

Откуда же появился этот человек?

Принц фон дер Танн опустился на одно колено перед мистером Бернардом Кастером из города Беатрис, штат Небраска, США, и поднес его руку к губам. Когда граждане Луты увидели это, поднялся невообразимый радостный шум.

Принц Людвиг медленно поднялся и обратился к епископу:

— Леопольд, законный наследник престола Луты, перед вами. Продолжим же церемонию коронации.

Тишина, какая бывает только в склепе, воцарилась в соборе, когда святой отец поднял корону над головой короля. Барни боковым зрением увидел бескрайнее море лиц — все смотрели на него одного. На суровом лице старого принца светились облегчение и счастье.

Барни было мучительно больно лишить всех этих людей вновь обретенной радости, объявив им, что он не король. Он не мог так поступить, ибо в тот момент, когда он произнесет это, Питер шагнет вперед и потребует продолжения его коронации. Так как же ему сохранить престол для Леопольда?

В море лиц он неожиданно заметил прекрасную девушку, глаза которой были полны слезами великого счастья и великой любви. Она глядела на Барни. Признаться, кто он такой на самом деле, означало бы потерять любовь этой девушки навсегда. Никто, кроме Питера, не знал, что он не король. Все, кроме Питера, горячо приветствовали бы его как Леопольда Лутского. Насколько легко он мог бы получить сейчас и королевский трон, и любовь этой женщины!

Да, искушение было очень велико. Но тут он опять вспомнил Рудольфа, отдавшего свою жизнь за короля и теперь лежавшего мертвым где-то в горах; он вспомнил отчаянный затравленный взгляд в глазах печального человека в санатории Тафельберга и огромное доверие в сердце девушки, которая доказала, что любит его.

Барни Кастер медленно поднял руку в направлении епископа, останавливая церемонию.

— Среди присутствующих есть люди, которые сомневаются в том, что я король, — отчетливо произнес он. — При таких обстоятельствах не следует проводить коронацию, пока все сомнения не будут устранены и пока все до единого не перестанут задаваться вопросом о праве Леопольда вступить на престол своего отца. Пусть коронация будет отложена еще на один день, и тогда все будет сделано правильно.

— Коронация обязана состояться до полудня пятого ноября или же в следующем году, — объявил принц Людвиг. — Тем временем принц-регент обязан продолжать править страной. Ради государства Луты коронация должна иметь место сегодня, Ваше Величество.

— Какой сегодня день? — спросил Барни.

— Третье, сир.

— Так отложим коронацию до пятого.

— Но, Ваше Величество, за два дня все может быть потеряно, — возразил фон дер Танн.

— Это приказ короля, — спокойно сказал Барни.

— Но тогда Питер Бленц будет править еще два дня. За это время он соберет армию под свое командование, и мы не можем предсказать, что тогда произойдет, — настаивал старый принц.

— Питер Бленц не будет править страной ни два дня, ни две минуты, — спокойно ответил Барни. — Править будем мы. Лейтенант Бутцов, арестуйте принца Питера, министра Коблича, Менка и Штайна. Мы обвиняем их в заговоре против короля и в попытке убить полноправного монарха.

Бутцов улыбнулся, повернувшись к своим солдатам, готовым выполнить самый благоприятный приказ, — но тут же снова подбежал к Барни.

— Они успели скрыться, Ваше Величество, — доложил он. — Должен ли я скакать в Бленц в погоню за ними?

— Нет, пусть бегут, — рассеянно ответил Барни.

Затем новый король Луты вместе со свитой прошел по широкому нефу кафедрального собора Луштадта и двинулся в королевский дворец между двумя рядами салютовавших ему солдат, которых поддерживали радостными криками огромные толпы народу.

Явившись во дворец, Барни уединился в маленькой комнате в стороне от приемных залов и вызвал туда Бутцова.

— Слушайте, лейтенант, — сказал он. — Ради женщины, погибшего ребенка и несчастного короля я стал диктатором Луты на сорок восемь часов. Но к полудню пятого числа этот фарс прекратится. К этому времени мы должны возвести на трон настоящего Леопольда, в противном случае мое место займет новый диктатор. Я многократно, но тщетно пытался убедить вас, что я не король. Сегодня в соборе у меня был соблазн воспользоваться цепочкой странных обстоятельств и получить корону, но я не поддался искушению. И дело не в золотом обруче с камешками, Бутцов, нет, но в бесконечно более святой власти монарха, которая принадлежит ему по праву наследования и праву рождения. Я не прошу вас понять — в этом нет необходимости, но вы должны это знать и верить в следующее: я — не Леопольд, настоящий же Леопольд лежит, точнее, прячется в санатории в Тафельберге, и мы, то есть вы и я, должны доставить его в Луштадт до полудня пятого ноября.

— Но, сир… — начал было лейтенант.

Барни прервал его, подняв руку.

— Хватит, Бутцов! — воскликнул он раздраженно. — Меня тошнит от этих ваших «сир» и «Величество». Меня зовут Кастер, и называйте меня этим именем в отсутствие окружающих. Думайте, что хотите, но отвезите меня в Тафельберг сегодня ночью, и мы вместе тайно привезем Леопольда Лутского, а затем посвятим принца Людвига в наши дела. Никто не должен знать о подмене. Я сомневаюсь, чтобы многие смогли достаточно хорошо рассмотреть меня и догадаться о трюке, который я провернул. Если же они заметят различия, то решат, что дело в одежде. Мы нарядим короля в подобающую королевскую мантию, прежде чем представить его подданным, я же так и останусь в хаки, тем более что военный костюм идет мне куда больше, чем любой горностай.