Не давая им опомниться, Номер Тринадцать погнал монстров к воротам, и на сей раз никто не посмел ослушаться. Разбив их на пары, он велел им нести тела товарищей, потерявших сознание, и повел за собой в джунгли.

Так Номер Тринадцать впервые ступил в мир вместе со своим устрашающим племенем, идя на поиски любимой девушки.

В лесной чаще они остановились, чтобы подкрепиться знакомыми им фруктами, которые составляли основную часть их рациона, и со свежими силами двинулись следом за вожаком. Тот шел без цели в тени великолепия тропических цветов. Из двенадцати лишь вожак видел окружающую красоту и ощущал странное таинственное воздействие незнакомого мира, в котором они оказались. Следуя на запад, они вышли к берегу и впервые увидели водное пространство — маленькую бухту, за ней широкий пролив, а вдалеке — размытые очертания острова Борнео.

Ту же сцену вместе с ними, но с другого места, а потому незамеченные, наблюдали еще двое, — ласкар, которого фон Хорн послал к «Итаке» ночью, но который уже не застал шхуну, и сам фон Хорн. Оба глядели на изуродованные останки «Итаки», лежащие на песке возле южной оконечности бухты, не смея выйти из укрытия, поскольку в тихих водах пролива показались десять лодок, гребущих к шхуне.

Разразившаяся накануне непогода застала раджу Мюда Саффира в начале пути на Борнео, и он укрылся в одной из крошечных бухточек, которыми усеян весь берег острова. Оказалось, что его пристанище находится чуть южнее бухты, где стояла «Итака», и утром он решил наведаться на шхуну в надежде получить от ласкаров какие-нибудь сведения о девушке.

У коварного малайца давно чесались руки разграбить «Итаку», но до сих пор он воздерживался, опасаясь, как бы это не помешало другому, более крупному злодейству, которое он замыслил против ее белого владельца, но когда, обогнув мыс, он увидел изувеченную шхуну, то отбросил сомнения и прямым ходом направился к беспомощному судну, чтобы разграбить то, что там еще оставалось.

Старый мошенник и предположить не мог, какое бесценное сокровище таится под голой палубой. Он велел своим головорезам пошуровать на шхуне, а сам развалился на тюфяке под навесом, защищавшим его вице-королевскую голову от палящего тропического солнца.

Номер Тринадцать наблюдал за карабкающимися по борту дикими охотниками за черепами с живейшем интересом. Как и фон Хорн, он увидел их явное изумление перед открытом люком, но ни тот, ни другой не догадались о причине. На его глазах полдюжины воинов поспешно спустились вниз и с дикими криками бросились кому-то вдогонку.

Через несколько минут они появились на палубе, таща за собой женщину. Фон Хорн и Номер Тридцать моментально узнали Вирджинию, однако доктор, скрипя зубами от бессильного гнева, понимал, что не в силах предотвратить трагедию. Номер Тринадцать ничего не понимал и понимать не хотел.

— За мной! — крикнул он уродливым собратьям. — Убейте мужчин, а девушку спасите — вон ту, с золотистыми волосами, — добавил он поспешно, сообразив, что те никогда прежде не видели женщину.

И он стремглав бросился в воду. Чудовища не отставали от него.

Боевые лодки Мюда Саффира подошли к борту «Итаки», обращенному к проливу, и гребцы не могли видеть дюжины чудовищ, шлепающих по воде со стороны берега. Монстры никогда прежде не видели моря, их опыт ограничивался маленьким ручейком, протекавшим по их зоне, но они уже знали, что голову нельзя погружать под воду. Плавать они не умели, но благодаря высокому росту и силе сумели быстро добраться до борта.

Залезть наверх они не смогли, но спустя мгновение Номер Тринадцать решил эту проблему, велев самому рослому встать у борта, а остальным забраться ему на плечи, а оттуда на палубу.

Когда Номер Тринадцать первым оказался наверху, то увидел полдюжины даяков, готовящихся спуститься вниз с другого борта. Это были последние из тех, кто посетил шхуну. Девушки на палубе уже не было. Не дожидаясь своих, молодой гигант прыжком пересек палубу. Единственной его мыслью было найти Вирджинию, Максон.

Обернувшиеся на шум даяки увидели белого человека, одетого в парусиновые штаны и куртку и вооруженного лишь длинным кнутом, и огласили воздух дикими криками радости, уже считая красивую голову белого своим трофеем. Номер Тринадцать не обратил бы на них никакого внимания, если бы они не полезли к нему, ибо нужна ему была только девушка, но тут его обступили пританцовывающие дикари, размахивающие грозного вида парангами и выкрикивающие оскорбления.

Размахнувшись кнутом, Номер Тринадцать обрушил на головы и спины нападавших всю свою мощь. Плетка плясала с такой быстротой, что не давала дикарям возможности пустить в ход оружие.

Один лишь взмах, и ближний к нему охотник за черепами рухнул на палубу с переломанным плечом и раскроенной до кости рукой. Снова бешено засвистел кнут, тогда как снизу из лодок послышались громкие крики Мюда Саффира и его людей, подбадривающих своих на шхуне. Оцепеневшая девушка, оказавшаяся в лодке раджи, с волнением, надеждой и восхищением глядела на человека ее расы, который, а она это чувствовала, сражается из-за нее.

В своем защитнике Вирджиния Максон мгновенно узнала того, кто уже однажды заступился за нее, спасая от омерзительной твари, сотворенной ее отцом. Прижав руки к груди, девушка в порыве волнения подалась вперед, следя за каждым движением гибкой гигантской фигуры, отчетливо выделяющейся на фоне заметавшихся охотников за черепами, корчившихся под его неистовыми ударами.

Мюда Саффир увидел, что его воины терпят поражение, и пришел в ярость. Повернувшись к одному из своих главарей, он приказал послать на «Итаку» еще две лодки. Тот помчался выполнять команду предводителя, а тем временем, на шхуне наступило затишье — оставшиеся трое дикарей, которые не упали под ударами кнута, прыгнули за борт.

Пока подкрепление карабкалось вверх по борту, Номер Тринадцать отыскал глазами девушку в лодке Мюда Саффира, чуть в стороне от «Итаки», и когда первый из вновь: прибывших перевалился на палубу, Вирджиния увидела на благородном лице человека адресованную ей ободряющую улыбку. Девушка послала ему ответную улыбку, улыбку, наполнившую сердце молодого гиганта гордостью и счастьем; улыбку, за которую отважные мужчины всегда готовы сражаться и умереть с тех самых пор, как женщины научились искусству улыбаться.

Номер Тринадцать мог бы сбросить даяков в воду прежде, чем те достигли бы палубы, но он не захотел этого делать. Его спонтанная этика не позволяла воспользоваться преимуществом перед неприятелем, а кроме того он вдруг почувствовал вкус к сражению, поэтому решил подождать, пока противники не соберутся перед ним в полном составе. Но ему так и не пришлось воспользоваться кнутом. Едва даяки перевалились через борт, как, вытаращив глаза, оцепенели от страха и с воплями ужаса кинулись обратно в море, пугая тех, кто еще карабкался на шхуну.

Поднявшись в полный рост, Мюда Саффир принялся вовсю поносить трусливых даяков. Он не знал причины паники, но вскоре увидел за спиной гиганта появившихся на палубе одиннадцать рычащих чудовищных страшилищ, грузно топавших к своему вожаку.

Смуглое лицо раджи сделалось белым как мел. Дрожащими губами он отдал команду гребцам плыть в открытое море. Девушка также увидела страшных уродов, окруживших человека на палубе. Ей показалось, что они хотят напасть на него, и она вскрикнула в знак предупреждения, но тут же поняла, что монстры с ним заодно, так как все вместе они бросились к борту и стали глядеть на барахтающихся в воде даяков.

Прямо внизу находились две лодки, в которые забирались охотники за черепами. Остальная флотилия быстро удалялась к выходу из бухты. Увидев, что девушку увозят, Номер Тринадцать прокричал команду отряду монстров и, не оглядываясь, спрыгнул в ближайшую из двух лодок.

Лодка была уже наполовину наполнена даяками, остальные лезли через планшир. Через миг в лодке возник кромешный ад. Дикари бросились к возникшему среди них гиганту. Засверкали паранги. Засвистел кнут. И тут на них сверху обрушилась лавина жутких монстров. Отряд молодого гиганта последовал за своим командиром.